Тактики a outrance (во что бы то ни стало) придерживалось большинство дворян и солдат на том основании, что португальцы в сражениях были почти всегда в меньшинстве и промедление могло быть фатальным. Такая отчаянная атака, уверяли они, обычно нервирует противника, который не выдерживает и бежит при виде холодной стали. В случае, если португальцы продвигаются в сомкнутых колоннах, то они представляют отличную цель для лучников-индийцев, попасть в которую было совсем не трудно. Родригеш да Силвейра опровергал это утверждение, доказывая, что огнестрельное оружие португальцев имеет большую дальность стрельбы, чем у лука, и что решительная атака в регулярном строю хорошо обученных и натренированных солдат будет более эффективной и безопасной. К счастью для португальцев, большинство их противников на полях сражений представляли собой просто вооруженную толпу, а не организованные и дисциплинированные войска; лишь турки, персы и моголы имели столь же хорошее вооружение. В этих условиях роль командования была более важна, чем обычно, и португальцы выдвинули из своих рядов многих выдающихся полководцев, сражавшихся, подобно средневековым героям, во главе своих войск. Это были такие великие конкистадоры, как Афонсу д’Албукерки, Жуан де Каштру, Луиш де Атайде и Андре Фуртаду де Мендонса. Последний из них получил признание даже такого критика, как Родригеш да Силвейра. Все они могли поддерживать дисциплину в войсках, пускай и временно. Под руководством таких командующих, которые могли удерживать своих бойцов от опрометчивых действий и в случае необходимости вдохновлять их на бой, португальцы одержали много важных и впечатляющих побед. В тех же случаях, когда их вели в бой самоуверенные и неспособные идальго, они терпели тяжелые и унизительные поражения. Первый пример выдающейся победы – успешная оборона Кочина в сложнейших условиях в 1504 г. под командованием Дуарте Пашеку Перейры; а пример противоположный и наиболее ранний – гибель первого вице-короля Франсишку де Алмейды вместе с более чем 60 своими соратниками в стычке с готтентотами вблизи мыса Доброй Надежды в марте 1510 г.
Время от времени до последней четверти XVI в. принимались меры для поднятия воинской дисциплины и улучшения подготовки, но без явных результатов. Афонсу д’Албукерки просил прислать (и его требование было выполнено) нескольких офицеров, которые проходили подготовку в швейцарских войсках, которые были самыми лучшими в то время, но их успехи не пережили его кончины. Вице-король Луиш де Атайде (1568–1571) также предпринял попытку реформ в военном деле, результаты которых были кратковременными, да и усилия испанских Габсбургов в 1580— 1640-х гг. были не более успешными. Ни ветеран битвы при Лепанто Антонио де Лейва в 90-х гг. XVI в., ни Франсишку де Мора 30 лет спустя, который служил во Фландрии, не смогли реорганизовать португальские воинские подразделения в Гоа по образцу испанских отрядов пехоты из-за упорного сопротивления дворян. Даже поражения, которые нанесли голландцы португальцам на Цейлоне, не заставили их изменить анахроническую систему организации своей армии. Первый регулярный пехотный полк, который просуществовал всего несколько месяцев, был организован в Гоа в 1671 г., его боеспособность должна была поддерживаться за счет ежегодного набора рекрутов в Португалии. Однако потери личного состава из-за болезней и дезертирства были настолько велики, что значительную часть рядовых составляли цветные и полукровки. Португальцы также в XVI и XVII вв. сформировали вспомогательные части ласкаров из индийцев, а в XVIII в. – отряды сипаев. Миролюбивые жители Гоа маратхи-конкани мало подходили на роль пушечного мяса. Это помогает понять, почему португальцы редко прибегали к их помощи, в отличие от французов и англичан, которые широко использовали части сипаев во времена Дюпле и Клайва.
