— Алекс, что за херня? — голосил друг.
— Я больше не желаю в этом учувствовать. Тема закрыта. Никакого списка, пактов, споров, соревнований и тому подобное. Я отменяю и разрываю все условия.
— Что за чёрт? Что случилось?
— Я просто больше не хочу, что непонятного? — фыркнула я.
— Да что с тобой случилось? Всё было круто.
До вчерашнего дня. Да, до той самой минуты, пока мои глаза не нашли Тома с девушкой, которая целовала его щёку, нежно касаясь руки.
У него есть девушка, и я оставила эту дверь в покое, несмотря на разрывающиеся мерзкие чувства и вопли внутри.
— Эван, ты меня слышишь? — процедила я, открыв дверцу шкафчика, в который с силой закинула учебники, после чего подхватила новые, закрыв его с грохотом.
Да, я определённо не умеют держать эмоции внутри, так или иначе они вырываются наружу в таких мелочах, как хлопанье дверью, будь она входная или от шкафчика. Внутри меня бушуют все природные стихии разом, которые не в силах успокоить ничто на свете. Сейчас я благодарна только Лизи, которая не докучала расспросами вчера, и не делает это сегодня. Она просто скрасила дерьмовый вечер смешными комедиями и своим присутствием. Я уже говорила, что люблю её? Скажу ещё раз: я люблю свою лучшую подругу, потому что даже родители решили вытянуть из меня имя будущего смертника, которого я оставила в тайне.
Я действительно не просто зла на Тома, а в ярости вперемешку с разочарованием. Имея за спиной девушку, он проводил время со мной. И он давал не двусмысленные намёки хотя бы касаниями. Больше всего меня гложет разочарование. Я ни в чём так не разочаровывалась как в человеке, в которого влюблена с седьмого класса и в котором видела абсолютный идеал. Мои суждения и представления оказались ложными. И из-за этого на душе скребут кошки. Мне вообще хочется упасть лицом в подушку, чтобы заглушить всхлипывания и слёзы, которые рвутся наружу. Кстати, подобным делом я занималась ночью, пока Лизи обнимала меня. Я так ничего не рассказала ей, но стоит ли? Она не дура, сама понимает в ком дело, просто не пытает расспросами, а поддерживает молча. Я попросила не упоминать имя Тома ни в каком контексте, когда Лизи уже было, заговорила о нём вчера. Я не хочу слышать, знать и говорить о нём. Это моя жирная точка раз и навсегда, несмотря на ноющую боль в сердце.
— Ладно, ладно, — вскинув руки в знак капитуляции, Эван нахмурился, вглядываясь в моё лицо, — что, чёрт возьми, произошло?
— Ничего. Я просто не хочу продолжать.
— Твоя излишняя эмоциональность говорит о том, что дело дрянь.
— Потому что я всё утро говорю тебе об этом, как думаешь, не надоело ли мне повторять одно и то же сотню раз?
— Я понял. Мы больше не возвращаемся к спору, но это не меняет то, что я уже сделал.
— Что именно?
— Место наше.
— Я не хочу там сидеть. И скоро будет холодно, поэтому, я перебираюсь в столовую.
Заключив моё запястье в свою ладонь, Эван окинул меня хмурым взглядом, и в какой-то момент показалось, что меня видят насквозь, но, слава Богу, во время вчерашней ситуации, я отправила его за соком. Школьные слухи разлетаются слишком быстро, и сегодня все судачат что-то про Тома, но как я сказала: я не желаю слышать о нём абсолютно ничего, поэтому вовремя включаю в наушниках музыку.
— Оно в любом случае уже наше, хочешь ты этого или нет. Я не знаю, что у тебя произошло, и ты можешь не говорить мне, но не делай вид, что это просто так. Я не идиот, Алекс. Не думай, что из-за любительства пошутить, я слепой или глухой, либо к тому же тупой. Это не так. Мы завершили спор, но я не хочу терять тебя.
— Не хочешь терять меня? — выдохнула я, выгнув бровь. Я не готова стать второй Лизи, в которую влюбился друг.
— Ты отпадная подруга, с которой я не хочу терять дружбу. Да, мы — друзья, Алекс. Я насильно стал твоим другом, тебе некуда деться.
— Я наложу на себя руки, — хмыкнула я.
— Тогда мне придётся ходить за тобой всюду, даже в женский туалет в одну кабинку.
— Фу, — поморщилась я, но улыбнулась.
— Ну, вот, ты уже заулыбалась, значит, из меня тоже отпадный друг, — усмехнулся Эван.
— Ну, не знаю, я бы так не сказала, — хихикнула я.
— Ещё раз такое скажешь, и я точно буду ходить с тобой в одну кабинку в женском туалете, — засмеялся Эван, проводив меня взглядом до парты.
— Фу, — ещё раз поморщилась я, заняв свой стол.
Послав мне воздушный поцелуй, Эван скрылся за стенкой, а я улыбнулась. Он умело поднял моё никчёмное настроение, и теперь на губах играла улыбка после нашего небольшого приятного диалога. Но она тут же сползла, когда в кабинет вошёл Том. История — наш общий предмет, и сейчас я готова выбрать третий уровень, лишь бы не сидеть с ним в одном кабинете. Опустив глаза в стол, я достала телефон, чтобы чем-то занять себя.
С одной стороны я жутко хотела, чтобы Том подошёл ко мне, сказал, что это не правда и что ему нужна только я, но я хочу слишком многого, а порой даже невозможного. Я должна смириться с его присутствием, даже если я уйду в другой класс — он будет в школе. В таком случае мне придётся потребовать новый шкафчик, изменить расписание, поменять место дислокации во время обеда, потому что с приходом холодов все ученики вернуться в стены школьной столовой, в их числе будет Том. У меня просто нет других вариантов, как смириться и привыкнуть. Рано или поздно, боль и разочарование пройдут, на смену им придёт пустота, которая поможет ничего не чувствовать.
Последующее время я была тише воды, ниже травы, категорически отрицая всякие взгляды Тома, которые чувствовала на спине. Если он из тех парней, для которых собственная девушка ничего не значит, то я переборю себя в чувствах. Да, они ещё есть, несмотря на разочарование, но я, скрипя зубами, пытаюсь вырвать их с корнем, что плохо получается. Душа ноет, и ноет так пронзительно и звонко, что я не слышу ничего вокруг.
Выйдя из воронки собственных мыслей, я перевела взгляд на своё плечо, которое легонько потряхивала женская рука.
— Алекс, не желаешь подключиться? — улыбнулась миссис Ноли.
— Простите, я, кажется, прослушала, — сипло протянула я.
— Ничего страшного, бывает, включайся в работу. Я буду рада послушать твоё мнение.
Молча кивнув, я попыталась услышать за собственными возгласами изнутри то, что обсуждают снаружи. Все попытки достучаться до самой себя — остались провалом, я всё также была погружена в круговорот. Я с трудом признаю то, что Том не свободен. Наверняка сейчас кто-то мог сказать, чтобы я плюнула на предрассудки и боролась за своё счастье, а в компании Тома я ощущала именно его, но я не могу переступить через установленные и плотно выстроенные ценности в голове. Я бы не хотела оказаться на месте девушки, в отношения которой кто-то третий суёт нос.
— Он, правда, так сказал, Джина, — громко шептала соседка за моей спиной, бурно обсуждая целый урок одну и ту же тему с подругой. И на этот раз я решила прислушаться, потому что всё утро каждый ленивый говорит о чём-то за рамки вон выходящее.
