3. Первое английское издание памятника Генри де Ромстина (1884 год)
Первое английское издание греческого текста Учения с введением, переводом, примечаниями и иллюстрационными примерами из христианских памятников традиции двух путей было выпущено в Лондоне в том же 1884 году Генри де Ромстином (1830-1900), магистром искусств28 и клириком Церкви Англии29. Издатель был известен своими трудами в области патрологии, и в данном случае проявил заметную эрудицию и сообразительность. В дальнейшем это издание затерялось в ряду выходивших вслед одна за одной англо-американских публикаций нашего памятника, на фоне которых издание де Ромстина с всего лишь семистраничным введением смотрелось не слишком солидно. Тем не менее оно стоит того, чтобы о нем сказать особо. Так издатель не видит в прежних исследованиях Филофея и Гарнака решительных доказательств приоритета Послания Варнавы и «Пастыря» Ерма перед Учением, более того, на его взгляд, внутренние показания нашего памятника свидетельствуют об обратном30. Отвергается де Ромсти-ном и гипотеза Кравуцкого об эбионитском происхождении Учения, поскольку, несмотря на немалое число гебраизмов31, в нем отсутствует декларируемое эбионитами неприятие Павла и его миссии32. Зато в евхаристических молитвах Учения издатель обнаруживает «явные следы языка св. Иоанна», в связи с чем, впрочем, им делается довольно поспешный вывод о возможном проживании автора нашего памятника в Малой Азии33. Однако де Ром-стин не исключает и египетское происхождение Учения, учитывая привязанность к нему Климента Александрийского, который первым из древних христианских авторов вслед за нашим памятником (8.1) говорит в своих «Строматах» (VII.75) о соблюдении поста в среду и пятницу34. Но самое интересное, во введении к своей публикации де Ром-стин, что вошло затем в известные обзоры Караше-ва35 и Драпера36, касается датировки Учения. Вот что издатель пишет в связи с этим:
Итак, мы приходим к заключению, что до сих пор вопрос о происхождении памятника и месте такового в точности не решен. Другое дело, что совершенно ничто не может воспрепятствовать нам определить его возможную (если не вероятную) датировку последней четвертью первого столетия, и уж точно никак не позднее первой четверти второго столетия. Это, вполне вероятно, древнейшее христианское писание после книг Нового Завета, возможно даже более раннее, чем боЛЬШИНСТ-ту ВО из них .
Последняя фраза этого пассажа, надо сказать, выглядит довольно показательно. С одной стороны, де Ромстин явно в курсе современной ему исторической критики Нового Завета, завершающей формирование того, что спустя еще не одно десятилетие станет его каноническим корпусом, как раз вторым десятилетием II века, когда было написано 2 Петр38. В этом отношении последняя четверть I века действительно окажется временем написания большей части новозаветных писаний, если вычесть подлинные послания Павла, написанные в 50/51-56/57 годах39. Но, с другой стороны, явно видна и получившая в дальнейшем развитие охранительная тенденция, отнести Учение к послеапо-стольской эпохе, пусть и в пределах I века, но главное, ни в коем случае не говорить о его приоритете перед всем НЗ, хотя внутренних показаний для этого в нем предостаточно, о чем особый разговор ниже в связи с первой французской публикацией нашего памятника Полем Сабатье.
4. Первое французское издание памятника Поля Сабатье (1885 год)
Первый французский перевод Учения вышел в Париже в 1885 году в составе бакалаврской диссертации, защищенной на местном протестантском богословском факультете 27-летним Полем Сабатье (1858-1928). И хотя такой формат диссертации на квалификационную в то время ученую богословскую степень не предполагал фундаментального исследования нашего памятника, да и время для такового еще не пришло, учитывая, что все оказавшиеся доступными источники, соотносимые с ним, будут введены в научный оборот лишь в середине следующего столетия. Тем не менее эта работа стала самым блестящим обращением к Учению среди всех научных публикаций последних полутора с небольшим десятилетий XIX века. По сути, это был первый не предвзятый, лишенный какой бы то ни было идеологической ангажированности взгляд на Учение, содержащий ряд точных наблюдений, не утративших своего значения до сих пор, тогда как исторические характеристики памятника выводились прежде всего из самого его содержания. Успех данного издания был столь велик, что первый тираж пришлось вскоре повторить с тем, чтобы его экземпляры не только попали во все солидные библиотеки Старого и Нового Света, но и стали доступными всем, кто более или менее серьезно интересовался христианскими первоисточниками, учитывая, что французский язык был тогда в мире самым распространенным в образованном обществе.
