Другая причина голландских успехов в морях Азии заключалась в том, что генерал-губернаторы Батавии, и в частности Антонио ван Димен, которому удалось сломить морскую мощь португальцев в Индийском океане в период между 1636 и 1645 гг., обладали гораздо лучшим знанием морской стратегии, чем многие вице-короли в Гоа. Более того, португальцы, которые в основном возлагали свои надежды на титулованных и благородных дворян (fidalgos) в качестве армейских и морских командиров, заранее ставились в неравное положение. Опыт и профессионализм – вот что было основным критерием при приеме на службу в голландскую Ост-Индскую компанию, а не происхождение и положение в обществе. На этот факт не могли не обратить внимания наиболее образованные представители португальского общества. В заметках одного из них, относящихся к 1656 г., идальго-аристократы, которые потеряли Малакку и Цейлон, противопоставляются голландцам самого что ни на есть простого происхождения, которые завоевали эти территории. Другие не менее значимые факторы – это прежде всего дисциплина и подготовка голландских моряков и солдат и рост доходов голландской Ост-Индской компании, что резко контрастировало с падающей экономикой некогда «золотого» Гоа.
Священник Фернан де Кейруш, историк-иезуит, описавший португальско-голландскую войну на Цейлоне, с сожалением говорил о том, что «для голландцев война с нашей стороны была войной, которую могли вести только бедняки» (guerra de pobres). Опытный португальский военачальник в Индии говорил вице-королю в 1663 г.: «Это общеизвестный факт, что ход войны нельзя изменить к своей выгоде, не имея денег и людей. И вот почему мы являемся свидетелями столь большого беспорядка, стольких слез и стольких потерь, потому что королевская казна пуста, а у вассалов короля нет денег, чтобы помочь ему». На следующий год другой португальский военачальник на Малабарском берегу писал тому же вице-королю: «Любой голландский капитан обладает полной властью и большими деньгами, которыми можно воспользоваться при случае, и ему позволено потратить их столько, сколько ему будет необходимо. Что касается нас, то мы должны при всяком пустячном случае получать разрешение от вышестоящего начальства. И такое разрешение очень часто приходит слишком поздно. Более того, мы плохо обеспечены всем необходимым, мы всегда вынуждены выпрашивать разрешение на следующий шаг, что, в свою очередь, лишает нас возможности сделать что-либо, потому что ничего нельзя сделать, не имея денег. Прежде всего в отношении местных уроженцев».
Дон Мануэль Лобу да Силвейра ошибался, когда он утверждал, что правление голландской Ост-Индской компании никогда не жаловалось на те траты на войну и организацию морских экспедиций, которые постоянно требовались от них. Но это его замечание – общеизвестная истина. Потому что в войне между богатыми и бедными, когда все прочие факторы равны (моральные и физические качества солдата, его снаряжение и подготовка, а также тактика и прочее), всегда побеждают богатые.
Несомненно, в ходе длительного соперничества между португальцами и голландцами все эти прочие факторы были не всегда одинаковы. Что касается двух факторов – физических данных и дисциплины, – преимущество было на стороне голландцев, особенно на Азиатском театре военных действий. Солдаты голландских Ост-Индской и Вест-Индской компаний были, естественно, наемниками; рядовой состав представляли в основном немцы, французы, скандинавы и (до 1652 г.) англичане, хотя среди офицеров и был большой процент голландцев. Физические данные этих жителей Северной Европы были предметом завистливых комментариев жителей Бразилии и Цейлона; и хотя первые часто жаловались на явную скудность своего дневного довольствия, кормили их значительно лучше, чем португальцев. Полуголодные португальские солдаты на Цейлоне жаловались в 1644 г.: «Мы настолько обессилели от голода, что даже трое из нас не могут противостоять одному голландцу». Португальский старший офицер, присутствовавший при победном штурме Баии в мае 1625 г., писал о сдавшемся голландском гарнизоне: «Это были молодые, все как на подбор, солдаты, которые сделали бы честь любой пехоте в мире». Один португалец, защитник Баии во время второй ее осады в 1638 г., писал в своем дневнике после того, как был отбит еще один приступ: «Мы пересчитали их павших – 327 человек, когда передавали им их тела, все они были молоды и красивы, они были похожи на гигантов, и они, несомненно, были цветом голландского войска».
