– Вот это пиздец. А я-то думала, почему у тебя так сиськи выросли.
Она закатывает глаза, а Ноа смеётся рядом.
– Я оставлю вас. Сумасшедшие сёстры Мелтон, – сквозь смех предупреждает он и уходит в комнату, откуда недавно вышла Иви и мальчик.
Я со сощурившими глазами провожаю его.
– Хочешь, чтобы я ещё раз приложила тебя? Без проблем.
– Что? Ты ударила Ноа? Грейс, что за детский сад?
– Успокойся, малышка. Мне даже было больно, – дерзко усмехается Ноа.
– Я сейчас это исправлю.
Мчусь к нему, но меня отдергивает внезапно схвативший за мою ногу человечек.
Задерживаю дыхание и опускаю взгляд на это чудо. Как же он похож на них.
– Ты Грейс, да? Мне мама про тебя рассказывала. Ты её сестра, я знаю.
Иви чуть улыбается.
– Он очень интересовался тобой. Я показывала ему наши фотографии.
В сердце теплеет.
– Так значит, ты…
– Да, я сбежала из-за этого. Отец требовал меня сделать аборт, но я не могла. Поэтому мы с Ноа сбежали. И вот – Остин, наше чудо.
– Чудо – девчачье прозвище. Я – викинг! – он выпускает мою ногу и ударяет себя кулачком в грудь. Мамочки, какой же он милашка.
– Да-да, дорогой, ты самый настоящий викинг, а теперь иди к папе, он уложит тебя спать.
– Но, мам, ещё рано, – скулит Остин и в надежде на поддержку смотрит на меня. Карие глаза поблескивают чем-то родным, и лёд в моем сердце дает такую трещину, что ещё чуть-чуть, и я сама сломаюсь.
Нагибаюсь к нему и кладу ладони на его маленькие розовые щёчки.
– Тебе нужно поспать, приятель. Ты же викинг, а викинги ценят сон. Да ведь, Иви? – та кивает, – вот видишь, мама согласна со мной. Так что беги спать, а завтра мы проведём целый день вместе. Ты и я, идёт?
Он прищуривается, пытаясь понять, вру я или нет.
– Клятва на мизинчиках? – с сомнением спрашиваю я и протягиваю палец.
Остин тут же обхватывает мой.
– Я сделаю тебе предложение, когда вырасту. А пока викингу нужен сон, малышка.
Остин посылает мне воздушный поцелуй и исчезает за дверью.
– Дамский угодник. Это все гены Ноа! – вздыхает Иви.
Я улыбаюсь. По-настоящему улыбаюсь ей, после долгого времени. Она не просто оставила меня. Она спасала жизнь своему сыну, моему маленькому племяннику, с которым мне обязательно нужно наверстать упущенное. И я в нетерпении сделать это.
Глава 27
Как только шасси моего самолета коснулись земли Ньюарка, я пулей устремилась к выходу, но резко возникшая передо мной рука остановила меня. Мама, которая согласилась отправить меня в Америку только с условием, что проконтролирует то, как я доберусь, а затем улетит обратно. Впрочем, я не против. Весь полёт она не издавала ни звука, только и дело, нахваливая личный самолёт отца и то, как её муж трудолюбив, раз смог добиться таких высот. Она, естественно, прекрасно понимает, как он добился всего этого, но все же хвастается перед стюардессами, которым также как и мне наплевать. Они просто изредка кивают и соглашаются с ней – не хотят проблем с их хозяйкой.
– Не торопись, Грейси, – настойчиво попросила а-ля приказала она и коротко улыбнулась. Но было, похоже, что у неё нервный тик, – я отправилась с тобой не просто так.
– Да? А я уже подумала, что так оно и есть. Весь полёт ты не трогала меня, может, и сейчас оставишь затею?
Её миндалевидные глаза прищуриваются, а ногти впиваются мне в кожу.
– Послушай, я знаю, что у тебя кто-то появился…
– Да? Ну, надо же. А откуда, интересно спросить? – театрально ахаю я, доводя её до точки кипения. Вся атмосфера рядом с ней начала пылать, а я все ещё продолжаю испытывать судьбу.
– Грейс, – с нажимом нарочито спокойно шипит она, – я всё вижу. Я же твоя мать.
– Неужели?
– Не выводи меня. Один звонок твоему отцу, и ты будешь вылизывать стены своей комнаты в Лондоне, потому что он запрёт тебя там по моей же просьбе.
Меня передергивает от её слов.
– Он никогда не слушал тебя. Всегда делал то, что считает нужным. Так что не пытайся угрожать мне, а тем более у нас с ним сделка.
– Я знаю о сделке, – ухмыляется та, пока я в шоке пялюсь на неё, – конечно, а ты как думала? Это была, вообще-то, моя идея.
– Так я и думала, – рычу на неё. Мать закатывает глаза и цокает.
– Позволь мне закончить. Я знаю, что ты влюблена, но можешь даже не пытаться. Твоя судьба – Арчер. И на этом конец. Так что сделай для себя правильные выводы, если не хочешь лишиться всего. Ты ведь умная девочка?
Она протягивает мне руку, как будто я собака и позволю почесать себе за ушком. Но не сегодня. И не в этой жизни.
– Можешь смело идти нахрен, потому что мне плевать. Отцу так и передай. Прощайте, мама, – я небрежно вскидываю руку и выбегаю из самолёта, пока она тянется ко мне, чтобы снова схватить. Её щеки пылают от гнева, глаза темнеют, а дыхание неровное. Но это меня не волнует. Главное – меня ждёт Диего, после долгой разлуки. И я должна быть с ним. Однозначно Новый год я встречу с ним, потому что ещё пару дней в компании родителей я не выдержу.
Я уже бегу по трапу, когда слышу её крик:
– Ты пожалеешь! Ты очень пожалеешь, когда останешься совсем одна, потому что все отвернуться от такой скотины, как ты! – я оборачиваюсь, чтобы посмотреть ей в глаза и убедиться, что она в своём уме.
– Я итак одна. Благодаря тебе и отцу, – ложь, у меня есть Диего, – так что засунь своего Арчера себе в задницу и уматывай.
– Как ты говоришь с матерью, мерзкая девчонка? Я воспитывала тебя, – рассерженно пыхтит она.
– Кому ты сейчас врёшь? Ты никогда не была со мной близка, как мать и дочь. Ты кинула меня в руки отца, и сама впрочем, не лучше него.
– Да как ты смеешь!
– Успокойся, мама. У меня нет желания ссориться с тобой, так что просто попрощайся и лети обратно в Лондон. Так будет правильнее.
Несколько секунд она смотрит на меня злым взглядом, а затем вздергивает подбородок и цокая каблуками заходит обратно в самолёт, а затем стюардесса закрывает дверь. Я знаю, что моя мать не всегда была такой сукой. Она просто очередная марионетка отца, не более.
Через час я уже мчусь к Марии. Я позвонила ей сразу же, как только нарыла телефон в комнате. Диего не было в квартире, а на мобильный он не отвечает, поэтому мне пришлось звонить Марии и умолять её сказать, где он. И это было не так легко.
Как только я дохожу до её машины и сажусь в салон, она впивается в меня злым взглядом. Похоже, что теперь она ненавидит меня. В прочем, я и сама ненавижу себя за глупую опрометчивость.
