2. По времени своего появления из новозаветных книг, надписанных именем Иоанна, обычно на первое место ставят Откровение, датируемое, согласно Иринею, периодом между 92 и 96 годами, т.е. последними годами царствования Домициана {Против ересей, V.30.3), с именем которого связываются гонения на христиан'. При этом автор Откр, которого ученый консенсус отличает по языку и литературному стилю от автора/авторов Ин и 1-3 Ин, признается носящим распространенное еврейское имя Иоанн (Иоханнан) «иудеохристианским апокалиптическим пророком». Его «родным языком был арамейский или иврит», тогда как его греческий в Откр признается «самым плохим в Новом Завете». Очевидно, он покинул после разрушения Иерусалима Землю Израиля, связав свою дальнейшую судьбу с языкохристианскими церквами Асии (отсюда он был сослан на близлежащий пустынный остров Патмос), к которым в стиле ветхозаветных пророков он обращается «авторитетным тоном»'.
3. К этому следует добавить, что Иоанна-Апока-липтика (тайнозрителя) отличает от Иоанна, ученика Господа, которому, несомненно, принадлежат 1-3 Ин, жажда мщения «живущим на земле», провозглашаемая «душами умерщвленных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели» (Откр 6:9-10). Что же касается Павловой эсхатологии, то от нее при явном совпадении в учении о Царстве Христа на земле (Рим 8:18-19; 1 Кор 15:25-26 ср.: Откр 20:4-6), срок которого в Откр 20:6-7 определен в «тысячу лет», Откр отличает новое (его появление следует отнести к 80-м годам) учение об «озере огненном и серном» (20:10, 14-15), куда попадут те, «кто не был найден записанным в книге жизни» (20:15), вместо того, что, согласно Павлу, «само творение... будет освобождено от рабства тлению ради славной свободы детей Божьих» (Рим 8:21), когда будет «Бог всем во всех» (1 Кор 15:28). В связи с этим необходимо отметить,
что на апокалиптику Откр сильнейшее воздействие оказала псевдоэпиграфическая Книга Даниила, причем не только в указании на конечную судьбу человечества (ср.: Дан 12:10 и Откр 7:14; Дан 7:10 и Откр 20:12; Дан 12:1-3 и Откр 20:11-15; 21:7-8, 25-26; 22:14-15), но и в композиции начального апокалиптического видения (ср.: Дан 7:13-14 и Откр 1:7, 13; Дан 7:9-10; 10:6 и Откр 1:14-16).
В 3-м тезисе (пункт 2), уже отмечалось, что привычный по Апостольскому преданию образ Христа — Царя кроткого, едущего на мирном осле (Зах 9:9, также Мф 21:5; Мк 11:7; Лк 19:35; Ин 12:15), заменен Иоанном-Апокалиптиком на воинственного Царя, скачущего на боевом коне и уничтожающего врагов (Откр 19:11-16). Этим «тысячелетнее Царство Христа», завершающееся последним сражением (Откр 20:1-9), радикально отличается от эсхатологической картины у Павла, где Царство Христа представляет собой мирную эволюцию, в результате которой правота Христа будет признана Его врагами и они Ему станут покорны, так что Ему будет «всё подчинено» (1 Кор 15:27). Именно это имеет в виду Павел, когда пишет, что Христу
надлежит царствовать до тех пор, пока Он не положит всех врагов Себе под ноги (1 Кор 15:25, аллюзия к Пс 109:1).
Безусловно, Христос Иоанна-Апокалиптика в финале Откр явно вступает в противоречие с Агнцем/ Ягненком «будто заколотым» (Откр 5:6) в его начале. Зато решается проблема «соблазна для иудеев и глупости для язычников» (1 Кор 1:23). Христос-победитель, убивающий врагов, понятен и приемлем и тем и другим. В связи с этим Джон Доме-ник Кроссан (р. 1934) делает довольно широкое, но вполне закономерное обобщение: «Откровение о радикальности Бога (врагов надо любить) идет через исторического Иисуса: ибо все исследователи согласны, что эти ключевые высказывания в евангелиях имеют очень раннее происхождение и, по-видимому, более точно отражают, чему учил исторический Иисус. Естественный ход цивилизации говорит через апокалиптического Иисуса (врагов ждет смерть). Этот образ Иисуса укоренился, когда христианские общины в большей степени вписались в окружающее общество» .
