делать свое собственное дело и работать руками своими (1 Фес 4:1 1 в КП).
5.5.6. Пророки
Предписания Учения относительно пророков (11.7-12) также весьма важны в историческом плане. Те сведения о самом феномене раннехристианского пророчества, которые мы можем почерпнуть у Павла, с одной стороны, отрывочны, а с другой — противоречивы, что не позволяет выстроить общей картины. Так, завершая 1 Фес, Павел пишет в 50/51 году:
Духа не угашайте, пророчеством не пренебрегайте (цт] E^ouSeveiTe), при этом всё испытывайте, хорошего держитесь, от всякого рода зла уклоняйтесь (5:19-20).
Что это если ни свидетельство недоверия языкохристиан Фессалоник к «говорящим в Духе»? Вероятно, к этому имелись причины, указанные в Учении, чего мы коснемся ниже. Тогда как в 1 Кор, написанном в 54 году, мы видим совсем другую картину. Здесь Павел прямо призывает коринфских языкохристиан
ревновать о духовных дарах, особенно о том, чтобы пророчествовать (14:1 в КП).
Из дальнейшего текста данного пассажа (1 Кор 14:1-33) следует, что в Коринфской церкви хватало лиц, как впадавших в экстатическом состоянии в глоссолалию187, так и пророчествовавших, причем явно встречая почтительный прием у местных языкохристиан. Так что Павлу оставалось лишь в связи с этим насаждать благопристойный порядок в их церковных собраниях, поскольку «Бог не есть Бог беспорядка, но мира» (14:33 в КП), как он завершает сответствующее назидание.
Однако описывающая более ранний период Деян рисует нам другую картину. Пророческое служение в Начальной Церкви оказывается делом достаточно редким, почему приход пророков из Иерусалима в Антиохию, понятно, что не иначе как с санкции Двенадцати, становится уже событием, удостоившимся внимания дееписателя, и вехой в истории Антиохийской церкви (Деян 11:27-30). Причем по имени из этих пророков будет назван лишь один Агав (Деян 11:28), который и позднее встретится в повествовании как предсказатель участи Павла (Деян 21:10-11). Сами же антиохийские миссионеры (вероятно, не все) называются не иначе как «пророки и учители», при том что в этом качестве их оказывается всего пятеро, перечисляемых в таком порядке: Варнава, Симеон, называемый Нигер, Лукий/Луций киринеянин, Манаин/Менахем, воспитанный вместе с Иродом-тетрархом, и Савл (Деян 13:1). И это с учетом того, что Антиохия была гигантским по древним меркам городом188, а ученики — языкохристиане стекались к указанным миссионерам из разных мест Сирии.
В любом случае христианский пророк ко времени написания Учения был фигурой более редкой, чем учитель или даже апостол. Однако его приход в языкохристианскую общину в Сиро-Палестинском регионе представлялся делом всё же возможным, почему относительно него даются следующие предписания. Во-первых, речь идет о говорении пророком «в Духе», имея в виду апокалиптические предсказания и вероучительные наставления. В связи с этим в Учении сказано:
И каждого пророка, говорящего в Духе, не проверяйте и не обсуждайте: потому что всякий грех будет прощен, а этот грех прощен не будет (1 1.7).
Иначе говоря, сказаное в Духе, т.е. возвещаемое Святым Духом, требуется принимать на веру без обсуждения. Здесь явно просматривается свидетельство самого начала христианской проповеди язычникам, когда еще в языкохристианских общинах не могло быть и речи о разделениях из-за мнений, известных по 1 Кор 1:10-17, не говоря уже о какой-либо теологической/христологической «ереси», кои в этой среде стали обычным явлением ближе к концу I века и впоследствии. Ценным здесь является аллюзия к словам Иисуса в Мк 3:28-30; Мф 12:31-32; Лк 12:10, которые следует признать подлинными, хотя они у синоптиков и инкапсулированы в чуждый контекст позднейших мифологизации и идеологизации: (а) в связи с приписанными Иисусу экзорцизмами (изгнанием нечистых духов) в Мк/Мф и (б) в связи с эксклюзитивизмом в отношении самой фигуры Иисуса в Лк, которой присваивается исключительный статус «Божественного Мужа». Между тем они имели отношение, как это следует из Дидахе, к оригинальному учению Иисуса и к Его подлинной апокалиптике. Во-вторых, истинного пророка, помимо говорения «в Духе», отличают «нравы Господа (oi тролхл ко-р1от>)», почему далее в Учении сказано:
Однако не каждый говорящий в Духе есть пророк, но только если у него нравы Господа. Итак, по нравам будет узнан лжепророк и истинный пророк (11.8).
