– Говоришь, что тебя не тянет ко мне, Лука? Досадно, потому что меня очень тянет к тебе.
Она покачала головой.
– Меня… меня тянет. Но…
Она не договорила. Я не сомневался в том, что она сумеет изменить свое решение, если я постараюсь убедить ее как следует. Однако Лука значила для меня больше, чем мимолетная интрижка.
Я отстранился от нее и посмотрел ей в глаза, держа ее лицо в своих ладонях.
– Я уважаю твое желание, Лука. Я бы соврал, если бы сказал, что не думаю о том, чтобы сбылась моя мечта раствориться в тебе. Но я никогда не просил тебя делать то, чего ты не хочешь.
Казалось, она испытывала неподдельное облегчение.
– Просто мне страшно. Встретившись с тобой, я сделала огромный шаг вперед и не хочу быть привязанной к тебе больше, чем уже привязана.
Эти слова стали для меня еще большим разочарованием, чем отказ от секса. Она пробыла у меня дома всего несколько часов, но я был совершенно уверен в том, что уже привязан к ней больше, чем к любой из своих конечностей.
– Почему бы нам не отдохнуть немного? У меня несколько комнат для гостей на случай, если ты захочешь прилечь поспать. Я ничего не знаю о тебе, но сейчас же готов прекратить все разговоры.
Она улыбнулась.
– Да, это было бы прекрасно.
В гостиной я разжег камин и наполнил вином бокалы. Лука села на диван, поджав под себя ноги.
– Можно мне спросить тебя кое о чем?
– Все что угодно.
Я пригубил вино.
– Почему ты не захотел все рассказать мне?
Я покачал головой:
– Не знаю. Думаю, мне нравилось, что мы – просто мы. Я боялся, что все изменится, если ты узнаешь правду.
– Так случилось с кем-то, кому ты доверял? Все изменилось из-за того, что ты стал известен?
Я не удивился тому, что она попала прямо в точку. Лука читала мои мысли лучше кого бы то ни было, хотя мы никогда не встречались. Теперь она сидела передо мной, и мне даже не требовалось говорить. Глядя мне в лицо, она заговорила прежде, чем я успел открыть рот.
– Мне жаль, что с тобой так поступили. Это отвратительно.
Поскольку времени на общение у нас оставалось все меньше, я не хотел долго рассуждать обо всем дерьме, случившемся в моей жизни, поэтому представил ей краткую версию своего прошлого.
– Люди, которых я считал близкими друзьями, оказались совсем не такими. А женщины… ну, они хотят быть рядом со мной потому, что я – Коул Арчер, а не потому, что я – такой, как есть на самом деле. Если ты понимаешь, о чем я.
Она кивнула.
– Понятно. Знаешь, забавно, для меня твоя известность – самое худшее качество в мужчине. Я не выношу толпы и людные места, а судя по обрывочным сведениям, которые я сегодня нашла в интернете, твоя жизнь неотделима от гигантской толпы и многолюдных мест.
– Ну да, и такое бывает. Но в последние несколько недель я в основном записывался в студии, то есть вел достаточно тихую жизнь. Честно говоря, я люблю музыку, но толпы народа и слава мне довольно быстро надоели. Я никогда не ценил анонимности до тех пор, пока не лишился ее. Этот бизнес может довести до безумия.
– Например? Расскажи мне о самом безумном случае в твоей жизни.
Я задумался. Со мной произошла масса историй, которых хватило бы на дюжину книг, но одна особенно запомнилась.
– Однажды я пришел домой и увидел у себя на кухне обнаженную женщину, которая готовила мне ужин.
Лука нахмурилась.
– Я думала, что любой мужчина только был бы рад видеть, что женщина, с которой он встречается, готовит обнаженной. Не думаю, что это безумие.
– Я не встречался с ней. До этого я никогда в жизни не видел эту женщину. Она проникла в дом и вела себя так, будто мы с ней знакомы, называла меня «дорогой» и все такое. Это было как в сериале «Сумеречная зона». На груди, там, где сердце, она набила татуировку с моим именем и официально сменила свою фамилию на Арчер. Она считала, что мы женаты.
Лука вытаращила глаза.
– О господи. Это ужасно. Ее посадили в тюрьму?
Я покачал головой:
– Нет. Я согласился забрать заявление в полицию, если она отправится на консультацию к психиатру. Очевидно, она была не в себе. Но после этого я нанял бригаду охранников, которые круглосуточно сидят у ворот. В любом случае такая необходимость давно назрела. Через неделю после ареста «миссис Арчер» один из туристических автобусов, совершающих экскурсии по местам, где живут знаменитости, добавил мой дом на карту и стал здесь останавливаться, и теперь всегда кто-нибудь пытается проникнуть в мое владение.
– Как они могут так вести себя? А как же частная жизнь?
Я пожал плечами.
– Я променял частную жизнь на славу, Лука.
– Это чушь. Я могу понять людей, которые хотят получить автограф и пытаются сфотографировать тебя, когда ты выходишь на улицу. Но твой дом должен быть твоим убежищем.
– Да. Но люди забывают о том, что я – живой человек.
Она заметно поникла.
– А теперь я веду себя точно так же по отношению к тебе, да? Я без приглашения прикатила сюда, а ведь ты четко сказал мне, что даже не хочешь обменяться фотографиями…
– Это совсем другое дело. Я рад, Лука, что ты решилась на этот шаг за нас обоих. Правда, рад. Его нужно было сделать. Однако я надеюсь, что ты понимаешь, почему я сначала сомневался. Люди не приходят смотреть на Гриффина. Им интересен Коул.
– Но, отправляясь в путешествие, я даже не знала, что ты – Коул.
– Теперь я это знаю. И прости меня за то, что я сомневался в тебе.
– А ты прости меня за то, что я вытолкнула тебя за пределы твоей зоны комфорта. Одному богу известно, как я не люблю, когда со мной так поступают.
Я внимательно смотрел на нее.
– Спасибо, что проделала весь этот путь. Я понимаю, что тебе пришлось нелегко.
Она кивнула.
После этого Лука надолго замолчала. Видимо, задумавшись, она пристально смотрела на бокал с вином. Через минуту я взял ее пальцем за подбородок и слегка приподнял его.
– Если у нас всего полтора дня, то тебе придется говорить мне, о чем ты думаешь. Хотя я и хочу заглянуть внутрь этой головки и понять, как она работает, боюсь, мне недоступна такая роскошь.
Она кивнула.
– Просто я подумала о том… что, должно быть, у тебя на шее постоянно виснет куча женщин.
Во вранье не было никакого смысла; Луке достаточно только войти в Google, и она обнаружила бы десятки девиц, сидящих в первых рядах и трясущих сиськами почти на каждом моем концерте. Когда мне все это еще было в новинку, я нередко позволял себе вольничать, и папарацци чаще, чем мне хотелось бы, ловили меня после бурной ночи, когда я покидал свою гримерку. Я совсем не гордился тем парнем, каким был в начале своей музыкальной карьеры, но все же какие-то уроки усвоил.