Португальские же солдаты, посылаемые, казалось, на убой на колониальную войну, на протяжении всего XVII в. рекрутировались довольно часто из уголовного элемента и осужденных преступников, о чем свидетельствуют постоянные жалобы властей Гоа и Баии. Да и сами власти Португалии не представляли весь вред подобной практики. Мануэль Северин де Фария, каноник Эворы и историк, писал в 1622 г. после получения известия о падении Ормуза: «Ничего хорошего не следует ожидать от плохого выбора солдат, которых мы посылаем из Португалии в Индию, очищая тюрьмы от всех головорезов, что были брошены туда, потому что они не смогли уверовать в Бога. И вряд ли стоит удивляться, что те, кто так вели себя дома, будут поступать по-иному в чужой стране».
Подобное мнение выразил 60 лет спустя капитан Жуан Рибейру, ветеран войны на Цейлоне в 1640–1658 гг., который так выразился об осужденных заключенных, вербуемых каждый год в солдаты в лиссабонской тюрьме Лимуэйру: «Тот, кто недостойно ведет себя в Португалии, не может вести себя достойно в Индии». Не меньше нареканий вызывал у чиновников и состав новобранцев, которых отправляли в морские завоевательные походы. Часто среди них встречались настоящие дети – «солдаты» 12, 10 и 8 лет; редко, но были и 6-летние. Более того, наиболее дееспособные из взрослых рекрутов быстро меняли солдатский меч на монашескую сутану послушника-иезуита, как только прибывали в Гоа. Подобная практика была предметом желчных реплик в переписке между королевскими чиновниками, вице-королями и церковными властями на протяжении всего XVII в. Постоянные обсуждения имевших место злоупотреблений говорят о том, что с ними так и не удалось покончить, несмотря на все грозные запреты со стороны властей.
Отсутствие жесткой дисциплины и соответствующей военной подготовки в мирное время также говорили не в пользу Португалии в сравнении с ее противниками голландцами. Особенно подобное незавидное положение вещей было характерно для Азии. Португальцы в течение почти двух столетий намеренно воздерживались от формирования регулярных воинских подразделений. У них не было иной тактики, как только бросаться в беспорядочные атаки с боевым кличем «Сантьяго!» (св. Иаков). Но даже в Европе португальцы среди других стран континента всегда в самую последнюю очередь принимали любые нововведения в области тактики, в военном обучении и снаряжении. Об этом свидетельствует известнейший литератор, имевший опыт солдата и моряка, дон Франсишку Мануэль де Мелу в своем произведении «Эпанафоры» (Epanaphoras) 1660 г. Это тем более странно, поскольку их соседи испанцы находились в авангарде развития военного дела в течение всего XVI в. В итоге португальцы стали предметом насмешек и уничижительной критики со стороны их кастильских современников в 1580–1640 гг. по причине того, что «полностью игнорировали любую форму военной дисциплины».
Недостаточной военной подготовке и отсутствию дисциплины сопутствовала высокомерная самонадеянность, которая приводила к тому, что в критический час португальцы проявляли удивительную беспечность и неосмотрительность. Вот что писал Франсишку Родригеш да Силвейра, основываясь на своем личном опыте. В 1595 г. большинство солдат гарнизона Ормуза располагались на ночь вне крепостных стен. Как-то смена караула опоздала на два часа, и с большим опозданием, но солдаты все же явились на службу, но прежде выслали впереди себя негра-раба (а может, и негритянку), который нес их оружие. Голландские моряки, которые сошли на берег близ Дамана, – это был год перемирия 1649-й, – вошли в город не замеченные никем, и никто их даже не окликнул из местных (включая солдат гарнизона), потому что все крепко спали во время сиесты (sesta), продолжавшейся обычно с 12 до 4 часов пополудни. Португальские гарнизоны не были снабжены достаточным количеством оружия, к тому же оно часто было технически негодным, проржавевшим, неготовым к бою. Об этом свидетельствует нескончаемый поток жалоб начиная со времен Афонсу д’Албукерки. Бесчисленные примеры могут проиллюстрировать тот факт, о чем с возмущением писал священник и историк Мануэль Северин де Фария, о той «…вопиющей беспечности, которая присуща португальцам, находящимся вдали от Лиссабона, как будто они живут в безопасности в самой Португалии. Это часто заканчивается для португальцев сокрушительным поражением, потому что, если мы сражаемся без оружия, нас ждет или поражение, или спасение благодаря чуду, посланному небесами».
