Шестой тезис
1. Знакомство с многочисленными литературными источниками, так или иначе затрагивающими подлинное наследие апостола Павла [каковое стоящая на историко-критических позициях наука признает в составе 1 Фес (50/51 год), Флм (между 53 и 55 годами), Гал (около 54 года), 1 Кор (54 год), Флп (54/55 год), 2 Кор (55/56 год), Рим (около 56 года)], показывает, что многим, если не подавляющему большинству исследователей, искавшим в прошлом и ищущим теперь исторического Иисуса, Павел как хранитель предания о Нем, что он четыре раза подчеркивает (см.: 1 Фес 4:5; 1 Кор 7:10; 9:14; 11:23), просто не интересен. Посему в отношении него закрепился такой идеологический штамп: «исторический Иисус у Павла практически не показан»".
2. Однако сам Павел, помимо прочего, свидетельствует, что целью его первого после обращения прихода в Иерусалим и пятнадцатидневного пребывания у Кифы/Петра (Гал 1:18) было не что иное, как юторцоаг (инфинитив совершенного вида глагола шторёсо), что в данном случае указывает на цель данного визита — не просто знакомство, а рас-
* Данн Дж. Д., Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства. Пер. с англ. Н.Балашова (главы 1-8) и Г.Ястребова (9-14). — М.: ББИ, 1997. - С. 62.
прос, разузнавание, сбор сведений из первых рук, понятно, что об учении Иисуса и о событии Христа, которыми затем он при необходимости делится с теми же коринфскими христианами (см.: 1 Кор 11:23-26; 15:3-7).
В связи с этим можно спросить: «А кем был Иисус в качестве исторической фигуры, и, соответственно, что должен показать хранитель предания о Нем, каковым Павел, несомненно, был?»
В исторически верифицированных свидетельствах Иисус предстает как учитель нескольких сотен последователей, Чья общественная деятельность не превышала самое большее двух с половиной лет, ограничиваясь небольшой территорией Галилеи, да и то не всей (так ничего не известно о посещении Им двух крупнейших галилейских городов того времени — Тибериады и Сепфориса), с вероятными паломничествами в Иерусалим, когда этого требовала еврейская религиозная традиция, где Он в конце концов и закончил Свой земной путь, совершив то, что в новозаветном богословии именуется событием Христа. О последнем Павел как раз сообщает (1 Кор 11:23-26), причем данное сообщение всеми признается как важное историческое свидетельство о подлинных словах Иисуса при установлении евхаристии и о ночном предательстве, повлекшем Его смерть.
Что же касается учительства Иисуса, то есть того, чем Он прежде всего вошел в историю, то оно у Павла представлено как раз предостаточно как в его увещаниях, так и в его апокалиптике. Другое дело, тут окажется, что нередко увещания Павла содержательно не совпадают с иными высказываниями, вложенными в уста Иисуса в синоптических евангелиях (практически там же, где последние не совпадают с Дидахе).
Однако хронологические рамки деятельности Павла и его письменного наследия никак не передвинешь (как это имеет место с Дидахе, которое норовят поместить то в 80-е, то в 100-е годы и даже позднее). Тогда как ищущим исторического Иисуса по их личной убежденности и/или в последние десятилетия по довольно странным критериям как раз нравится именно то, что Он ну никак не мог сказать, например по поводу тех же семейных отношений [обзор наиболее ярких заблуждений относительно воззрений Иисуса, представленных в современной научной литературе, будет проведен в 11-м тезисе (пункты 1-4)]. И нет, чтобы вспомнить метод истории форм и обнаружить место в жизни для таких высказываний либо после еврейской Катастрофы 70 года, либо же в связи с кризисом языкохристианства и наступлением гонений на языкохристиан! Вместо этого Павла просто исключают из научного (точнее, псевдонаучного) дискурса, смакуя на разные лады вышеприведенную идеологему.
