К несчастью для «новых» христиан, после 1530 г. они уже больше не могли рассчитывать на поддержку королевской власти, которая с этого времени приняла сторону их гонителей. Король Жуан III, убежденный в реальности криптоиудейской угрозы, настоял на создании в Португалии инквизиции. Святой престол после долгих колебаний и в результате закулисных интриг поддержал это решение. В течение 20 лет португальское отделение Святой канцелярии стало на место закона. В ее дела не могли вмешиваться епископы, и ее мнение имело решающее значение для гражданского и церковного суда. Основные трибуналы инквизиции находились в Лиссабоне, Эворе и Коимбре. Они рассматривали в судебном порядке протестантскую и другие ереси, ведьмовство и магию, двоеженство, содомию и пр. Помимо этого осуществлялась строжайшая цензура печати. Однако основные усилия с 1536 по 1773 г. были направлены на обнаружение и искоренение всех следов иудаизма. В качестве инструмента преследования португальская инквизиция была более действенной и более жестокой, чем печально известная испанская инквизиция. Так считали жертвы преследований обеих организаций. Люди, чьи дела рассматривались в трибуналах, никогда не знали ни имена обвинителей, ни конкретно в чем их обвиняли по тайному доносу. С целью вырвать признание в действительной или мнимой вине прибегали к уговорам и угрозе применения пыток, стремясь заставить оговорить других, начиная с близких.
Значительная часть дел португальской инквизиции пропала после ее окончательного запрета в 1820 г., но из них в архивах Лиссабона все еще хранится свыше 36 тысяч, относящихся к 1540–1765 гг. По неполным данным, около 1500 человек были приговорены к смерти через гарроту и/или к сжиганию на костре, а затем «переданы» (согласно лицемерному и иносказательному выражению инквизиторов) для исполнения приговора государственным властям. Как видно, это очень скромная цифра, если сравнить ее с миллионами погибших в холокосте, в ходе гитлеровского «окончательного решения еврейского вопроса». Однако вред, причиненный инквизицией и ее судебными процессами, не может оцениваться только по статистике вынесенных смертных приговоров. Тысячи умерли в тюремных застенках, сошли с ума, так и не дождавшись вынесения приговора. Каждый, кто провел какое-то время в тюрьме инквизиции и не был полностью оправдан (что случалось очень редко), уже в силу данного факта считался зараженным еврейской кровью, что автоматически распространялось на всех членов его семьи. Семьи арестованных обычно выбрасывались на улицу и неизвестно, чем должны были зарабатывать себе на пропитание. Для сбора необходимых улик инквизиция выплачивала денежное вознаграждение своим информаторам и добровольным доносчикам. Платили обыкновенным завистникам, кто донес на мужчину или женщину, что те оделись в чистую одежду в субботу. Никто не мог считать себя в безопасности от анонимного доносчика, кроме титулованной знати, священников и самых необразованных деревенских мужланов. Как следствие этого, португальское общество на протяжении более двух столетий разъединялось недоверием и подозрительностью. Посмотреть на медленную и мучительную смерть «новых» христиан на костре в аутодафе стекалось множество зевак, которые испытывали то же самое садистское удовольствие, что и их современники во время общественных казней на «Тайбёрнском дереве» в Англии.
В 1588 г. всем подданным, происходившим из «новых» христиан (вплоть до четвертого колена в одних случаях, до седьмого – в других), официально и на законных основаниях отныне было запрещено занимать любые должности в церкви, армии и административных органах управления, если только они уже не были, будучи членами духовно-рыцарских орденов, муниципальными советниками, учредителями домов милосердия и т. д. После 1623 г. запрет распространился на все преподавательские посты в университетах и колледжах, юристы и врачи из «новых» христиан также систематически подвергались дискриминации. Эти ограничения не всегда действовали с одинаковой эффективностью в том или ином месте и во все времена. «Новым» христианам все-таки удалось проникнуть на различные запретные для них посты и занять отдельные должности, особенно в отдаленных районах империи, таких как Сан-Паулу в Бразилии и Макао в Китае. Но они не могли чувствовать себя в полной безопасности, и когда о подобных случаях становилось известно в обществе, это только усиливало предвзятое к ним отношение. На протяжении почти всего этого периода эмиграция «новых» христиан и перевод их капиталов за границу в другие страны (иногда в различные области Португальской империи) были строго запрещены. Иногда эти запреты отменялись в обмен на колоссальные взятки или субсидии короне, которые выплачивали в основном торговые общины «новых» христиан Лиссабона, как это было, в частности, когда они предоставили заем португальскому королю Себастиану для подготовки экспедиции в Марокко в 1578 г. Но корона всегда отказывалась от сделки, когда получала всю или часть требуемой суммы, так что эти послабления продолжались недолго. Несмотря на все трудности, многим из наиболее предприимчивых предпринимателей и купцов из среды «новых» христиан удавалось эмигрировать со всем или частью своего капитала. Так Португалия лишалась наиболее ценных своих граждан, чья энергия, предприимчивость и капиталы способствовали обогащению соперников Лиссабона в торговле, таких городов, как Антверпен, Амстердам и Лондон.
Правовая и общественная дискриминация «новых» христиан и неукоснительное следование принципу «чистоты крови» (limpeza de sangue) при занятии административных должностей были также характерны для заморских территорий империи в различной степени. Трибунал инквизиции, имевший в своей юрисдикции Португальскую Азию, был учрежден в Гоа в 1560 г., и он был единственным в колониях. Инквизиция периодически посылала для инспекции своих комиссаров, как, например, это имело место в Бразилии начиная с 1591 г. Арестованные по приказу инквизиции посылались в Лиссабон, чтобы предстать там перед судом, и в Португальской Америке не случилось ни одного аутодафе. Лучший специалист по истории евреев в Бразилии подсчитал, что между 1591 и 1763 гг. около 400 евреев, которые были иудеями или считались таковыми, были отправлены в Португалию подобным образом. Большинство из них были приговорены к различным срокам тюремного заключения и 18 человек – к смерти. Только один из них, Исаак де Каштру, был сожжен заживо (15 сентября 1647 г.), другие были удушены. Таким образом, действия инквизиции в Бразилии были довольно щадящими, что, несомненно, привело к тому, что страна стала прибежищем для тысяч «новых» христиан в 1580–1640 гг. Некоторые из них, обосновавшиеся в Пернамбуку, открыто исповедовали и практиковали иудаизм во время голландской оккупации Ресифи (1630–1654), но они эмигрировали, когда голландцы ушли. Так образовалась еврейская община Нью-Йорка
[35]. Инквизиция в Гоа была более суровой, однако невозможно дать точную оценку, сколько людей умерло в ожидании суда, а кто погиб в «актах веры», поскольку сохранившаяся информация очень неполна. Однако не вызывает сомнения факт, что большинство среди тех, кто попал в тюрьму в XVII и XVIII вв., были отнюдь не иудаисты, а тайные последователи индуизма. Страх перед инквизицией был причиной эмиграции многих индийских ткачей и ремесленников с португальской территории в Бомбей после того, как в 1661 г. англичане получили этот город
[36], первоначально располагавшийся на островах.
