Мамашка находила «денежные мешки», ведь внешностью её природа не обделила. Но не все «мешки» были приятной наружности или хорошего поведения. Один из её новых дружков, нанюхавшийся чего-то, избил меня за то, что я вернулся раньше, чем они с мамашей успели переместиться в спальню.
Я попал в больницу с закрытой черепно-мозговой травмой, двумя переломанными рёбрами и огромным чёрным синяком на пол-лица. После этого случая отец окончательно забрал меня к себе, стараясь компенсировать деньгами своё отсутствие.
Но я к тому времени был уже пятнадцатилетним лбом, ростом метр восемьдесят. Налаживать тёплые отношения с папашей было невероятно сложно. Так они и не наладились по сей день.
Матвей считался сыном Михаила Самсонова от второго брака. Михаил и Анна. Отец во втором сыне души не чаял. Но однажды Матвей попал в аварию вместе с мамой. Матвею нужно было сделать переливание крови.
Разумеется, папаша, любящий сына, предложил свою кровь. Но элементарная проверка группы крови показала, что Матвей никак не мог быть сыном Михаила и Анны. У Анны была первая группа крови, у отца – тоже первая группа крови. При таком раскладе у Матвея должна была быть только первая группа крови, и никак иначе.
А у Матвеюшки оказалась третья группа крови.
По словам отца, Анна втирала ему про то, что группа крови может изменяться! Тогда папаша, разозлившись и не желая слушать наглое враньё, заказал анализ ДНК. Разумеется, результаты ДНК показали, что Матвей – не его сын. Матвея прооперировали и поставили на ноги, но сразу же после этого мой отец развёлся с Анной, выставив её прочь вместе с сыном.
Анна умерла в раннем возрасте от рака шейки матки. Она слишком поздно кинулась лечить тяжёлое заболевание. У Анны не хватало средств, чтобы позволить себе дорогостоящее лечение. Перед смертью хитрющая баба сделала ход конём. Она попросила Михаила приехать к ней. Анна уже была при смерти, находясь в больнице. Она раскаялась в своей измене, стоя одной ногой едва ли не в могиле и попросила позаботиться о Матвее.
Наверное, в тот день была сильная магнитная буря. Потому что папаша внезапно подобрел и пообещал пристроить Матвея. Мой отец пообещал не бросать Матвея на произвол судьбы.
Вот так Матвей Самсонов несколько лет назад вновь появился в нашей жизни.
Только теперь Матвей из кожи лез, чтобы показать – он достоин внимания и доверия. К тому же он называл папашу «папой». По старой памяти. Хотя не имел, конечно, на это никакого права. Родственниками они не были.
– Ты меня, вообще, слушаешь? – возмутился отец.
Я, разумеется, слышал всё, но не слушал.
Я собирал дротики и считал прямые попадания в цель. Это приятнее, чем слушать заунывное «бу-бу-бу» папаши.
– Слушаю. Просто перебои со связью. Ты квакаешь! – соврал я.
– Квакаю? – переспросил папаня. – Я тебе сейчас таких пиздюлей по телефону наквакаю! Ты какого хрена угробил чужую тачку?
Я сразу понял, о чём говорит отец. Но предпочёл сделать вид, что не понял.
– Какую тачку?
– Какую? Такую! Красный порше Натальи Кутуковой! Фамилия тебе ничего не говорит? – разъярился отец не на шутку.
Я фыркнул. Ну да, я испохабил красный порше Наты. Но, на минуточку, я сам подарил ей этот порше!
– Я тебя породил, я тебя и убью! – вполголоса сказал я, надеясь, что папа меня не услышит.
– Я тебя, сынка, сейчас прибью! – пригрозил мне папаша. – В общем так, засранец тридцатилетний…
– Двадцатидевятилетний, – поправил я отца.
– Да пофигу! – рявкнул папа. – Один год погоды не сделает! А у меня в твои годы…
Господь всемогущий, только не это! Но на счастье, мне на выручку пришла новая жена папы, Полина. Видимо, она сидела рядом с папашей.
Полина заворковала нежно и трепетно:
– Мишенька, тебе нельзя так волноваться! У тебя больное сердечко.
– Хорошо, Поля, не буду!
– Тем более, я с Тимофеем уже говорила. Тимофей обещал всё-всё-всё исправить. Правда, Тимофей? – с нажимом произнесла Полина.
Блядский потрох!
Я с мачехой, которая старше меня всего на несколько лет, не так часто общался.
Но сейчас Полина намекает, что разрулит за меня ситуацию, если я соглашусь, что хотел всё исправить.
Да не хочу я ничего исправлять! Сделанное уже не исправить!
Когда я узнал, что моя невеста Ната мне изменяет, я разозлился. Месть не заставила себя долго ждать.
Ната в это время жарила булки в солярии или кто-то жарил её…Не важно!
Я сделал всего один звонок. Через полчаса к стоянке автомобилей подогнали бетономешалку. Выбив окно в дорогом автомобиле, мы установили в него жёлоб. По этому жёлобу весь салон красного порше залило отменным жидким бетоном! И, как вишенку на торт, я воткнул в застывающий бетон обручальное кольцо. Я не жадный. Нужна дорогая цацка? Пусть Ната выколупывает его из бетона!
Ната нажаловалась своему папаше, Кутукову Василию. У Василия были тесные деловые связи с моим отцом. Так что новость всё же добралась до моего отца. Если бы папаша сейчас был не на райских островах, не миновать бы мне слюней, брызгающих в лицо.
– Полина Геннадьевна, мы с вами всё обсудили. Я подумал и едва голову не сломал! – осторожно ответил я. – Боюсь, исправить сделанное невозможно. Порше не восстановить.
– Купишь Наталье Кутуковой новый порше! – рявкнул отец, ехидно добавив. – За свои деньги. Я тебе ни копейки не дам. И это ещё не всё!
Я замер, ожидая, какое дополнительное безумное требование выкатит мой папаня.
– Но это я оставлю на потом. Прилечу, узнаешь! – ровным голосом закончил отец. – Всё, отбой!
Что ещё придумал мой сумасбродный папаша? Я потоптался по комнате. На фотографию Наты даже смотреть не хотелось. Купить ей новый красный порше? Ага, уже бегу смотреть модельный ряд автомобилей, выпущенных в этом году! Порше, блять! Не купить ли Нате пробки для рта, вагины и ануса? Причём такие, чтобы всунуть – всунул, а обратно уже не высунуть?
Злиться можно было долго. С каждой минутой пребывания в доме, злость душила меня всё сильнее и сильнее.
А ещё телефон подозрительно молчал. Странно!
Матвей, судя по всему, был решительно настроен вытащить меня за шиворот, чтобы я немного развеялся. Матвей очень настойчивый. Если он решил что-то сделать, он будет это делать, как бы ты ни отпинывал его.
Прилипала!
Но потом я задумался. Уверен, что Матвей продолжал бы мне названивать, подсовывая то одну бабу, то другую. Звонил бы непременно! Как это бывало раньше:
– Вот тебе блонди! Вот тебе брюнетка! Вот тебе лысая красавица с огромными сиськами!
Но сейчас Матвей подозрительно отстал. Матвей отстал всего после одного сказанного мной «отвали!» Это было очень странно. Кажется, я сказал что-то о натуральной рыжей девице? Наобум, конечно!
