Важной проблемой, дискуссии вокруг которой не утихают по сей день, остается вопрос о времени происхождения Дидахе и, соответственно, о его подлинности. Первый издатель памятника Филофей Вриений, равно как и следующий по времени его авторитетный исследователь Адольф Гарнак (1853-1930), выпустивший свое издание памятника с обширным введением (1884), настаивали на том, что перед нами псевдоэпиграф уже II века10. В свою очередь Толстой, знакомый с мнением Ври-ения и его аргументацией, сводившейся к зависимости, как тому представлялось, Учения о двух путях в Дидахе от содержательно близкого его изложения в псевдоэпиграфическом Послании Варнавы, появившемся не ранее 120 года, счел ее совершенно необоснованной. Его мнение на сей счет, кстати высказанное им в печати самым первым, и в свете последующих, в том числе относящихся уже к началу настоящего столетия, изысканий оказывается куда ближе к истинному положению вещей. Толстой формулирует его так:
Учение — самое древнее изложение проповедей Иисуса Христа. Оно было написано тогда, когда еще были живы люди, слышавшие самого Христа".
Иначе говоря, Дидахе было написано раньше, от себя добавлю — значительно раньше, чем начавшие складываться с середины или даже с конца 70-х годов I века н.э. известные нам теперь евангелия, обретшие в последней трети II века статус «канонических». Последние уже включили в себя немало чуждых историческому Иисусу содержательных элементов (рассказы о чудесах, притчи и многие наставления, вызванные обстоятельствами времени), обусловленных желанием христианских общин, как еврейских в Земле Израиля, так и греко-римских в остальной Римской империи, дать «именем Господа» ответы на вставшие перед ними в последней четверти I века вызовы.
Один из таких вызовов, который обозначился уже в самом конце I века, свелся к радикальной смене церковного строя, когда христиане из греков и римлян отказались от изначального общинного строя своих церквей, имевших образец в еврейских синагогах, о чем свидетельствуют главы 7-15 Дидахе, а позднее и апостол Павел (например, 1 Кор 5:1-13; 11:17-34). Наличие в этих общинах, помимо посещавших их время от времени самовидцев Христа — апостолов, как харизматичных пророков и учителей, так и избираемых их полноправными членами должностных лиц, следивших за дисциплиной и организовавших внутриобщинную благотворительность, при всем их авторитете и влиянии не предполагало наделения их какой-либо властью, будь то ведение евхаристических собраний, или власть распорядительную и дисциплинарную, каковая в каждой отдельной церкви принадлежала исключительно ее общему собранию. Однако уход с исторической сцены как самих апостолов, так и основной массы их непосредственных слушателей привел к тому, что в греко-римской христианской среде довольно быстро произошел переход к новому церковном строю, имевшему образец в хорошо ей знакомом имперском устройстве. Теперь у Царя-Христа, рассматриваемого в качестве главы «кафолической» («всецелой», «всеобщей» или же «вселенской») церкви в провинциях и отдельных городах появились «наместники»-епископы, ставшие именоваться также «преемниками апостолов». Теперь вся власть в церквах того или иного территориального уровня — литургическая, учительная и дисциплинарная сосредоточилась в их руках, а само это явление в церковно-исторической науке стало с XIX века именоваться монархическим епископатом.
Толстой явно осознал разницу между церквами-общинами первых десятилетий христианской истории и кафолической церковью II-IV веков, разделившейся впоследствии на существующие исторические церкви. В связи с этим он решил в своем переводе Дидахе отказаться от некоторых привычных церковных терминов, прочно закрепившихся в обиходе, передавая их различными смысловыми эквивалентами, дабы показать инаковость по отношению к той же православной церкви первохристианской общины, представленной в памятнике. Отсюда греческое слово £ккЛ.т]<яа, обычно переводимое как церковь, передается им как верующие (4.14) или как избранные (Господа) (9.4; 10.16; 11.10)12. Тогда как понятие евхаристия (благодарение) передается им либо как благодарность за пищу (9.1), либо как трапеза (9.5)13, что даже чисто контекстуально сужает смысл данного специального термина. Равно как и привычные термины крещение, крестить заменены Толстым на омовение, омывать (7.1-2, 4)14.
Конечно, такой переводческий прием может представляться наивным, но он интересен тем, что Толстой сознавал перемены в церковном строе и желал показать разницу между Церковью Первоначальной и историческими церквами, существовавшими в его время.
В этом отношении должна быть признана удачной передача таких специальных обозначений церковных должностей как епископы и дьяконы в их буквальном значении — надзиратели и служители (15.1)15, поскольку в первом случае речь идет о нескольких должностных лицах первохристианской общины, наблюдавших в ней за дисциплиной и порядком в ее собрании, которому они и докладывали о замеченных нарушениях для принятия властного решения, скажем, об отлучении виновного от церковного общения. Понятно, что этих надзирателей необходимо отличать от позднейших епископов-монархов, которые каждый на своей территории уже стали властно распоряжаться всеми делами находящихся на ней христианских церквей-общин.
В завершении хочу отметить два момента.
Первый. Толстой был не только великим писателем, но и не менее великим религиозным мыслителем. И эта сторона его мысли и творчества всё ещё требует непредвзятого и глубокого исследования.
Второй. На смену длившемуся два с половиной века поиску исторического Иисуса приходит время Его нахождения. И Лев Николаевич Толстой также внес свой вклад в это, что необходимо учитывать в будущих публикациях, посвященных подлинному учению Иисуса и оригинальному христианству.
Май-июль 2015 года.
Выборг-Москва
Заключение
Итак, пора подвести итог предпринятому исследованию и определить, что мы имеем в лице Учения Господа, данного народам через Двенадцать Апостолов.
Прежде всего следует сказать, что данное название полностью соответствует его содержанию. Перед нами действительно аутентичное учение Иисуса, адаптированное для восприятия теми, кто не принадлежит к народу Израиля, возвещаемое в самом начале миссии к ним, инициированной Двенадцатью. В представленном исследовании было доказательно установлено, что Учение есть самый ранний из дошедших до нас христианский письменный памятник, датируемый временем около 36 года, но никак не позднее 43 года, принадлежащий перу, вероятнее всего, посланца Двенадцати в Антиохию Сирийскую Варнаве, привлекшему к своему труду Савла/Павла. В Учетшм/Дидахе засвидетельствовано не только учение Иисуса, но и вера Начальной Церкви в Него как в Господа, напряженно ею ожидаемого. Здесь также представлены изначальная церковная дисциплина и начальное церковное устройство синагогального типа, существенно трансформировавшееся в языкохристиан-стве к концу I столетия т. н. христианской эры.
Однако завершая сей свой многолетний труд, я желаю не столько подвести итог проделанной работе, сколько взглянуть на те практически совершенно новые горизонты, которые она открывает перед учеными как в плане нахождения Иисуса и Его учения, верифицируемых исторически, так и установления того, что следует считать начальным христианством в его еврейской и греческой составляющих в первые десятилетия исторического бытия Церкви Христа.
