Если же кто, будучи в Духе, скажет: дай мне денег или чего-то другого, не слушайте его; а если скажет дать для других нуждающихся, то да никто его не осуждает (1 1.12).
Впрочем, еще в библейской традиции использование функции пророческого служения для извлечения «гнусного прибытка» рассматривалось в ряду других факторов коррупционного разложения израильского общества, на что в конце VIII века до н.э. указывал пророк Михей (3:11). Другое дело, когда пророк говорит о необходимости для последователей Христа помогать нуждающимся, понятно, обращаясь к примеру Господа Иисуса и собранной Им общины.
К сожалению, дошедшие до нас т.н. канонические евангелия почти не сохранили свидетельств на сей счет. Очевидно, что их составителям в конце I — начале II века было важно прежде всего представить Иисуса, с одной стороны, мифологизированной фигурой чудотворца, экзорциста и целителя, а с другой, оторванным от реальной истории Сыном Человеческим, не имеющим где главу преклонить, задирающим монополизировавших после 70 года религиозную жизнь Израиля фарисеев демонстративными нарушением Субботы и дружбой с мытарями и грешниками. Тем не менее предание о Нем как о милостивом к нищим отразилось неожиданным образом в лишенном какой-либо исторической основы рассказе о возливании некоей женщиной на голову Иисуса из «алебастрового сосуда мира драгоценного189» (Мф 26:7 в КП). Этот рассказ, дошедший до нас в Мф 26:6-13; Мк 14:3-9; Ин 12:2-11 и разнящийся в указанных пассажах в своих деталях, рисует нам невозможную по своей экстравагантности картину, рожденную эксклюзи-тивистским сознанием евангелистов-мифологистов и идущую вразрез с образом исторического Иисуса, во-первых, объявившего ученикам о Своем отше-ствии лишь на Тайной вечери/Последнем ужине, накануне ареста, а во-вторых и в-главных, не допускавшего «нецелевое использование» материальных ценностей. На это и укажут Его ученики (по версии Четвертого Евангелия — Иуда Искариот):
К чему эта трата? Ведь можно было это продать за большую цену и раздать нищим (Мф 26:8-9, ср.: Мк 14:4-5 и Ин 1 2:4-5).
В Мк и Ин «большая цена» названа: 300 денариев, что составляло сумму, превышающую годовой заработок наемного работника или римского солдата. Итак, денежные средства, которые привлекались Иисусом, шли на вспомоществование неимущим Израиля, почему и Его последователи — языкохристиане призывались собирать их для вспомоществования неимущим членам Церкви Христа.
Но оказывается, что и «проверенный истинный пророк», бескорыстный в своем служении, «творя в миру тайну Церкви», т. е. возвещающий в качестве откровения о представляющимся непостижимым замысле Бога о ней, так же может стать предметом обсуждения, если «не учит делать всего того, что сам делает» (11.11а).
В связи с этим языкохристианам предписывается, что он
да не будет вами судим: так как у него суд с Богом; потому что также поступали и древние пророки» (11.11b).
Ссылка на «древних пророков» указывает на то, что речь идет о неких экстравагантных жестах или действиях, которые пророки производили в церковных собраниях (см.: Деян 21:10-11), подражая древним пророкам, например Исайе (Ис 20:2-4). Понятно, что так поступая, они отнюдь не учили этому других.
Последний вопрос, связанный с пророческим служением, которое изначально в Церкви Христа, как мы выяснили, не было частым и вызывало проблемы, сводится к его исторической продолжительности. В произведениях, написанных после Павла и вошедших впоследствии в канон НЗ, пророки как действующие лица текущей церковной жизни (около 95 года) упомянуты лишь в Откр 22:6, 9, причем в их число здесь включен и сам Иоанн-Апокалиптик.
Но есть и куда более позднее свидетельство о существовании в лоне Римской церкви как пророков, так и лжепророков. Речь идет о написанном, если следовать ее историческим показаниям (опровержение гностицизма190, признаки начала движения монтанистов191), в 140-150-е годы обширном сочинении «Пастырь», принадлежащем перу Ерма, которого знаменитый Фрагмент Муратори (конец II века, не позднее 200 года)192 определяет как брата епископа Римского Пия (в 139/141 — 154/156 годах)193. Во второй книге «Пастыря», именуемой «Заповеди», одиннадцатая из них специально посвящена интересующей нас теме. Различение пророка и лжепророка проводится там по следующим признакам:
...всякий дух, от Бога данный, не дожидается спрашивания, но, имея силу Божественную, говорит всё сам, потому что он свыше, от силы Духа Божия. Дух, который говорит по вопросам и согласно желаниям человеческим, есть дух земной, легкомысленный, не имеющий силы: он совсем не говорит, если его не спрашивают». Далее уже об истинном пророке сказано, что «имеющий Духа свыше спокоен, кроток и смирен, удаляется от всякого зла и суетного желания этого века, ставит себя ниже всех людей и никому не отвечает по вопросам, не говорит наедине: Дух Божий говорит не тогда, когда человек желает, но тогда, когда угодно Богу».
В свою очередь лжепророк это:
Прежде всего человек, кажущийся исполненным духа, высит себя, желает иметь председательство, нагл и многословен, живет среди роскоши и многих удовольствий, берет мзду за свое прорицание, если же не получит, то и не пророчествует194.
Удивительно, но спустя более столетия после написания Учения традиционное понимание пророческой харизмы, теряющей свое значение по причине корыстолюбия ее носителя или имитатора таковой, сохранилось, очевидно, в связи с локальными появлениями псевдохаризматов. Но что касается начальной истории Церкви Христа, то для нее сохраняет значение уже ранее приведенное блистательное определение Поля Сабатье касательно того, что в ней «анафема произносится на поведение, но никак не на мысль»195.
5.5.7. Вознаграждение пророков и учителей
Поскольку вопрос о христианском странноприим-стве, равно как и о принятии в общину человека, назвавшегося христианином, о чем далее говорится в дисциплинарном разделе Учения (12.1-5), мы уже рассмотрели выше (раздел 3.3.2 настоящей главы), то перейдем с следующей теме, касающейся содержания языкохристианской общиной пророков и учителей.
Общее положение относительно этого формулируется в Учении довольно просто:
Но каждый истинный пророк, желающий у вас жить, достоин своего пропитания. Также и настоящий учитель, как труженик и он достоин своего пропитания (13.1 -2).
С одной стороны, здесь видна отсылка к словам Иисуса, сказанным Двенадцати при отправлении их на проповедь, когда Он им велит не брать с собой денег, потому что «работник достоин пропитания своего» (Мф 10:10 в КП).
Впрочем, данное наставление касается и обеспечения питанием наносящего краткий визит в общину апостола. Здесь же речь идет всё же о большем, почему Павел позднее скажет:
Так и Господь повелел возвещающим Евангелие жить от Евангелия (1 Кор 9:14 в КП), заметив при этом, что он ради утверждения своего апостольского достоинства «ничем не воспользовался из всего этого» (1 Коп 9:15 в КП). Таким образом, речь идет о полноценном содержании местной церковью пророков и учителей (заметим, здесь они уже именуются в такой последовательности), позволяющем им при необходимости содержать свои семьи.