3. Тем, кто считает, что Иисус присутствует у Павла мало, проще было бы задать встречный вопрос: «А чего большего ждете от Павла вы?». Может быть, позднейшей языкохристианской мифологемы о девственном рождении Иисуса? Так Павел с ходу ее отвергает в Гал 4:4-5, явно реагируя на ее начальное появление. Или, может, рассказов о чудесах Иисуса, занимающих в канонических евангелиях значительное место? Так Павел (равно как и более раннее Дидахе) о них ничего не знает в виду их отсутствия в реальности, на что уже давно обратили внимание ученые. Не знает Павел и пространных притчей Иисуса. Зато сопоставим с Ним по части кратких уподоблений, самым важным из которых становится изображение Церкви как тела Христа (1 Кор 12:12-27), что является прямой отсылкой к словам Иисуса (1 Кор 11:23-24, ср.: Мф 26:26; Мк 14:22; Лк 22:19). Интересно также используемое Павлом уподобление закваске, которая всквашивает всё тесто (1 Кор 5:6). У него оно призвано показать, как угнездившийся в общине грех, способен ее разложить. Тогда как в уста Иисуса данное уподобление внесено, очевидно, в 80-е или даже в 90-е годы с целью вселить в разуверившихся христиан надежду на представляемый недалеким всемирный триумф Царства Небес/Бога (Мф 13:33 и Лк 13:20-21).
4. Зато Павел выступает как пламенный проповедник любви и общения, тем самым от начала и до конца своей миссии являя пример верности в главном подлинному учению Иисуса. Плод этой проповеди и собственного примера следования ей Павел пожинает, когда пишет христианам Фессалоник:
А что касается братской любви, то вы не нуждаетесь в том, чтобы вам об этом писать, ведь вы сами научены Богом любить друг друга. И вы поступаете так по отношению ко всем братьям во всей Македонии (1 Фес 4:9-10, ср.: Ин 13:34; 1 Ин 4:7).
Об этом же Павел проникновенно пишет христианам Филипп, предваряя свой знаменитый христо-логический гимн:
Итак, если у вас во Христе есть какая-то опора, какое-то утешение от любви, какое-то духовное общение, какое-то сочувствие и сострадание, то сделайте мою радость полной: одно и то же думайте, имея одну и ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны, ничего не делая ни ради собственной выгоды, ни ради тщеславия, напротив, смиренно почитая один другого как превосходящего тебя самого, имея при этом каждый заботу не о себе, а о другом. Да будут у вас те же мысли, что у Христа Иисуса... (Флп 2:1 -4).
Упоминание здесь «тех же мыслей, что у Христа Иисуса» крайне важно. Оно служит своеобразной параллелью к Дидахе, где главным требованием к христианскому пророку выступает наличие у него «нравов Господа» (11.8). Аналогично Иоанн, ученик Господа, призывает христиан конца I века, указывая на Иисуса, «поступать так, как Он поступал» (1 Ин 2:6). Иначе говоря, пример Иисуса в любви и милосердии долго сохранялся в Предании Церкви как образец для Его последователей.
5. Но обратимся к упомянутому христологиче-скому гимну Павла, где Иисус являет уже пример «любви до конца» (Ин 13:1), т.е. жертвенности. Он здесь характеризуется как пребывающий «ev цор<рг| 0ео6 = в форме Бога» или «формой Бога» (Флп 2:6а), тем самым следуя данной категории философии и права, дающим познание Того, Кто есть Бог, прежде всего как любящий и милующий (ср.: Дидахе, 9.3). При этом Иисус не счел хи-щением/достижением «быть равным Богу» (Флп 2:6Ь), иначе говоря, Он, в отличие от Адама в Быт 3:1-7, не устремился к этому через познание «добра и зла», и без того являя форму Бога, т. е. полное Ему соответствие. Более того, Он принимает «форму раба» (Флп 2:7), что служит прямой аллюзией к Ис 52:12-53:13, поскольку являет послушание Богу «даже до смерти, причем смерти на кресте» (Флп 2:8). Далее реализуется замысел Бога, согласно Ис 53:10-12, Который превозносит Своего Раба/Отрока, одаряя Его именем, «которое выше всех имен» (Флп 2:9). Это имя — Господь, становится теперь основным титулом Иисуса Христа, наиболее частотно употребляемым, что, кстати, впервые письменно зафиксировано в Дидахе.
