Освобождение «новых» христиан от угнетения и преследований и решительное обуздание власти португальской инквизиции были делом рук маркиза Помбала, который не выносил никакой тирании, кроме собственной, которую он насаждал от имени короля. В 1773 г. он убедил Жозе I издать два указа, отменяющие требование «чистоты крови» в качестве условия занятия официальных должностей и покончивших со всеми видами неравенства между «старыми» и «новыми» христианами. Предусматривались серьезные штрафы для тех, кто употреблял последнее выражение или какой-либо его синоним. Полностью ликвидировалось все дискриминационное законодательство, направленное против «новых» христиан, в то время как королевские декреты 1507 и 1524 гг., запрещавшие проводить различия между христианами, были вновь подтверждены. Роль португальской инквизиции свелась к вспомогательной в системе государственного суда, и ее деятельность упорядочивалась согласно правилам, принятым в гражданских судах. Публичные аутодафе были запрещены в 1771 г., и смертные приговоры больше не выносились после того, как десятью годами ранее был казнен по решению суда клирик Малагрида. Филиал инквизиции в Гоа был упразднен, и, хотя он был восстановлен во время последующего правления, он стал тенью прежнего. Вплоть до его окончательной ликвидации в 1820 г. смертных приговоров уже больше не выносилось.
Меры, принятые Помбалом, принесли полный успех, и прозвище «новые» христиане исчезло так быстро, как будто его и не существовало. С позорным наименованием было покончено, и не осталось ничего, что отличало бы «старых» христиан от «новых», за исключением, пожалуй, лишь внешних черт. Но, несмотря на это, отдельные монахи-обскуранты и клир в Макао в 1790 г. продолжали упорно распространять абсолютно идиотическое представление, что криптоиудеи родились от обрубка хвоста и что у еврейских мужчин так же бывает менструация, как и у женщин. Если мы не будем обращать внимание на такие несущественные пережитки, как, например, у жителей деревни в Траз-уш-Монтиш, которые продолжали использовать еврейское наименование Бога (Адонаи) вплоть до 1910 г., все следы чисто иудаистской веры уже давно исчезли в Португалии и во всей ее империи. «Новые» христиане стали в такой же степени приверженцами римокатолицизма, что и «старые». Немедленное применение на практике указов 1773 г. доказало, что еврейский жупел породила репрессивная политика инквизиции, а также дискриминационные законы, направленные против «новых» христиан. Как только эти контрпродуктивные факторы исчезли, криптоиудеи (тайные евреи) попросту прекратили свое существование. Как цинично заметил один из инквизиторов XVII в., инквизиция производила евреев, как монетный двор производит монеты.
Остается только добавить, что репрессивные действия португальской инквизиции и введение антисемитского законодательства были контрпродуктивны еще в одном достойном сожаления аспекте. Они убеждали иностранцев, что Португалия была страной скрытых евреев; об этом же говорила непристойная кастильская пословица: «Португалец родился от пердежа еврея». Трагическое и фарсовое по природе насильственное массовое обращение в христианство в 1497 г. было забыто не скоро. В письме к другу в 1530 г. Эразм Роттердамский решительно опровергал представление, что португальцы – это «нация евреев». Все образованные португальцы, которые путешествовали или жили в других странах Европы, сталкивались с этим широко распространенным убеждением, о чем с сожалением писал в 1647 г. Гашпар де Фрейташ де Абреу: «Это только мы, португальцы, носим на себе стигматы еврейского имени или марранов в среде всех других народов, что является большим позором». Наименование «португалец» синоним имени «еврей» в других странах, как замечал в 1736 г. уже в конце продолжительной и славной дипломатической карьеры Луиш да Кунья. Испанские иезуиты в Парагвае в XVII в. называли жителей Сан-Паулу «еврейскими бандитами», и многие приезжие иностранцы в Пернамбуку, Баии, Рио-де-Жанейро и других португальских колониях были столь же нелестного мнения. Помбал, имея богатый опыт дипломата в Лондоне и Вене, конечно, понимал это предельно ясно. Существует широко известная история о том, как инквизиция передала на рассмотрение короля Жозе предложение, что все «новые» христиане в его владениях должны носить белые шляпы в знак их еврейской крови. На следующий день Помбал появился в королевском кабинете с тремя белыми шляпами, объяснив, что одну шляпу он принес королю, другую – для Великого инквизитора и еще одну оставил для себя. Se non e vero, e ben trovato (если это не верно, то хорошо придумано).
Глава 12
Городские советники и братья милосердия
Муниципальные советы (Senado da Camara) и филантропические братства, наиболее известным среди которых был Святой Дом милосердия (Santa Casa da Misericordia), были наиболее характерными общественными институтами обширной Португальской империи, которые сплачивали разбросанные на большом расстоянии колониальные поселения. Нисколько не преувеличивая, их можно назвать двумя столпами португальского колониального сообщества от Мараньяна до Макао. Эти институты гарантировали преемственность власти, чего не могли обеспечить постоянно сменявшиеся губернаторы, епископы и мировые судьи. Для работы в них подбирали людей близкого социального происхождения, и они формировали в некотором роде элиту колониального общества. Из сравнительного обзора их зарождения, развития и функционирования читателю станет понятно, как португальцы приспосабливались к различным социальным условиям, с которыми они сталкивались в Африке, Азии и Америке, и насколько им удалось перенести свой образ правления в иные страны и укоренить его в новых экзотических условиях. Тем самым мы сможем проверить правильность некоторых широко распространенных обобщений, таких как утверждение Жилберту Фрейру, что португальцы Бразилии и сами бразильцы всегда были склонны возводить свое социальное происхождение к неграм.
К началу XVI в. в Португалии окончательно сложилась система муниципального управления, которая была закреплена в законе 1504 г., не претерпевшем за время своего существования вплоть до 1822 г. существенных изменений. В основной состав муниципального совета входили от 2 до 6 советников, или олдерменов, в зависимости от значимости и величины населенного пункта, 2 мировых судьи, не имевшие юридической подготовки, и городской поверенный. Все они обладали правом голоса на заседаниях муниципального совета, и всех этих чиновников называли по-португальски oficiais da Camara. В их число часто включали секретаря, хотя первоначально он не обладал правом голоса. То же самое положение в совете имел казначей, если его пост, как это часто случалось, не занимали по очереди чиновники муниципалитета. Подчиненные им должностные лица не имели права голоса, и количество их разнилось от города к городу. В их число входили инспекторы службы мер и весов; попечители вдов и сирот; офицер-знаменосец, чья должность часто совмещалась с должностью секретаря; привратник, часто исполнявший обязанности архивариуса; надзиратель за тюрьмами; и в больших городах производитель общественных работ. Труд советников и мировых судей первоначально не оплачивался, но они получали значительные подношения во время своей службы.
Система ежегодных выборов муниципальных чиновников была довольно сложной. Каждые три года под надзором коронного судьи составлялись списки избирателей. Выборы проводились обычно в день нового года или накануне его. Выбранный наугад из уличной толпы мальчик доставал записки с именами из избирательной урны. Избирательные списки составляли за закрытыми дверями 6 представителей, выбранных на сходе всех зажиточных и уважаемых глав домашних хозяйств, обладавших правом голоса. Эти люди, имевшие авторитет в обществе, были известны как «люди достойные», или, в более широком смысле слова, как «народ». Коронный судья внимательнейшим образом проверял списки, чтобы удостовериться, что никто из кандидатов на должность не состоял друг с другом в кровной связи или имел общие с кем-либо интересы.
