Не могла отделаться от мысли, что ему тоже хочется в женскую серию.
Известный Писатель ушел, а я уселась в уголок и провела там довольно много времени совсем одна со своей тарелкой, пока рядом со мной не присела писательница, настоящая, не такая, как я. Она сбрасывала пепел в мою тарелку и пихала меня острым локотком в плечо. После третьей рюмки писательница положила лицо в салат, совсем как Лев Евгеньич, и принялась издавать странные звуки(представила, как буду рассказывать об этом Женьке, и непроизвольно захрюкала. Не забыть обсудить с Женькой, можно ли настоящей писательнице сыпать пепел себе в тарелку).
К концу вечера я настолько осмелела в этом новом, замечательно интересном для меня мире, что спросила у своей соседки, с которой мы вместе увлекались желтеньким сыром:
– Вы тоже писатель?
– Я жена писателя, – гордо ответила соседка, выхватив у меня из-под носа последний кусок сыра.
Наверное, жена писателя – это профессия. Я потом увидела ее с мужем. Ему лет тридцать пять, и, может быть, он долгие годы писал и писал, а его все не печатали, а он все писал и писал, а она ходила на цыпочках вокруг стола и работала на трех работах, чтобы он мог спокойно творить и еще что-то при этом кушать… вот ведь как она сыр любит, видимо, всегда все лучшее отдает ему… Ребенок у них, наверное, бледненький…
19 марта, понедельник
Проснулась утром и снова заснула. Совершенно ясно, что единственное, что правильно делать в понедельник, это валяться в постели, притворяясь больной, чтобы можно было не вставать. Чем я и занимаюсь. Лекций сегодня нет, их отменили, потому что в наших красивых аудиториях принимают иностранную делегацию. Студентов отправили в музеи, а меня в постель.
Разбудил меня звонок. Редактор! Вот, оказывается, какова писательская жизнь – ни сна, ни отдыха измученной душе. Если так пойдет, то я скоро устану от светской писательской жизни, от этих их приемов, презентаций, фуршетов… Нет, пожалуй, все-таки не очень устану. Интересно, куда она меня на этот раз пригласит?
– Я не могу читать вашу книгу, – строго сказала редактор.
Я ужасно испугалась. Неужели так противно?
– У вас одни и те же персонажи названы разными именами.
Не может быть! Я несколько раз переназывала всех, особенно девочек, и все-все проверила… На всякий случай решила посмотреть дискету.
В тексте все в порядке, очень много разных персонажей. У всех персонажей разные имена. Неужели редактор хотела, чтобы имена были одинаковые? Зачем? Скучно же читать. А у меня совсем не скучно, например:
– Дима, рыба вкусная?
Антон кивнул.
Или такое:
Алла вошла в комнату.
– Здравствуйте, Катя! – закричали все.
Или вот еще:
«Эх, Ася, Ася!» – сказала себе Маша.
Наверное, редактор считает, что я сумасшедшая… Надеюсь, она хотя бы счастлива, что на презентации все так хорошо обошлось – сумасшедший автор не бросился и не покусал настоящих писателей…
Я ужасно расстроена. Всего один вечер, ночь и полутра я была молодым петербургским прозаиком. А теперь я кто? Сумасшедший маньяк, у которого редкая мания называть персонажей разными именами для того, чтобы их казалось больше.
АПРЕЛЬ
3 апреля, вторник
Проснулась в крайне плохом настроении, потому что во сне старательно отгоняла от себя мысль, что мне необходимо искать работу (надежда на то, что профессиональный писатель живет гонорарами, растаяла как дым).
Несколько дней назад случилось непредвиденное событие – бедность подкралась ко мне прямо у кассы в универсаме (зашла в универсам после Дома книги). То есть мне просто не хватило денег заплатить за все, что я свалила в свою тележку (а зачем их делают такими большими?).
Пришлось быстро рассортировать продукты направо-налево.
Направо (оставила в магазине): камамбер (баловство, сыр «Российский» лучше), копченую колбасу (вредно для здоровья), упаковку каши «Быстренок» (кашу можно сварить самой). Налево: все остальное (хлеб «Здоровье», два шоколадных батончика, сушки, сладкое).
Пришла домой и тут же завела тетрадь расходов.
Хлеб «Здоровье» – 24 руб.
Два шоколадных батончика – 38 руб.
……
…
Решила просто записывать продукты, без цен, – так быстрей удастся вычленить лишнее:
Варенье вишневое
Варенье клубничное
Конфеты
Зефир
Варенье черносмородиновое
Желе.
Нет, лучше буду записывать по-другому: продукты отдельно, все остальное – отдельно.
Продукты – 685 руб.
Книги – 410 руб.
Вот, пожалуйста, что и требовалось доказать, мы живем неэкономно – слишком много тратим на продукты, а затраты на книги и на продукты должны быть одинаковыми.
Сначала не хотела записывать это в дневник, но подумала, так будет нечестно – сегодня мне еще пришлось купить в «Старой книге» «Сагу о Форсайтах» в ДРУГОЙ ОБЛОЖКЕ. Она у меня когда-то была (книга, а не обложка), а потом куда-то делась, и я купила «Сагу» в зеленой обложке, но ни разу не открыла, потому что могу цитировать с любого места. А тут смотрю – вот они, эти два древних синих тома, – такие, как у меня когда-то были! Читала «Сагу» дома за обедом и не могла оторваться – совершенно другая «Сага», та самая, моя.
* * *
Вечером размышляла – казалось бы, чего стыдиться, – подумаешь, купила книгу, и еще книги, поэтому не хватило денег на камамбер и колбасу, но почему-то было стыдно и очень хотелось колбасы и особенно камамбера. Нет, хватит, к черту, нужно искать другую работу, решила я и обзвонила всех (пока самых близких), чтобы они подыскивали мне место.
И вот сегодня в четыре часа у меня решающая встреча по поводу работы. Никита договорился, что меня просмотрит один важный господин, которому требуется сообразительный сотрудник (это мне подходит) на неполный рабочий день (это тоже мне подходит).
Важный бизнесмен, член «Ротари-клуба» (из литературы я знаю, что на западе «Ротари-клуб» – это организация влиятельных бизнесменов, политиков и др. Хорошо, что у нас они тоже уже объединились) торгует стиральным порошком. Велел мне прийти в Шереметевский дворец.
Член «Ротари-клуба» оказался очень приятным нарядным господином. Он тепло расспрашивал о моей работе, зарплате и семье.
– А почему у вас такая плохая машина? – спросил он.
Я очень оценила его интерес к моей жизни, расслабилась и начала подробно рассказывать, как Денис забыл у меня полуживой «лэндровер» навсегда.
