– Логично, – кивнул Наумов. – Я потом погуглил в интернете… Чем-то подобные туры у других московских турагентств стоят не меньше пяти тысяч евро на человека. Даже не долларов, а евро. А теперь – вопрос. Сколько на самом деле заплатил наш директор за эти две путевочки?
Настя вопросительно посмотрела на него.
– Шесть тысяч, – Наумов сделал небольшую многозначительную пауз, прежде чем продолжить. – Только не евро. И не долларов. А наших рублей. Шесть тысяч российских рублей. Это даже не дотягивает до двухсот долларов. Как тебе скидочка?
Настя, ошарашено глядя на него, лишь развела руками.
– Доброе турагентство, правда? Щедрая душа…
– Я в шоке… Это не поддается никакой логике, – наконец проговорила Настя. – Не вижу смысла…
– Смысл в том, что уже нет никакого сомнения в причастности данной конторки к нашему прекрасному «отдыху»…
***
Вернувшись во дворец, молодожены вместе с гостями отправились в спальню для новобрачных, где сняли свои свадебные венки. Затем император надел своей супруге на палец массивное шестигранное обручальное кольцо, а на талию повязал свадебный пояс из чеканных золотых пластин. После этого все были приглашены на свадебный обед.
Через ряд малых залов гости прошли в анфиладу столовых. Насте с Наумовым повезло сесть за тот же стол, что и новобрачные, правда, по разные стороны: византийская традиция не позволяла женщинам сидеть рядом с мужчинами. Это был самый огромный стол, который доводилось видеть Насте. Вокруг него стояло около трех десятков мягких диванов, а сам он сделан был из чистого золота. Золотыми были и столовые приборы, включая вазы для фруктов, которые были настолько огромны и тяжелы, что их просто невозможно было сдвинуть с места. Эти чаши спускали вниз с потолка, будучи подвешенными на веревках и прикрепленными к какому-то странному механизму, благодаря которому они и передвигались от гостя к гостю. Наполнены вазы были разными сортами винограда, яблоками, грушами, гранатами и дынями.
Сам стол ломился от немыслимых яств. Жареные куропатки и утки, запеченные гуси и куры; баранина, свинина, говядина во всевозможных вариантах; рыба жареная, варенная, вяленная, сушеная, а также красная и черная икра. Особым спросом среди гостей пользовались местные деликатесы: блюда из мяса журавля, а также павлинье и воробьиное. Правда, именно к ним Настя притронуться не рискнула, предпочитая пробовать блюда с более знакомыми ингредиентами. Только вот почти вся еда была жирной и острой, щедро сдобренная перцем, солью, горчицей и чесноком, непременным компонентом блюд являлись разные соусы и подливы. Поэтому Настя под конец перешла только на сыр и фрукты.
От Максима она сидела далеко, что не мешало ей украдкой наблюдать за ним и Евдокией. Максим выглядел спокойным и даже каким-то умиротворенным, сдержанно общался со своей «невестой» и приближенными гостями. На Настю за все время пиршества он так ни разу и не взглянул. Чего нельзя сказать о Наумове. Тот, наоборот, бесконечно подмигивал ей, строил рожи и делал какие-то знаки, суть которых девушка улавливала через раз.
Развлечения в виде танцовщиц, циркачей и артистов Насте быстро наскучили, так же как и бессмысленные разговоры рядом сидящей Зиновьи, аппетиту и восторгу которой можно было только позавидовать.
Ближе к вечеру подали десерт, который чем-то напоминал современный медовый торт, а также небольшие пирожные в виде колец – особое византийское лакомство. И то и другое пришлось Насте по вкусу, и она даже умудрилась съесть несколько порций этих сладостей.
Когда вечерняя прохлада опустилась на Константинополь, празднество плавно перенеслось в сад, где были устроены разные соревнования для мужчины, типа «выше, быстрее, сильнее».
– А завтра обещают соколиную охоту, – сообщил Наумов, присаживаясь рядом с Настей на мраморную скамейку.
– Я – пасс, – усмехнулась Настя, срывая с земли травинку.
– Надоели светские развлечения?
– Не люблю, когда убивают животных ради развлечений…
– Да, я забыл, что ты гуманистка… – с легким сарказмом протянул Наумов. – А я бы съездил на охоту… Скорость, соперничество, адреналин….
– Это то, что тебе сейчас не хватает?..
– Именно так, сестренка, – ухмыльнулся Наумов и, обняв Настю за плечи, легонько притянул ее к себе. – Мне не хватает драйва, знаешь ли…
– Зато я сыта этим драйвом по горло, – тихо проговорила девушка, прищурившись. Она увидела, как вдалеке показался Максим в окружении свиты. Он шел по направлению к ним, и Евдокии рядом с ним не было. Настя напряглась и попыталась высвободиться из объятий Наумова, но тот продолжал обнимать ее как ни в чем не бывало.
– О, Макс, – он тоже заметил приятеля. – Интересно, куда он идет?.. Неужели решил облагодетельствовать нас своим присутствием?..
Но оба они ошиблись: Максим неожиданно свернул с дороги и пошел ко дворцу.
– Избегает, зараза, – весело прищелкнул языком Наумов. – Вошел в роль… Небось весь в предвкушении брачной ночи…
Настино настроение вконец испортилось, и она резко вскочила с места:
– Пусти меня, Юра…
– Ты чего? – не понял тот. – Что случилось?
– Ничего… Мне нужно… – Настя сама не знала, что ей сейчас надо было, но больше находиться здесь ей не хотелось. – Я пойду…
Но сбежать девушке так и не удалось: ее перехватила Зиновья.
– Ты куда?.. – схватила она Настю за руку. – Сейчас будем провожать императора с Евдокией в супружескую спальню… Идем…
Настя нехотя направилась за ней. Наумов тоже поднялся и пошел следом.
Евдокия уже стояла рядом с Максимом в окружении толпы ликующих гостей. Даже в темноте было заметно, как полыхают румянцем щеки юной невесты, а сама она смущенно отводит глаза от Максима. Настя пыталась рассмотреть хоть малейший признак растерянности или волнения на лице самого Максима, но тот по-прежнему оставался спокойным и собранным.
Заиграли музыканты, послышалась торжественная песнь, и, подхваченная толпой, Настя последовала к женской части дворца, где была отведена спальня для первой брачной ночи супругов.
Каким-то невообразимым образом Настя оказалась в первых рядах гостей, вошедших в спальню следом за новобрачными. Хор продолжал петь оды, гости что-то желали молодым, а Настя, будто прикованная, стояла и смотрела на Максима. Как он берет Евдокию за руку… Подходит вместе с ней к большому ложу, застланному пурпурным шелковым покрывалом… Оборачивается с улыбкой к гостям… Их взгляды наконец встречаются, и улыбка застывает на его лице.
Еще мгновение и Настя, стряхнув с себя наваждения, первая отвела глаза и, развернувшись, начала пробираться сквозь толпу назад, прочь из спальни. К счастью, ее комната находилась в этой же части дворца, и вскоре она уже запирала за собой дверь.
Оставшись одна, Настя забралась с ногами на постель и закрыла лицо руками. В носу щипало от приближающихся слез, но глаза оставались сухими.
