Хотя многие реформы Помбала оказались неудачными, недолговечными или просто вредными, некоторые из них были успешными и пережили его падение и последовавшую за этим клерикальную реакцию. Он отменил рабство в Португалии в 1761–1773 гг. не столько по гуманитарным соображениям, сколько из опасения, что труд негров-рабов, вместо того чтобы найти применение в сельском хозяйстве и на золотых приисках в Бразилии, будет использоваться в домашних хозяйствах в самой Португалии. Помбал покончил с расовой дискриминацией в азиатских колониях, придерживаясь принципа: «Его Величество делит своих вассалов не по цвету кожи, а по их достоинствам». В Америке он поощрял браки между белыми поселенцами в Бразилии и индейцами, находившимися в своем развитии на уровне каменного века. Он коренным образом реформировал устаревшую программу обучения в Университете Коимбры, усовершенствовав преподавание юриспруденции, математики и медицины. Он старался сформировать более образованный средний класс, учредив Торговый колледж в Лиссабоне и открыв на государственные субсидии школы в Португалии, Бразилии и Гоа. Он покончил с ужасным разделением между «старыми» и «новыми» христианами, принял строжайшие законы против антисемитизма, тем самым избавив португальское общество от зла, которое отравляло его на протяжении многих столетий.
Диктатура Помбала привела также к важным переменам в заморских владениях Португалии, которых мы коснемся здесь вкратце. Две монопольные компании, которые учредил Помбал в целях развития торговли и экономики Северо-Восточной Бразилии и Мараньяна и Пары, были успешны в обоих отношениях, хотя они и были упразднены вскоре после ухода Помбала в отставку. После трудного начала и вопреки противодействию мелких торговцев, на чьих интересах отрицательно сказалась деятельность компаний, настойчивые усилия Помбала направить основные потоки торговли на заморских территориях через две вышеупомянутые компании начали приносить свои плоды. Между 1757 и 1777 гг. в Мараньян и Пару доставили 25 365 рабов-негров из портов Западной Африки, в основном из Кашеу и Бисау в Португальской Гвинее, доля которых в трансатлантической работорговле до тех пор имела небольшое значение. С целью помочь поселенцам приобрести этих негров-рабов на условиях долгосрочного кредита процентная ставка была снижена с 5 до 3 %, а затем и вовсе отменена. Рабы из Западной Африки начали продаваться по себестоимости плюс небольшая сумма фрахта. За период 1755–1777 гг. экспорт какао удвоился как в количестве, так и в цене; важными экспортными товарами стали также хлопок, рис и шкуры, чего не было раньше. В производстве сахара в Пернамбуку и Параибе наблюдался застой, отмеченный лишь временным оживлением, и компания с этим названием ввезла между 1760 и 1775 гг. в Бразилию свыше 30 тысяч негров из Западной Африки.
Мараньян, который в 1755 г. был одним из наиболее отсталых и неразвитых районов Португальской империи, 21 год спустя стал одним из самых динамично развивающихся и процветающих. Этому «экономическому чуду» дала значительный толчок Война американских колоний за независимость. Великобритания была вынуждена обратиться к Португальской Америке с просьбой о поставке хлопка, который прежде она получала из своих американских колоний. Благодаря диктаторским методам Помбала производство в 1760-х гг. быстро развивалось. Достаточно привести здесь один пример. Плантаторы под угрозой серьезных наказаний были вынуждены выращивать более качественный каролинский белый рис вместо местного риса красноватого цвета, который они первоначально предпочитали, и территория его выращивания вскоре распространилась до Рио-де-Жанейро. В результате к 1781 г. колония производила достаточно риса, чтобы обеспечить им и саму Португалию. Избыток риса реэкспортировался из Лиссабона в Лондон, Гамбург, Роттердам, Геную, Марсель и другие города. Малочисленное население Мараньяна было смешанным, в основном оно состояло из белых и индейцев; этнический состав его полностью изменился вследствие массового завоза негров-рабов. «Белый хлопок сделал Мараньян черным», – как заметил миссионер Кайу Праду.
