Магия продолжала литься, иссушая Эльзу с каждой секундой. Она без устали нашептывала заклинания, сами собой срывающиеся с языка, и думала о том, что все происходящее, наверно, очень эффектно выглядит сейчас со стороны.
Сквозь плотно закрытые веки она видела яркие зеленые всполохи, которые наполняли сейчас подземелье. Сама же Эльза на глазах становилась все более тощей, щеки впали, появились заметные синяки под глазами, тонкие пальцы стали еще тоньше, кожа сильно побледнела. Казалось, что Первая отдает сейчас не только все свои магические силы, но и физические. Да так оно и было на самом деле: такого рода некромантия требует слишком серьезных энергозатрат.
Зеленые всполохи стали ярче. Зеленый… цвет Сиринити. Каждое существо обладало своим цветом волшебства, который мог рассказать очень многое о своем "владельце". Такой глубокий изумрудный оттенок говорил об оособом таланте фортемина влиять на будущее.
Вспомнилось, что у Ильфорте раньше тоже был зеленый цвет ауры, а теперь побелел, как только у того появилась метка Наставника. И такой чистый белый свет Эльза еще ни у кого не видела.
Цветные всполохи перед глазами поблекли, а шерсть под дрожащими пальцами стала иной на ощупь, как… волосы.
Какое-то время Эльза продолжала поглаживать и прислушиваться к внутренним ощущениям. Огонь в груди потух, снова стало зябко и холодно. Магический резерв был иссушен подчистую, голова больше не гудела от напряжения, а значит, ритуал завершился как надо.
Эльза открыла глаза и посмотрела на творение рук своих.
Изящная молодая девушка лежала перед ней, смешно поджав под себя руки и ноги, чем-то напоминая кошачью позу. Сиринити неуверенно приоткрыла сначала один глаз, затем второй. Пошевелила носом, напомнив принюхивающуюся кошечку. Она осторожно села, и ее длинные светло-русые волосы красиво заструились по обнаженным плечам.
— Ты как? — спросила Эльза, не узнав свой собственный голос.
Н-да, кажется, она немного перестаралась с расчетом расхода сил. Немножко. Самую малость. Совсем чуть-чуть.
Сиринити уставилась на нее, как на некое божество, не иначе.
— Ты… Как это ты? — только и смогла выдавить она.
Голос ее был высокий и звонкий, он лился ручейком и приятно ласкал слух.
— Я израсходовала весь магический резерв на сегодня. И не только магический, — добавила Эльза, ощупывая впалые щеки. — Новое тело одной только магией не сотворишь, пришлось кое-что от себя отдать. Ну ничего, наращу после парочки недель на домашних кулинарных изысках, — хмыкнула она и посмотрела на Ильфорте.
Ох, кто бы знал, какого труда ей стоило сдержаться от едкого комментария.
Кажется, он был близок к обмороку. Храбрый и величественный Наставник Армариллиса привалился к стене с вытаращенными глазами и откровенно отвисшей челюстью. Потрясение его было столь велико, что он не дышал и не был способен выдавить из себя ни звука.
Он очень долго молча смотрел на Сиринити. Потом помахал перед собой рукой и, кажется, даже ущипнул себя, словно пытаясь понять, спит он или нет. Медленно, очень медленно он приблизился к Сиринити и коснулся ее самыми кончиками пальцев. Та вздрогнула, по ее обнаженной спине побежали мурашки. Они встретились с Ильфорте глазами, и Эльзе стало неловко от того, что она оказалась свидетелем таких жгучих взглядов. Захотелось отвернуться, чтобы оставить наедине изголодавшихся друг по другу влюбленных, которые мысленно уже тонули друг в друге.
Но стоило Эльзе чуть резче положенного повернуть голову, как ее прострелила такая боль, что на глазах невольно выступили слезы. Она едва сдержалась от стона, а проморгавшись, увидела, что Ильфорте обнимает Сиринити, и по щекам его льются слезы. Он прижимал к себе девушку так крепко, что она недовольно заерзала в его объятях.
— Иль, я тебе так быстро надоела, или ты решил меня придушить на радостях?
Ильфорте словно опомнился, ослабляя хватку, и коснулся невесомым поцелуем губ Сиринити. Было в этом жесте столько нежности и невыразимой тоски, что от этой чувственности невольно перехватывало дыхание.
Ильфорте провел тыльной стороной ладони по щеке Сиринити.
— Никогда не понимал людей, у которых не хватает слов, чтобы выразить свои эмоции по какому-либо поводу, — медленно произнес он. — Мне всегда казалось, что слов не хватает у малообразованных людей, которые не умеют складывать слова в предложения. Но знаешь… Сейчас у меня именно что нет слов. И я чувствую, что все мои мысли и цели, обнявшись, уходят в туман.
— Вот бери своего Стража и уходи в туман того безобразия, что творится наверху, — хмыкнула Эльза, натянуто улыбаясь.
Нужно было как можно скорее спровадить эту парочку подальше, чтобы они не видели, каких титанических усилий ей стоит сидеть ровно с гордо поднятой головой.
Издалека донесся звук мощного взрыва. Стены вокруг угрожающе задрожали, сверху посыпались мелкие камешки.
— Нам нужно выбираться отсюда. Потолок в любой момент может рухнуть.
— В таком виде? — Ильфорте скептично оглядел обнаженную Сиринити. — Надо раздобыть тебе какую-нибудь одежду.
Та лишь отмахнулась.
— На это нет времени. Да и к тому же, — тут губы Сиринити украсила хитрая усмешка. — В случае чего мне будет проще простого деморализовать противника.
Ильфорте фыркнул, накидывая на нее свой плащ, потом протянул руку Эльзе.
— Я не могу, — прохрипела Эльза. — Бегите в библиотеку. Вам же нужно проверить информацию о ритуале по Книге Судьбы, верно? Вы ведь оба понятия не имеете, как его проводить, так? — дождавшись утвердительных кивков, она добавила:
— Поспешите. Встретимся наверху.
— Но как же?..
— Я справлюсь, — Эльза с трудом заставила себя сидеть ровно, превозмогая колющую боль в животе и позвоночнике.
— Но…
— Да бегите вы уже! — зарычала Эльза, в бессильной злобе стуча кулаком по шершавой стене.
Костяшки пальцев неприятно кольнуло, но это была сущая мелочь по сравнению с тем, какая боль сейчас разливалась по всему телу.
— Я пришлю за тобой помощь, — пообещал Ильфорте и потянул Сиринити к выходу из подземелий.
Эльза коротко кивнула, глядя вслед убегающей парочке.
— Тише, тише, — шептала она себе под нос, поглаживая живот. — Знаю, что негоже в моем положении такой темной магией заниматься, но у меня не было выбора. Все уже закончилось. Идем… на свет.
Она предприняла попытку встать, с треском провалившуюся. Больно было до слез, которые Эльза теперь не пыталась скрывать, все равно ведь никто не видит и не слышит. Она рыдала навзрыд, выпуская из себя хоть какую-то часть боли, но это приносило лишь поверхностное облегчение. В позвоночник словно бы раз за разом впивались раскаленные лезвия. Малейшее движение вызывало острую колющую боль по всей спине, страшно было пошевелиться.
