— Варвара, действительно, — поддержал меня Серебряков, подскакивая на ноги, — мы с Марией Дмитриевной взрослые, нам не так интересно вдвоем… Лучше вы с ней…
— Но я хочу побыть ведущей, покрутить рулетку, — губы Вари задрожали от обиды, а в глазах заблестели слезы. — Хоть разочек. С кем я смогу еще так поиграть?
— Ладно, — я выразительно посмотрела на Серебрякова, намекая на наш разговор о необходимости стать еще ближе к дочери, — один разочек…
— Ну хорошо… — сдался он, занимая место на краю игрового коврика. — Один разочек…
— Да, один разочек, — я стала напротив него. — Давай, Варя, крути…
Ее слезы тут же высохли, а губы вновь растянулись в улыбке.
— Ну что, поехали? — она крутанула стрелку. — Папа, у тебя левая рука на желтое… Мария Дмитриевна, у вас левая нога на зеленое…
— Повезло вам, Мария Дмитриевна, — прокряхтел Серебряков, занимая не самое удобное положение.
— Спасибо Варваре, — усмехнулась я, всего лишь отставляя ногу влево.
— Папа, правая нога на красное! Мария Дмитриевна, левая рука тоже на красное! — радостно огласила Варя.
— Вот и кончилось мое везение, — пробормотала я, сгибаясь и вытягивая руку к нужному кругу.
— Не у одной вас, — Серебрякову пришлось извернуться еще больше, чтобы занять требуемое положение.
Теперь мы находились совсем близко друг другу, едва не соприкасаясь лбами. Я даже чувствовала аромат, исходящий от его кожи: морская свежесть с легкими древесными нотками. Приятный и вызывающий неясную щекотку в груди.
— Папа, правая рука на синее. Мария Дмитриевна, левая нога на желтое, — хохоча, выдала следующее указание Варвара.
Я оценила расстояние до ближайшего желтого круга и поняла, что соприкосновения с соперником не избежать.
— Простите, Мария Дмитриевна, — произнес между тем Серебряков, — но по-другому никак, — и его рука, проскользнув у меня под животом, остановилась аккурат между моими коленками.
— И вы меня извините, Денис Игоревич, — мои уши и лицо уже горели огнем, когда я передвигала ногу и чуть не упала на Серебрякова, при этом не удалось избежать столкновения носами, да еще ко всему прочему проехалась щекой по его колючему подбородку.
Эх, Варя, Варя, за что ты так со мной?..
— Папа, левая нога на синее! Мария Дмитриевна, правая рука на красное…
— Никогда не любила гимнастику, — простонала я, прогибаясь еще больше.
— Согласен, это тоже не мое…
Серебряков попытался передвинуть ногу… и все-таки не удержал равновесия. Зацепил мою руку, и я, увлекаемая непреодолимой силой, упала прямо на него. Серебряков инстинктивно ухватил меня за талию, не давая перекатиться на пол. На несколько секунд мы замерли, взволнованно глядя друг на друга и не зная, как реагировать и вести себя дальше.
Заливистый смех Вари вывел нас из этого непонятного ступора.
— Вы не ударились? — спросил меня Серебряков, убирая руку с моей талии.
— Нет, спасибо, все хорошо, — я тоже поспешно одернула ладони, которыми упиралась ему грудь, и не очень грациозно сползла на пол, по ходу еще несколько раз «наступив» локтем на его живот и бедро. — Извините…
Отчего-то было ужасно неловко, и только Варя, радостно скачущая рядом, сдерживала порыв немедленно сбежать отсюда в свою комнату.
— Ты проиграл, папа! — сообщила Варвара. — Упал первым!
— Что ж, поздравляю Марию Дмитриевну с победой, — усмехнулся тот, поправляя сбившуюся на животе футболку. Мой взгляд успел ухватить кусочек подтянутого пресса, что заставило меня смутиться еще больше.
Спасла положение Нина. Она снова заглянула в гостиную и окликнула Серебрякова:
— Денис Игоревич, так вам разогревать завтрак? А то уже скоро обед, а вы еще и не ели нечего…
— Да, Нина, уже иду. Варвара своей игрой выжала из меня последние соки, — он говорил и с улыбкой смотрел на дочку, а та весело улыбалась в ответ. — И во мне проснулся дикий голод.
