После этого оптимистического заключения агенту «Жук» указывалось, что в течение 2–3 месяцев пребывания в Варшаве он должен:
— уточнить все материалы, которые предоставил раннее;
— восстановить с полными характеристиками всю действующую и законсервированную агентуру УНР на Украине;
— уточнить произошедшие изменения в разведывательных пунктах на границе с Украиной (личный состав, дислокация и т. д.) и в Центре;
— раскрыть состояние взаимодействия польской разведки со 2-м Отделом Генштаба УНР;
— получить материалы о работе разведки УНР в Румынии и в других странах;
— предоставить доклад об украинской эмиграции в Польше (работа Украинского ЦК, деятельность военных кругов УНР и т. д.).
В перечне содержался и ряд дополнительных чисто технических вопросов функционирования разведывательного аппарата УНР в Польше. 10 мая 1935 года было сообщено в Центр об инструктаже агента с указанием, что 6 мая «Жук» выехал в Варшаву.
Начались томительные сутки ожидания…
«Жук» вернулся во Францию 20 июня.
23 июня 1935 года в г. Бордо с ним состоялась встреча. С первых минут разговора он заявил «Кондрату», что задание не выполнил. И объяснил почему. Со слов агента, по прибытии в Варшаву «Жук» сразу же ощутил прохладное отношение к себе со стороны В. Змиенко. Не почувствовал он и желания к общению со стороны прежних подчинённых: Коропа, Берещенко и других. Всё прояснилось на седьмые сутки, когда его вызвал к себе В. Змиенко и ошеломил вопросом: «Правда ли, что я являюсь агентом ГПУ?!.»
[83]
Совладав со своими эмоциями, «Жук» потребовал доказательств, а когда решительно стал настаивать на источнике происхождения этих слухов, В. Змиенко признался, что: «…Чеботарёв эти слухи распустил на том основании, что я в 1926 году был в Союзе завербован в Олевске ГПУ и переброшен обратно для работы в Польшу…»
[84]
В. Змиенко отказался верить этому, так как сам рекомендовал В. Недайкашу и работал с ним на протяжении 5 лет. На желание Василя тут же убыть во Францию предложил дождаться возвращения А. Левицкого. В первый день приезда Головного атамана тот встретился с В. Недайкашей и в ходе беседы выяснил все обстоятельства пребывания «Жука» в 1926 году на Украине. При этом агент уточнил, что данный факт был хорошо известен В. Змиенко. На третий день атаман пригласил В. Недайкашу, В. Змиенко и Н. Чеботарёва на совещание. «Жук» рассказал ещё раз о своём пребывании на Украине в 1926 году. В. Змиенко подтвердил всё сказанное. При этом Н. Чеботарёв взял театральную паузу и отделывался полным молчанием, а вскоре и покинул кабинет без пояснений «странной» ситуации с Василём. При этом надо не забывать, что Н. Чеботарёв в это время был сотрудником «Двуйки» и курировал именно 2-й Отдел ГШ УНР, что давало ему право не обременять себя объяснениями перед руководством УНР.
Как далее поведал «Жук», оставшись одни, А. Левицкий спросил его, правда ли то, что в Париже Василий связался с националистами и рассказал им, в частности Бойкову, что Крушинский и Сциборский являются польскими агентами. На что В. Недайкаша ответил, что у него была с Бойковым (представитель ОУН в Париже. — О.Р.) частная беседа, и, хотя с националистами он не связывался (то есть целый год во Франции, а основного задания 2-го Отдела якобы внедриться в ОУН не выполнил. — О.Р.), он решил, несмотря на расхождения во взглядах с ними, сообщить о польских агентах в структуре ОУН. К сказанному А. Левицкий отнёсся одобрительно.
После этого разбирательства отношение к «Жуку» резко изменилось. Он стал рукопожатым и званным. Многократно участвовал во всяких кутежах и развлечениях, которые устраивал А. Левицкий, вернул к себе уважение В. Змиенко. Можно сказать, выдержал проверку, о которой Центр даже не мог себе представить. Или же мог?! Разве резидентура в посольстве и Центре не знала, что он выдал националистам двух агентов польской разведки в руководстве ОУН?! Знала! А разве нельзя было предположить, что Крушинский и Сциборский, чтобы обезопасить себя от разоблачения, срочно доложили своим кураторам из «Двуйки», что их «сдал» В. Недайкаша?! Конечно, доложили! И поляки, в свою очередь, с целью компрометации «Жука» через Н. Чеботарёва распустили слух, что В. Недайкаша — агент ОГПУ. Таким образом убив двух зайцев: «нейтрализовали» «Жука» для ОУН (то есть теперь его там никто не ждал, разве что карательная боёвка службы безопасности, чтобы его трупом кормить лягушек в реке Сене). «Второй заяц» — это компромат на В. Змиенко, который стал всё более строптивым в выполнении указаний «Двуйки» и начал пробовать вести «свою сольную партию» на поле «тайной войны» секретных служб.
О какой «партии» идёт речь?
В. Змиенко привёл В. Недайкашу во 2-й Отдел, и он его держал подле себя 5 лет, а значит, несёт ответственность за того, «кого приютил», естественно перед поляками, а не перед А. Левицким. И он на протяжении многих лет работал с Василием, своим земляком, в одном «тандеме». Но со временем оба стали «прозревать» относительно политики поляков к УНР, 2-му Отделу, Украине и т. д. и не могли не осознавать, что становятся элементарным политическим инструментом в руках новоиспечённой «шляхты», игнорировавшей интересы правительства УНР во внешней политике и в перспективе возрождения украинской государственности. И вот на каком-то этапе, который, скорее всего, связан с созданием в г. Вене в феврале 1929 года Организации украинских националистов (ОУН) во главе с Е. Коновальцем, «думы» обоих стали дефилировать в направлении новоиспечённой националистической структуры. Она не могла не вызывать симпатии в украинских кругах Европы, так как не скрывала своей неприязни к шляхте, и, больше того, предшествующие структуры ОУН с начала 20-х годов проводили в том числе и многочисленные террористические акции в отношении представителей польских властных структур в Галиции.
Поэтому, по нашему мнению, вполне можно выдвинуть версию, что где-то в 1932–1933 годах начал вызревать план постепенного перехода в стан ОУН В. Змиенко и В. Недайкаши. А тут ещё и случай «негативный» подвернулся — поляки потребовали отставки Василия Денисовича. Данную ситуацию «тандем» решил использовать для реализации задуманного «перехода» к Е. Коновальцу. Но для этого необходимо было из «недругов-оппонентов» (каковыми считались для оуновцев петлюровцы) превратиться в настоящих националистов. Каким образом?! Для «тандема» — только одним. Ценой предательства. То есть предоставить в распоряжение Е. Коновальца особо ценную информацию о работе польской «Двуйки» против ОУН (наличие агентуры, планы по дискредитации, возможные акции по устранению оуновских активистов на территории Галиции или в Европе, сотрудничество «Двуйки» со спецслужбами Чехословакии и Венгрии против ОУН и т. д.). Снабдив «Степаныча» подобного рода информацией и материалами, В. Змиенко и В. Недайкаша могли претендовать на важные посты в системе безопасности ОУН, а значит, «участвовать» в «освободительной» борьбе за возрождение Украины, которую они, допускаем, по-своему любили и за которую воевали на фронтах Гражданской войны.