Труд Сабатье40 состоит из краткого десятистраничного введения, библиографии книг и статей, посвященных Учению и вышедших в 1883-1884 годах, воспроизведения греческого текста по изданию Филофея и затем — французского перевода, снабженного комментариями. Завершает Сабатье свой труд почти стостраничным историко-критическим этюдом, важнейшие выводы которого мы рассмотрим далее. Здесь он показывает себя прекрасным знатоком еврейской религиозной традиции, сказавшейся в апостольской проповеди, постоянно в связи с этим ссылаясь не только на еврейскую Библию, но и на Талмуд, а также на свидетельства еврейского историка второй половины I века н.э. Иосифа Флавия. Всё это сопровождают ссылки на мнения крупнейших специалистов по иудаике41 XIX века.
В первом разделе этюда — «Катехизическое учение»42 автор, подчеркивая, что Дидахе — это прежде всего наставление, рассматривает его первые шесть глав (Учение о двух путях) собственно и составляющих то, что он называет катехизисом. При этом Сабатье отмечает, что первое христианское наставление в вере и морали проистекает из еврейской практики обращения с прозелитами43, исторические примеры чего он далее приводит. В следующем разделе «Крещение» он рассматривает христианскую инициацию44 как проистекающую из еврейского обряда омовения/очищения, входящего в состав инициации прозелита45. При этом автор считает необходимым отметить, что т. н. тринитарная крещальная формула: «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», — имеющая в Учении (7.1, 3) самое раннее историческое свидетельство, никак здесь не связана с позднейшим учением о Троице, впервые встречающимся у Тертуллиана на рубеже П-Ш веков46. Далее Сабатье рассматривает тему поста и молитвы в Учении (8.1-З)47, обращая особое внимание на еврейские корни Молитвы Господней («Отче наш»). Более пространный раздел посвящен теме Евхаристии в Учении (9.1-10.7)48, дающем о ней самое раннее историческое свидетельство. Автор рассматривает здесь как еврейские мотивы христианской Евхаристии в молитвах благодарения/благословения пищи и питья, так и сравнивает евхаристические молитвы и наставления Учения со свидетельствами НЗ и раннехристианской литературы. В этом отношении его наблюдения предваряют соответствующие исследования первой христианской анафоры49 замечательного российского ученого-литургиста Ивана Алексеевича Карабинова (1878-1937)50 и выдающегося знатока древнего христианского Востока эстонского ученого Артура Выыбуса (1909-1988)51. Пятый раздел «Духовные дарования и церковные должности» рассматривает последние прежде всего в связи с бескорыстным характером их исполнения, засвидетельствованным как в Учении, так и в последующей новозаветной традиции и раннехристианской письменности52. В шестом разделе «Дьяконы и епископы» рассматриваются эти должности, на которые община избирает достойных кандидатов, по аналогии с синагогальными служителями в еврейских общинах, отвечающих за состояние дисциплины (хаззан) и общественные финансы (парнасйм)53. В седьмом разделе «Последние вещи» рассматривается вероучение Дидахе, но главным образом эсхатология его последней 16-й главы54. В первом случае речь идет об исповедании Иисуса Мессией55. Тогда как далее обращается внимание прежде всего на отсутствие даже намека на разрушение Иерусалима и Храма в 70 году, равно как и на преследование христиан в империи начиная с гонения Нерона в 64-66 годах, что позволяет говорить о ситуации гораздо более ранней по отношению к последующим бедствиям как иудео- , так и языкохристиан, нашедшим затем отражение в новозаветной эсхатологии. В связи с этим Сабатье находит эсхатологию Учения наиболее близкой к той, что обнаруживается в 1 Фес56.
