Каждый член братства был обязан соблюдать семь духовных и семь повседневных практических правил, которые требовали приложения физического труда.
1. Накормить голодного.
2. Напоить жаждущего.
3. Одеть нагого.
4. Посетить больных и заключенных в темнице.
5. Дать прибежище расслабленным.
6. Выкупить пленников.
7. Предать земле тех, кто отошел в мир иной.
Во многих местах братства содержали свои госпитали, а в некоторых поселениях управляли местным филиалом королевского госпиталя для больных и раненых солдат. Устав братства милосердия в Макао, учрежденного в 1569 г., предписывал оказывать помощь всем в ней нуждавшимся, независимо от цвета кожи и расы, с оговоркой, что в первую очередь благотворительность должна быть направлена на христиан. Здесь, как и повсюду, бурный рост населения привел к тому, что стало нецелесообразным оказывать благотворительность всем множившимся пролетариям, которые за ней обращались. Во многих поселениях благотворительная деятельность братств ограничивалась местными христианскими общинами, хотя их было и так уже довольно много, ведь к ним, во многих случаях, также часто относили рабов. Устав госпиталя в Макао, пересмотренный в 1627 г., предусматривал, что нужно давать достаточное количество риса и рыбы жителям Тимора и неграм, «чтобы питание их было достаточным и удовлетворительным». Это было очень гуманное положение устава, поскольку в официальном законодательстве подобное требование относительно питания рабов встречалось крайне редко, если оно вообще имелось во владениях других колониальных держав.
Председатель попечительского совета был одним из самых важных выборных чиновников, которые служили в братстве. Предъявляемые к нему требования описаны в Лиссабонском уставе 1618 г.
«Председатель всегда должен иметь дворянское происхождение, быть человеком влиятельным и зрелого возраста, иметь благоразумие, рассудительность и доброе имя, чтобы другие братья могли его признать своим главой и беспрекословно слушаться его. Даже если он будет обладать всеми вышеперечисленными качествами, он не может быть избран, если ему не исполнилось по крайней мере 40 лет. Он должен быть терпимым по отношению ко всем несогласным с его мнением. Он должен отойти от всех других дел, чтобы иметь свободное время на выполнение своих многочисленных обязанностей. И для того, чтобы он приобрел необходимый опыт, претендента следует избирать на пост председателя только спустя год после его вступления в братство».
Одно требование постоянно нарушалось. А именно: запрет занимать любой официальный пост в течение всего года нахождения на посту председателя. Знакомство со списком председателей братства в Гоа с 1552 по 1910 г. показывает, что среди них было 14 вице-королей, 11 архиепископов, 2 инквизитора и множество действующих губернаторов, капитанов, государственных секретарей, контролеров казначейства, судей Высокого суда и представителей королевской администрации, как постоянно занятых на службе, так и отошедших от дел. Разумеется, не все из высокопоставленных сановников серьезно относились к своим обязанностям и всю рутинную работу в отсутствие председателя поручали вести секретарям. Однако подавляющее большинство ответственно относились к делам братства. Пост председателя имел большой социальный статус, несмотря на то что он требовал больших затрат. Деллон писал в 1676 г.: «Первоначально только дворяне избирались на эту должность, но в последнее время стали избирать также купцов. Все пожертвования здесь делаются в пользу бедных, и редко случается, чтобы председатель не потратил до 20 тысяч ливров собственных средств к концу годового срока исполнения своих обязанностей… Самые первые граждане Гоа и высокопоставленные лица, не исключая самого вице-короля, стремятся стать членами братства… Они выбирают каждый год нового председателя, что означает, что каждый может внести свой вклад в общее дело».
В Баии на протяжении веков в правлении братства преобладали представители местной землевладельческой аристократии из числа владельцев плантаций сахарного тростника, тем самым оно имело более выраженный олигархический характер в сравнении с попечительским советом Гоа, где членами братства становились высокопоставленные чиновники. Английский историк А.Дж. Рассел-Вуд показал, что едва ли не полдюжины председателей в братствах в Баии в 1663–1750 гг. были отчасти родственниками. Купцы как таковые появились в списках принятых в эти братства около 1700 г., и с 1730 г. количество принятых в братство росло. Подобный процесс отражал постепенное перераспределение благосостояния в Баии по мере того, как доходы, получаемые от владения государственной собственностью, сменялись доходами от финансовых спекуляций и предпринимательской деятельности. В 40-х гг. XVIII в. несколько бизнесменов были избраны председателями братств милосердия Баии, нарушив монополию земельной аристократии.
Средства братства получали почти исключительно из частных пожертвований и наследств, хотя Святой дом милосердия в Луанде имел свою долю от торговли рабами. Завещатели, с целью искупления прошлых грехов или просто по доброй воле, оставляли, находясь на смертном одре, большие суммы братствам, тем самым надеясь сократить время своего пребывания в чистилище. Монах-доминиканец в Гоа писал королю в 1557 г., что высокопоставленные чиновники, которые расхитили королевские фонды, стараются исповедоваться у «ленивых, глупых и невежественных священников, которые говорят им: «Сир, то, что вы украли у короля, вы можете возместить пожертвованиями на благотворительность. Вы украли у короны 5 тысяч пардао? Тогда пожертвуйте тысячу пардао братствам милосердия, и этого будет достаточно»». Спустя почти два столетия португальский дипломат Луиш да Кунья, который был сам членом братства в Португалии и высоко оценивал его благотворительную деятельность, сетовал по поводу широко распространенного мнения, «что люди могут искупить украденное ими перед Петром или Павлом, завещая свою собственность братствам, или какому-либо другому благотворительному обществу, или церковному ордену». Однако подобная практика все же способствовала тому, что какая-то часть неправедно нажитого богатства со временем возвращалась бедным и нуждавшимся, за счет ограбления которых оно (возможно) и было получено.
Кроме того, многие пожертвования и дарения делались из чисто филантропических побуждений. Щедрые суммы пожертвовал братству в Баии Жуан де Маттус де Агиар в конце XVII в., а Марта Мероп более столетия спустя – братству в Макао. Это всего лишь два примера из множества подобных. Оба этих благотворителя по-разному выбились из нищих в богатые. Братство в Баии было облагодетельствовано Агиаром больше чем миллионом крузадо, выделенных из его наследства. Этот капитал имел более достойное происхождение, чем сравнимая сумма, которую завещал лиссабонскому братству дон Франсишку де Лима, скончавшийся в 1678 г. в Сан-Лукаре. В основу его состояния были положены взыскиваемые им поборы в бытность его губернатором Мозамбика в 1654–1657 гг.; скончался он, скрываясь от правосудия, подозреваемый в соучастии в убийстве маркиза де Санде (1667), который за шесть лет до того вел переговоры о бракосочетании Карла II и Екатерины Браганса. И последнее, но не менее важное, рабы часто получали возможность стать свободными, когда их хозяева завещали их местным братствам. Для освобождения от рабства было необходимо безупречно отработать определенный срок.
