10. Тем не менее обозначение Иоанна, ученика Господа, именно как автора 1 Ин, как Богослова и апостола любви будет совершенно справедливым, учитывая, что новозаветное богословие достигает своей вершины в его следующих бесхитростных высказываниях, имеющих основание в подлинном учении Иисуса:
Любимые, будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и каждый любящий рожден от Бога и знает Бога. Не любящий не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Бога к нам была проявлена тем, что Бог послал в мир Своего единственного Сына, чтобы мы через Него ожили. Любовь в том, что не мы полюбили Бога, а что Он Сам нас полюбил и послал Своего Сына быть умилостивлением за наши грехи. Любимые, если Бог так нас полюбил, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не созерцал. Если мы любим друг друга, то Бог остается в нас, и Его любовь достигла в нас совершенства (1 Ин 4:7-12),
а так же
Бог есть любовь, и остающийся в любви, остается в Боге, и Бог остается в нем. Совершенство любви между нами проявляется в том, что мы обретаем смелость в день суда, потому что каков Он, таковы и мы в этом мире. У любви нет страха, но совершенная любовь прочь изгоняет страх, потому что страх связан с наказанием, так что боящийся несовершенен в любви. Мы любим потому, что Он Сам прежде нас полюбил. Если кто-то скажет: «Я люблю Бога», — а при этом будет ненавидеть своего брата, то он лжец. Ведь не любящий своего брата, которого он видит, не может любить Бога, Которого он не видит. И у нас от Него есть такая заповедь, чтобы любящий Бога любил и своего брата (1 Ин 4:1 6b-21).
Упоминание «дня суда» здесь не случайно. Для Иоанна, ученика Господа, характерно эсхатологическое напряжение первого христианского поколения. Отсюда такое его известное наставление относительно мира-космоса как совокупности человеческих представлений и нравов:
Не любите мира и того, что в миру. Кто любит мир, в том нет любви к Отцу: потому что всё, что в миру — желание плоти, желание глаз, и житейская гордость, — не от Бога, а от этого мира. И мир идет к погибели, и его желание, а поступающий по Божьей воле остается во век (1 Ин 2, 15-17).
Последнее указание на предстоящую гибель людских обычаев, основанных на отсутствии любви к человеку, воскрешает в памяти литургическую аккламацию из Дидахе:
Да придет благодать и да сгинет этот мир (1 0.6а).
И. Что касается темы лжепророчества, то, в отличие от прежней ситуации, представленной в Дидахе (11.6, 8; 12.5), когда речь шла просто о мошенниках-христопродавцах, теперь разговор заходит о родоначальниках такого известного по ранней церковной истории «догматического движения», как докетизм. Их-то Иоанн, ученик Господа, и именует «лжепророками» и носителями «духа Антихриста». Вот его подлинные слова:
Любимые, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков вышло в мир. Духа Божьего вы узнаете так: каждый дух, который признает Иисуса Христа, пришедшего во плоти, тот от Бога, а всякий дух, что не признаёт Иисуса, не от Бога; и это — дух Антихриста, о котором вы слышали, что ему надлежит прийти, и он теперь уже в миру. Вы же, дети, от Бога, и победили их, потому что Тот, Кто в вас, более велик, чем тот, кто в миру. Они от мира, поэтому по-мирски говорят, и мир их слушает. Мы от Бога, знающий Бога нас слушает, а кто не от Бога, тот нас не слушает. Исходя из этого, мы узнаем духа истины и духа заблуждения (1 Ин 4:1 -6).
Практический совет, как поступать с лжепророком, дается во Втором послании Иоанна:
Дело в том, что в мир вышло много обманщиков, которые не признают Иисуса Христа, которому надлежит прийти во плоти; таковой есть обманщик и антихрист. Будьте внимательны к себе, чтобы вам не потерять того, над чем мы потрудились, но чтобы полностью получить награду. У каждого, кто выходит за пределы учения Христа, и не остается в нем, нет Бога; а кто остается в Учении, у того есть и Отец, и Сын. Если кто то к вам приходит и не приносит этого Учения, не принимайте его дома и не приветствуйте его; ведь приветствующий его приобщается к его злым делам (7-1 1).
Обратим внимание, если в Дидахе «лжепророком» объявлялся тот, кто не проявлял «нравов Господа» (11.8), то здесь речь идет уже о тех, названных «обманщиками и антихристами», кто вносит новые представления о Христе — Сыне Бога. Увы, но названная причина всех последующих догматических движений в стремлении «говорить по-мир-ски», т.е. следуя господствующим в эллинской среде философским идеям, равно как и неизбывным религиозным представлениям греков, в конечном итоге превратили в фикцию ту имперскую «кафо-личность», что была взята на вооружение языко-христианством на рубеже I—II веков.
12. Между тем конфликт между новым имперским / кафолическим строем языкохристианской церкви и традиционным синагогальным строем иудеохристианских общин проходит чрез т. н. корпус Иоанна, свидетельствуя о его неоднородности и различном авторстве включенных в него произведений. Так Иоанн-Апокалиптик, несмотря на свое еврейское происхождение, присягнувший новым церковным порядкам, следующим образом обращается, очевидно, к епископу-монарху в асий-ском городе Смирне, называя его, как и прочих своих адресатов-епископов, ангелом соответствующей церкви (Откр 2:1, 8, 12, 18; 3:1, 7, 14):
знаю и хулу на тебя со стороны говорящих о себе, что они иудеи, хотя они не иудеи, а синагога Сатаны (Откр 2:9).
Обычно экзегеты думают, что здесь речь идет о конфликте между евреями и христианами. Но исторически такой конфликт уже прошел острую фазу в диаспоре и едва ли мог обратить внимание Иоанна-Апокалиптика. Другое дело очевидный конфликт иудео- и языкохристиан, на что указывает упоминание «хулы» со стороны первых на монарха-епископа последних. Здесь довольно отчетливо используется прием «заместительного» богословия, когда языкохристианская церковь позиционируется как «новый Израиль», тогда как евреям, а в данном случае иудеохристианам, не согласным с новым церковным строем и с новой идеологией, в звании Израиля/иудеев отказыется.
Так же не понятым экзегетами оказлся пасссаж 3 Ин 7, где старец (как себя называет Иоанн, ученик Господа) свидетельствует о братьях во Христе, которые «ради Имени вышли в путь, ничего не взяв от язычников». В данном контексте очевидно, что не о греках-нехристианах идет речь (что от них можно взять идущим в путь «ради Имени», имея в виду имя Господа Иисуса Христа), но именно о языкохристианской общине, из которой вышли эти проповедники традиционного христианского учения и церковного строя.
Тем не менее «круг Иоанна» пытается вселить надежду в слушателей Четвертого Евангелия на восстановление утраченного единства последователей Христа (понятно, на началах новоявленной кафоличности), почему Притчу о добром пастыре/ пастухе евангельский Иисус завершает такими вложенными в Его уста словами: «да будет одно стадо и один пастух» (Ин 10:16).
Одиннадцатый тезис
1. Более чем двухсотлетняя история научных изучений начального христианства/ново-заветных изучений, к сожалению, может похвастаться не слишком многим в плане своих несомненных достижений. В первую очередь это относится к поискам исторического Иисуса и установлению того, что следовало бы считать Его подлинным учением. Причина этого, как мне представляется, кроется прежде всего в той или иной теологической/идеологической убежденности исследователей, часто не позволяющей им объективно взглянуть на очевидные факты.