С другой стороны, португальцы, в отличие от других европейских колониальных стран, больше рассчитывали на боевые качества своих африканских рабов. Жуан де Барруш писал в 1539 г. о храбрости и верности негров-рабов из Гвиней и призывал своих соотечественников чаще использовать их, как поступали мавры. Ведь военный потенциал этих негров превосходил таковой знаменитых швейцарских наемников. «И они так отважны, что с их помощью мы завоевали многие земли, в которых нет таких воинов». Почти век спустя Эдуард Монно, свидетель неудачного штурма персами крепости Ормуза во время ее осады в 1622 г., так описывал тактику защитников: «Основную работу сделали негры, которых португальцы поставили впереди в проломе стены; они забрасывали атакующих горшками с порохом, в результате чего многие персы просто сгорели». В другой части Азии катастрофический провал штурма Макао, предпринятый голландцами в Иванов день того же года, голландские командиры объясняли самоотверженностью его защитников, негров-рабов. «Португальские рабы, кафры и другие, в опьянении бесстрашно бросались на наши мушкеты, что было поразительно… Португальцы отбили у нас Макао с помощью своих рабов. Солдаты совсем не участвовали в сражении, поскольку их нет в Макао, и лишь в Малакке находятся три роты численностью в 180 человек. Вы только посмотрите, как противник без особых усилий смог удержать свои владения, когда мы понесли такие потери».
В рассказах португальцев об этой замечательной победе, в которых, естественно, утверждалось, что защитниками Макао в значительной мере были белые и португальцы, родившиеся в Азии, вопреки мнению голландцев, также подчеркивалась храбрость и верность негров-рабов, многим из которых была дарована свобода их благодарными хозяевами. В этих повествованиях особенно часто упоминалась одна негритянка, которая так храбро сражалась с врагами, ловко владея смертоносной алебардой, что удостоилась чести быть сравненной со средневековой португальской героиней, девушкой из пекарни в Алжубарроте, убившей семь испанцев лопатой, которой вынимала хлебы из печи. Негры-рабы часто входили во вспомогательные боевые части на Цейлоне. Сингальская эпическая поэма Parangi Hatane рассказывает о «кафрах, которые, подобно горным кошкам, жирели на мясе и опьянялись вином», как о самом грозном противнике.
Губернатор Макао, в 1651 г. напоминая в письме вице-королю Гоа о малочисленности своего гарнизона, просит присылки подкреплений – португальцев, родившихся в Европе, и негров-рабов, сильных и воинственных, не похожих на «тщедушных метисов» из Индии, бесполезных в качестве солдат. Многие из современных горячих сторонников планов Афонсу д’Албукерки создания смешанной, но имеющей все права христианской индо-португальской нации на основе браков европейцев-мужчин с избранными индийскими женщинами арийского происхождения часто не замечают сильного противодействия политике Албукерки со стороны его современников. В 1545 г. королевским указом было строго запрещено «сыновьям португальцев, родившихся в тех краях» поступать в солдаты. Это запрещение было подтверждено в 1561 г. Городской совет Чаула в 1546 г. протестовал против подобной дискриминации, а 15 лет спустя вице-король Гоа высказал мнение, что королю следовало бы разрешить брать в солдаты заслуживающих того евроазиатов. На самом деле этот запрет не мог действовать на протяжении длительного времени, поскольку было крайне непрактично не принимать на службу метисов, когда были такие колоссальные потери среди солдат, уроженцев Европы. Но большинство вице-королей было настроено критично в отношении физических качеств метисов, которые, как они считали, были слишком изнеженны и женственны, чтобы нести активную военную и морскую службу. От новобранцев 1634 г. требовалось, чтобы у них был максимально высокий процент европейской крови. Они должны были взять справку у своих приходских священников, которая могла подтвердить, что они были сыновьями или внуками уроженцев европейской Португалии. Интересный факт, что единственное исключение, которое сделал Помбал в проводимой им политике расового равноправия христиан, независимо от того, родились ли они в Европе или Азии, касалось состава артиллерийского полка, сформированного в Гоа в 1773 г., солдаты которого были выходцами из португальских семей Европы. Королевский декрет 28 апреля 1792 г. отменил это правило, и вместе с ним исчезли последние следы официальной (в отличие от неофициальной) расовой дискриминации в вооруженных силах Португальской Индии.