— Варя, пирожки тоже готовы, — прокричала Нина уже из самой кухни. — Попробуешь?
— Да! — охотно отозвалась Варя. Она взяла с одной стороны за руку меня, с другой -Серебрякова и тоном, не терпящим возражения, произнесла: — Идем пробовать пироги!
Глава 16
Бурное воскресное утро переросло в не менее бурный вечер, правда, уже без участия Серебрякова: как только Варвара решила пойти на новый круг с твистером, он быстренько ретировался, сославшись на свою вечную работу (удобно, правда?). При этом не упустил возможности напомнить, пусть и в шутку, что я сама взяла сегодняшний день в качестве отработки за будущие выходные. В результате мне пришлось еще и до ужина в пару Варе изображать паука и других животных, скачущих по разноцветному коврику. Неловкую ситуацию с Серебряковым я старалась забыть всеми силами и даже в глубине души радовалась, что он не захотел участвовать в игре дальше, но воспоминания о тех минутах то и дело наплывали на меня, заставляя вновь и вновь краснеть, пусть и мысленно.
На работу следующим утром пришлось вставать раньше обычного, как-никак, но теперь до школы расстояние в разы больше. Конечно, теперь у меня был свой, почти личный транспорт, и не нужно было беспокоиться о давке в метро, и это несколько уравновешивало минусы дальней дороги. А еще я сочувствовала Варе, которой приходилось просыпаться намного раньше других школьников. Серебряков тоже собирался вместе с нами. Строгий костюм, светлая рубашка, галстук, серьезное выражение лица и сдержанный тон — он вновь превратился в начальника, даже еще не покинув дом. Прямо двуликий Янус какой-то…
Рабочая неделя прошла без особых событий, дни сменялись, похожие один на другой. В школе мне пока удавалось избегать ненужных разговоров и сплетен о моем новом жилье и подработке. Кажется, даже Светочка позабыла о той нашей встрече. Конечно, на руку мне еще сыграла проверка, которую в нашей гимназии ожидали вот-вот. Когда это «вот-вот» наступит, точно никто не знал, руководство свыше об этом умалчивало, поэтому все в школе находились в боевой готовности: классы вылизаны, учителя и дети нарядны, в буфете пополнен ассортимент булочек и напитков, а в медпункте — медикаментов, даже лишний спортинвентарь физрукам завезли, так, на всякий случай. В общем, куда ни плюнь, везде все образцово-показательно. Поэтому и разговоры пока водились только об этом, на сплетни попросту ни у кого не хватало времени, даже у Светочки, которая в этот период была занята наведением порядка в своих бумагах.
Во второй половине дня все тоже проходило точно под копирку: возвращались с Варей домой, обедали, отдыхали немного, потом делали уроки, прогуливались час-другой на свежем воздухе, а там уже и время готовиться ко сну подходило. Планировали еще выбраться куда-нибудь в город, но Варя слегка засопливила, и мы отложили это мероприятие на потом. Ну а Серебряков, похоже, расслабился, потому что домой не спешил, часто возвращаясь уже после девяти. Понятное дело, теперь меня не нужно было сменять, я всегда на месте и при Варе, поэтому засидеться на работе — милое дело. Хотя… Закрадывались у меня иногда мыслишки, что, может, он и с женщиной какой встречается вечерами, только не афиширует это по каким-либо причинам. Но в доме личную жизнь Серебрякова никто не обсуждал, как и его поздние приходы домой. Не могу сказать, что меня эта тема волновала, но любопытство все же закрадывалось: мужчина он молодой, чуть за тридцать, то есть в самом расцвете лет, и, что уж кривить душой, привлекательный, или, как говорит Полина, «фактурный», да еще и неплохо так материально обеспечен, поэтому охотниц на него должно быть предостаточно. Ему же, как одинокому мужчине с естественными потребностями, грех отказываться от того, что плывет само в руки. Так вот, неужели он не пользуется этой возможностью? Маловероятно.