Материальные выгоды, которые извлекли Бразилия и Мараньян и Пара благодаря двум получившим правительственные концессии компаниям, не помешали их ликвидации в 1778–1780 гг. Это было событие, которое с радостью встретили многие по обеим сторонам Атлантики; некоторые лиссабонские торговцы отслужили в честь этого молебен. Такой подход страдал недальновидностью, но несомненно, что наибольшие прибыли эти компании приносили отдельным зажиточным португальским купцам и предпринимателям, включая такие семейства, как Кинтела, Круш и Бандейра, которые инвестировали в них большие капиталы и были тесно связаны с другими монополистическими предприятиями Помбала, такими как государственная табачная монополия и бразильский китобойный промысел. Состояние семейства Кинтела в 1817 г. оценивалось, приблизительно, больше чем 18 миллионов крузадо.
Многотомное законодательство Помбала, регулировавшее добычу золота и алмазов на рудниках Бразилии, и реорганизация финансов страны, и создание королевской казны (Real Erario) не дали ожидаемых результатов; но причиной этого были факторы, находившиеся вне контроля, такие как истощение наиболее прибыльных месторождений полезных ископаемых и участие Португалии в войне 1762–1764 гг. Последствия, к которым привел запрет деятельности Общества Иисуса в Португальской империи, описаны в других главах книги, так же как и последствия законодательства в области межрасовых отношений. Перенос колониальной столицы Бразилии из Салвадора (Баии) в Рио-де-Жанейро в 1763 г. объяснялся в основном войной, которая велась тогда против испанцев. Явная дипломатическая ошибка Помбала 13 лет спустя привела к войне между двумя державами в Южной Америке, которая в итоге привела к потере Сакраменто, но в результате подписания в 1777 г. Договора Сан-Ильдефонсо были окончательно признаны западные границы Бразилии, установленные еще в 1750 г.
Несмотря на то что Помбал, по вполне понятным причинам, уделял больше внимания португальским владениям в Америке, чем более мелким и бедным колониям в Африке и Азии, о которых он просто забыл в своем реформаторском рвении, Франсишку Инусенсиу-ди-Соза-Коутиньо, бывший губернатором Анголы с 1764 по 1772 г., приложил немалые усилия не только для претворения в жизнь административных реформ Помбала, но и собственных, разработанных по его инициативе реформ. Он совершил попытку сделать из Анголы и Бенгелы нечто большее, чем пересыльные пункты рабов для нужд Бразилии, диверсифицировать экономику. Было начато производство литейного чугуна, кож и мыла; была введена монополия на соль, выдвинуты другие предложения, касающиеся развития сельского хозяйства. И это помимо того, что предлагалось заселить пригодные для проживания нагорья провинции Уила. Он основал учебное заведение в Луанде для подготовки военных инженеров и учредил торговую палату для купцов. Не все его начинания были успешны, но большинство из них не пережили его самого, поскольку у него не было последователей.
На другом побережье Африки Помбал вывел колонию Мозамбик из-под административного подчинения Гоа; но это не повлияло на ее зависимость от Португальской Индии. При этом положение находившейся в застое экономики Португальской Восточной Африки нисколько не улучшилось. Удержание Португалией контроля за долиной реки Замбези и ее влияния в этом районе во второй половине XVIII в. полностью зависело от местных арендаторов, выходцев из банту. Помбал разработал наиболее детальные инструкции по восстановлению старого португальского города Гоа, который был оставлен его жителями по причине нездоровых условий для проживания, но его планы так и не были реализованы – помешали свирепствовавшие здесь малярия и дизентерия. Он был вынужден удовлетвориться запретом инквизиции в Гоа и уничтожением расовой дискриминации в отношении индийских христиан.