Выражение «нравы Господа» свидетельствует, что память о том, как поступал Господь Иисус, свято хранилась начальным Апостольским преданием, почему и пророк как носитель особых духовных дарований призван поступать так же, как Он поступал (ср.: 1 Ин 2:6), являя пример любви и справедливости. Для нас данное выражение становится ключевым, вводя в подлинное учение Иисуса.
Но чтобы понять это, нам сначала следует обратиться к свидетельству Иосифа Флавия, имея в виду то его высказывание об Иисусе, которое в греческом тексте известного пассажа «Иудейских древностей» (XVII.3.3) не было подвергнуто позднейшей (первая четверть IV века) христианской редактуре. Итак, Иосиф пишет об Иисусе, что Он был «человек мудрый». В устах еврея Иосифа, происходившего из фарисейской среды, это означало одно, а именно что у Иисуса слово не расходилось с делом. Иначе говоря, чему Иисус учил, то и Сам исполнял, подавая пример ученикам. Отсюда и такая Его известная максима:
...да будет ваше слово: если да, то «да», и если нет, то «нет»; а что сверх этого — то от лукавого (Мф 5:37).
Выше в разделе 5.1 настоящей главы мы уже рассмотрели основные положения учения Иисуса, сводящегося к любви, выражением которой выступают примирение и общение. Последнее же находило выражение в милости к нуждающимся, оказываемой с любовью. Отсюда и известное наставление Иоанна, ученика Господа, записанное уже в конце I века:
А то, что мы Его (Иисуса Христа) знаем, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: «Я Его знаю», — но при этом не соблюдает Его заповедей, тот лжец и нет у него истины. А кто соблюдает Его заповедь, у того воистину любовь к Богу достигла совершенства, из этого мы узнаем, что мы в Нем. Кто говорит, что он остается в Нем, тому самому надлежит поступать так, как и Он поступал (1 Ин 2:3-6).
Но в чем же находит свое выражение достигшая совершенства любовь к Богу, в которой верящий в Христа призван Ему соответствовать? Иоанн дает на это далее довольно простой ответ:
Любовь мы познали в том, что Он (Иисус Христос) за нас положил Свою душу. И мы также должны положить души за братьев. Так что если у кого в этом мире есть достаток, а он, видя своего брата в нужде, затворяет от него свое сердце, то разве в нем остается любовь к Богу? Дети, будем любить не словом и языком, а делом и истиной (1 Ин 3:16-1 8).
Итак, «положить душу за братьев», следуя Христу, значит помогать им, когда они испытывают нужду. В этом и проявляются «нравы Господа», как это видно из дальнейшего наставления Учения относительно пророков. Так, их служение, обеспечивающее им необходимое содержание от общины (о чем ниже), призвано быть лишенным какой-либо корысти. Отсюда требование, чтобы, назначая «в Духе» трапезу для бедных, пророк сам от нее не вкушал, «иначе он — лжепорок» (11.9). Равно языкохристианская община должна счесть его лжепророком, если он, «уча истине», не следует ей (11.10), опять же, имея в виду жертвенность/бес-корыстность, к которой собственно и сводятся все заповеди Господа Иисуса, сведенные в одну — любви друг к другу Его последователей (Ин 13:34-35; 15:12-13, 17). Посему наставление об отношении языкохристианской общины к пророкам заканчивается так:
