Настя слегка улыбнулась Кончите и поинтересовалась, когда она сможет воспользоваться этим чудесным благоухающим средством.
– Осталось совсем немного, сеньорита, – заверила ее служанка. – Я пока помогу вам раздеться…
Избавившись от пытки в виде корсета, Настя наконец-то смогла свободно и глубоко вздохнуть, а горячая ванна подняла ее на верхушку блаженства. Она настолько разомлела в теплой воде, что чуть не заснула, но Кончита снова принялась ненавязчиво ее торопить, напоминая про праздничный обед, по времени скорее походивший на ужин. И Насте пришлось опять облачаться в жуткий давящий наряд теперь, правда, приглушенного винного цвета.
К приходу Насти в огромной ярко освещенной столовой уже собрались все гости. Кроме Наумова, Максима и Карлоса Наварра, а также, безусловно, хозяина асьенды и его сестры, здесь присутствовали и новые лица. Насте были представлены сеньор и сеньора Гомес, оба худые и длинные, словно палки, с натянутой улыбкой на тонких губах, а также их дочь Алисия, куда более миловидная и приятная особа в отличие от родителей. Раскланявшись с Гомесами, сеньор Альваррес незаметно шепнул Насте на ухо, что надеется на ее дружбу с Алисией, после чего громко пригласил всех к столу.
Насте занервничала, когда поняла, что ей предназначено место рядом с самим Максимом, а прямо напротив, глаза в глаза, расположился Наумов. И если взгляды исподлобья последнего не так уж досаждали ей, то близость Максима сводила с ума. От нервного напряжения сжимался желудок и подташнивало, и вскоре стало понятно, что из всего изобилия предложенных к обеду блюд она не в силах съесть ни кусочка. В результате Настя смогла лишь сделать несколько глотков красного вина после произнесенного сеньором Альварресом приветственного тоста.
Поглядывая украдкой на Максима, она заметила, что тот тоже почти не прикасается к еде, изредка ковыряя вилкой зажаренную грудку цыпленка. С другой стороны от Максима сидела Алисия Гомес, и Настя видела, как та бесконечно томно вздыхает и игриво обмахивается веером, пытаясь привлечь к себе его внимание. Нет, ревниво решила Настя, с этой особой дружить она не собирается.
– Хуан, все же я обеспокоена твоим ранением, – проговорила Клаудия Альваррес где-то в середине обеда. – Когда и почему это произошло? Неужели здесь так опасно?
– Меня ранили давно, полгода назад, – чуть улыбнулся ее брат. – Но все быстро зажило, что и следа почти не осталось. Тогда среди местных индейцев возник небольшой бунт, но мы его благополучно подавили. Не стоит волноваться Клаудия, теперь в соседних резервациях индейцев спокойно…
– А как же те два аборигена, которые были пойманы на прошлой неделе? – вдруг раздался кроткий голос Алисии. – Один из них, кажется, умер?
На несколько мгновений в столовой повисла тяжелая пауза, после которой сеньор Альваррес нехотя ответил:
– Они были пойманы за продажей пейоты…
– Пейота? – вскинула вверх брови сеньора Альваррес. – Что это?
– Индейский одурманивающий напиток, – сдержанно ответил хозяин асьенды. – Они получают его из сока кактусов… Используют его потом для своих шаманских ритуалов. Рауль, – он посмотрел на Макса, – объясни лучше ты… Ты ведь больше знаешь об этих обычаях…
Максим слегка откашлялся, прежде чем начать говорить:
– Да, этот напиток они считают божественным, то есть порождением одного из их богов Юкили, воплощением которого и является кактус пейота. После применения его сока появляется эйфория, возникают зрительные и слуховые галлюцинации. Индейцы используют пейоту даже для исцеления. Жуют этот кактус или прикладывают к больному месту. Да, еще сок пейоты обостряет зрение за счет расширения зрачков, так что благодаря ему они могут лучше видеть в темноте…
– Вы сами пробовали этот кактус, сеньор Дельгадо? – вдруг произнесла Настя, стараясь, чтобы легкая издевка в интонации была понятна лишь адресату. Ей вдруг нестерпимо захотелось привлечь к себе внимание Максима, заставить посмотреть на себя, увидеть на его непроницаемом лице хоть какую-нибудь эмоцию.
Эффект неожиданности сработал, и Максим наконец повернулся к ней.
– С чего вы решили, сеньорита Летисия? – его голос заметно дрогнул.
– Вы так подробно рассказываете об ощущениях после его принятия, сеньор, – Настя с невинной улыбкой тоже посмотрела на него, пытаясь подольше удержать его взгляд, – что создается впечатление…
– Я не принимал пейоту, – голос Максима стал жестче, и он вновь поспешил отвести от нее глаза, продолжая говорить в сторону. – Зато я наблюдал за другими, принимающими ее… Мне этого вполне хватило, чтобы сделать соответствующие выводы, сеньорита…
– Ну что ж, сеньор, вам виднее, – притворно вздохнула Настя.
Краем глаза она заметила, как Наумов напротив нее ухмыльнулся, уловив подтекст их короткой перепалки.
– Наша католическая церковь и инквизиция, – переключил разговор на себя снова сеньор Альваррес, – считает пейоту порождением дьявола и пытается всячески искоренить ее… Даже кровью… И я с этим согласен… Поэтому лично отдал приказ на задержание этих индейцев…
Клаудия и чета Гомес закивали, поддерживая его, после чего разговор свернул на другую тему и вскоре обед подошел к концу. Затем гости расположились в уютной гостиной, где им всем был предложен горячий мате, и продолжили светскую беседу. Гомесы активно интересовались у Клаудии жизнью в Испании и новостями королевского двора. Капитан Наварро беседовал с хозяином асьенды и Настей, а Максим с Наумовым держались вместе в стороне, но, как отметила про себя девушка, общались между собой мало, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.
Когда за окном начало смеркаться, Гомесы засобирались домой. Альварресы, Хуан и Клаудия, пошли их провожать, а Настя, заметив, что Максим и Наумов ускользнули во внутренний дворик, направилась за ними. Должны же они в конце концов поговорить вместе хоть раз за весь день, обсудить обстановку? Ведь в прошедшие дни так всегда и было, пока… «Пока я не отвергла Наумова, а Макс не отверг меня…» – хмуро подумала Настя, но все же решила сделать попытку и прощупать обстановку.
– Прекрасный вечер, не правда ли? – проговорила она, театрально взмахнув рукой, и приблизилась к мужчинам. – И розы так пахнут…
– Ага, а еще соловей поет и фонтан журчит, – мрачно усмехнулся Наумов. – Прекрасный вечер…
Похоже, здесь все-таки не были настроены на дружескую беседу.
– Знать бы еще, в каком году случился этот прекрасный вечер, – Настя обвела глазами дворик.
– Тысяча пятьсот семьдесят восьмой, – голос Максима прозвучал глухо и бесцветно.
– Спасибо, – кивнула девушка, демонстративно не глядя ни на него, ни на Наумова. – Тогда позвольте еще только один вопрос. Сеньор Альваррес, он кто здесь?..
– Твой папочка, – снова хмыкнул Наумов.
– Он здесь является кем-то вроде начальника полиции города, – отозвался Максим, тон его оставался прежним.