4. Тем не менее Откр представляет собой весьма ценный исторический памятник, свидетельствующий о состоянии языкохристианских церквей в последней декаде I века, когда Христос нередко оказывается не в церковном собрании, а лишь стучащимся в его дверь (3:20). Непреходящим литературным шедевром выступает в Откр «Плач по Вавилону» (18:1-24), предрекающий судьбу не только
* Кроссан Дж.Д., Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги. Пер. с англ. Г. Ястребова. — М.: Эксмо, 2015. - С. 48.
Римской империи, но и всей земной цивилизации, построенной на угнетении и насилии. Обращает на себя особое внимание основной мессианский титул Иисуса в Откр — Агнец/Ягненок (5:6 и дал.), причем передаваемый по-гречески не классическим apvog как в Ин 1:29, 36, ср.: Ис 53:7 в LXX, а просторечным apviov. В любом случае имеет место возвращение к самой начальной христологии, восходящей к Иисусу, когда Христос выступает прежде всего как Отрок Бога (Дидахе, 9.2 и дал.), послушный до смерти (Флп 2:8) как ягненок, ведомый на убой, согласно Ис 53:7. Наконец, обращает на себя внимание титул Христа — б Aoyog той беоб = Логос Бога (Откр 19:13), выступающий здесь в качестве ревелаторного, т.е. подаваемого как откровение. Этот титул несомненно связан с именем Логос в прологе Четвертого Евангелия (Ин 1:1, 14), где он уже приобретает значение предвечного космического принципа (Ин 1:3, ср.: Кол 1:15-17; Евр 1:2), что свидетельствует об одной церковной среде, где с интервалом примерно в 10 лет появились Откр и Ин. Впрочем, сама идея именования Иисуса Логосом Бога (в 1 Ин 1:1 — Логосом жизни) восходит к изначальной христологической мысли о жизни, обретаемой в познании Бога через Его Отрока Иисуса (Дидахе, 9.3), каковая, очевидно, была известна Иоанну-Апокалиптику.
5. Удивительно, но до сих пор в научной литературе можно встретить предположение о едином авторстве усеченного корпуса Иоанна в составе Ин — 1-3 Ин, обоснование чего усматривается в том, что «как с лингвистической, так и с богословской точки зрения послания демонстрируют большую близость к Евангелию» '. Как видим, здесь же утверждается приоритет Ин перед 1-3 Ин.
То, что это совершенно не так, причем в первую очередь как раз с «богословской точки зрения», следует из того очевидного факта, что в посланиях Иоанна напрочь отсутствует какой бы то ни было тератологический элемент (ссылки на «чудеса Иисуса»), который в Четвертом Евангелии содержательно выдвигается на первое место, имея конъюнктурную цель показать, что как чудотворец Иисус превосходит не только мифических чудотворцев еврейской религиозной традиции — Илию и Елисея, но и творит такие чудеса (исцеление слепорожденного, воскрешение Лазаря, четыре дня пребывающего в гробнице), кои вообще не известны ни одной древней мифологии. Другое дело, что историческое предание об Иисусе, зерна которого всё же прорастают в Ин, несомненно восходят к «ученику, которого любил Иисус» (Ин 13:23), равно как к его памяти восходит и. подлинный голос Иисуса, порой слышащийся в Четвертом Евангелии. Но все это плотно окружено позднейшими привнесениями, появившимися уже после смерти Иоанна, ученика Господа, дожившего, согласно
Покорны П., Геккель У, указ. соч. — С. 536,570-575.
Иринею, «до времени Траяна» (Против ересей, II.22.5), т.е. до 98 года или даже немного более позднего времени. В свою очередь Папий Иера-польский, написавший около 110 года дошедшие до нас лишь в немногих фрагментах пять книг «Изъяснений Господних изречений», свидетельствует о себе как о непосредственном слушателе того, «что говорит Аристион или старец Иоанн, ученики Господни», добавляя при этом:
