Что касается заморских территорий империи, то все здешние авторы должны были отсылать свои рукописи в Португалию, где они проходили цензуру и затем издавались. Это вело к досадным проволочкам, не говоря уже обо всем прочем. Предприимчивые лиссабонские издатели привезли печатный станок в Гоа в 1560 г., но вскоре он попал в руки иезуитов, которые уже имели типографии в своих миссиях в Японии, Пекине, Макао и на Малабарском берегу. Печатались книги, которые имели отношение только к миссионерству и методике преподавания. Предварительный перечень вышедших в Гоа книг в XVI–XVII вв. показывает, что из около 40 сохранившихся изданий только у двух авторы были миряне. Одна из них была известная Coloquios dos simples е drogas da India («Беседы о простых лекарствах и наркотиках Индии»), вышедшая в 1563 г., автором которой был криптоиудей врач Гарсия д’Орта. Этот труд широко распространился за границей в многочисленных переводах и в адаптированном виде, что было заслугой Карла Клузиуса (1526–1609), в то время как в португальском мире он оставался в забвении на протяжении многих лет.
Иезуиты издали в своих миссиях в Азии большое количество справочников и грамматик местных языков, включая тамильский, японский и маратхи-конкани, за что миссионеры заслуживают признательности. Но непреклонная политика португальского правительства и церковная цензура составляют разительный контраст с либерализмом испанских королей. Испанские монархи разрешили устраивать типографии в своих американских владениях, но при условии, что все печатные издания будут просматриваться местными цензорами. Первые типографии были основаны в Мехико в 1539 г., в Перу в 1584 г. и на Филиппинах в 1593 г. В 1706 и 1747 гг. португальское правительство быстро пресекло попытки начать издательскую деятельность в Бразилии. Португальские миссионеры в Бразилии и Анголе должны были посылать свои катехизисы, грамматики и словари местных языков в Португалию с целью их цензуры и последующей публикации. Испанцы занимались всем этим на месте в типографиях Мехико, Лимы и Манилы. Было весьма типично для «просвещенного деспота» Помбала, что, когда к нему обратились за разрешением вновь организовать типографию в Гоа, он сразу же ответил отказом.
Действенный и строгий контроль за изданием и распространением книг, верность догматам Церкви (Португалия была единственным государством, решительно и бесповоротно признавшим все постановления Тридентского собора) и консервативный от природы склад характера португальской нации – все эти факторы помогают понять, почему эпоха Возрождения в Португалии была столь краткой. В конце XV и первой половине XVI в. много португальцев отправлялось за границу учиться в университетах Испании, Франции, Бельгии, Италии и Англии (в последней таких было незначительное число) за собственный счет и на средства короны. В этом отношении король Жуан III был особенно щедрым покровителем учащихся; в Парижском университете многие из них были его стипендиатами. Король приглашал также в Португалию знаменитых ученых гуманистов из европейских стран для занятий научной деятельностью и преподавания (среди них фламандец Николас Кленар и шотландец Джордж Бьюкенен). Но появление все новых ересей в Северной Европе, с одной стороны, и набирающая силу Контрреформация, с другой, заставили его в последние годы жизни перейти на более консервативные позиции. Несколькими годами ранее подобные изменения произошли и в политике императора Священной Римской империи Карла V. После смерти короля, когда начало расти влияние иезуитов и инквизиции, триумф религиозной ортодоксии стал полным. На учебу за границу португальских студентов больше не посылали, чтобы они, как было раньше, могли по возвращении занять профессорские должности в Университете Коимбры. Идеалы Эразма Роттердамского, имевшие достаточно приверженцев при дворе королей Мануэла I и Жуана III, уже никто не исповедовал открыто после 1580 г., хотя упоминания о них все еще можно было найти в португальской литературе вплоть до начала XVII в.
Ни одна национальная культура не в состоянии нормально развиваться, если она не будет, время от времени, оплодотворяться новыми идеями извне. Такое было просто невозможно в Португалии между 1560 и 1715 гг. вследствие вышеуказанного фактора. Особенно сильным был страх перед иностранной ересью. Эта опасность еще не существовала в 1483 г., когда Жуан II Совершенный позволил двоим французским книготорговцам ввозить беспошлинно столько книг, сколько они пожелают, «потому что это полезно для общественного блага, когда в королевстве имеют хождение многие книги». Столетие спустя этот просвещенный подход был полностью пересмотрен. Отныне единственной идеей государства и церкви стал запрет всех иностранных изданий, за исключением книг по каноническому праву, агиографических трудов и прочей безобидной литературы. Цензура, конечно, не всегда и не везде применяла строгий подход. Так, португальские иезуиты или, вернее, часть из них на лекциях в Коимбре и Баии говорили о системе кровообращения, описанной впервые Уильямом Гарвеем. Однако если в Северной Европе и Италии философские воззрения Галилея, Бэкона, Декарта, Ньютона, Гюйгенса, Гоббса и Лейбница и других ученых обсуждались более или менее открыто, то иезуиты в Португалии (также, как и в Испании) запретили обсуждение их идей и избегали даже упоминать о них на лекциях. Такое положение сохранялось вплоть до 1746 г.
Португальцы не смогли воспользоваться плодами научных открытий, в которые внесли значительный вклад их соотечественники штурманы Дуарти Пашеку Пирейра и Жуан ди Каштру, математик Педру Нуньеш и врач Гарсия д’Орта и др.
Случилось так, что именно голландцу ван Линсхотену выпало познакомить европейцев с морскими лоциями (roteiros) португальцев, а Клузиусу – популяризировать труды по ботанике Гарсии д’Орта и Криштована да Кошты. Португальцы, находившиеся в авангарде теоретиков и практиков морского судовождения, оказались в этом деле последними. В конце XVII в. лоцманами на их судах на морском пути в Индию было несколько иностранцев, предпочитавшие собственные карты португальским. Следует сказать, что иезуиты в своем лиссабонском училище в Сайту-Алтане преподавали курс математики и теоретической навигации, но его лучшие дни к концу XVI в. остались в прошлом.
К чести иезуитов, они не только поддерживали училища и университеты, но содержали также своего рода детские сады и начальные школы, как в самой Португалии, так и во всех ее колониях. Ученики часто устраивали спектакли и представления, даже в таких негостеприимных местах, как в центре работорговли Сан-Паулу-де-Луанда. Пьесы, исполняемые старшими учениками, были большей частью написаны на латинском языке. В этом неолатинском театре португальцы показали себя добрыми католиками и хорошими латинистами.
Несмотря на идиллические описания португальской колониальной жизни первой половины XVII в. в путевом журнале Питера Манди, иезуиты часто сталкивались с неожиданными трудностями в процессе обучения в условиях тропического расслабляющего климата и деморализующего влияния работорговли. В октябре 1855 г. иезуит, посетивший ученический спектакль в училище в Гоа, устроенный в присутствии вице-короля и большого числа зрителей, писал: «Слава Господу, все прошло хорошо и гладко, и каждый присутствующий был согласен с тем, что все это крайне необходимо и поучительно. Потому что именно таким образом студентов поощряют заниматься более усердно, а родителей убеждают в том, что им необходимо посылать детей в школу. Но учиться в этом месте очень трудно, и вся обстановка расслабляет, и местные жители обычно нисколько не озабочены работой».
