«Литературная газета» как «неправительственная», как орган «независимой писательской общественности» была использована всесильным агитпропом в качестве одной из первых площадок для запуска пропагандистских ракет в сторону Запада.
За описанным выше диптихом последовала новая «фотокарикатура»: едок с долларом вместо головы и значком «Уолл-стрит» на лацкане готовится разрезать поданный ему на тарелке земной шар. Работа, изначально озаглавленная «Уоллчий аппетит», стала фотомонтажной классикой, несмотря на досадную оплошность: вилка оказалась в правой руке, а нож в левой. Это, кажется, единственная такая промашка в работе художника. (Во всяком случае, много лет спустя американский министр труда Митчелл держал вилку и нож правильно, когда ему подали на тарелке его собственную шляпу: он обещал съесть этот головной убор, если безработица не опустится ниже трех миллионов. Не опустилась. И автор фотомонтажа на страницах журнала «Крокодил» напомнил ему об этом.)
Дома за рабочим столом
Одной из самых одиозных политических фигур в разгоревшейся «холодной войне» советская пропаганда объявила тогдашнего главу делегации США в ООН. И новый заказанный монтаж изображал его в виде ощерившейся обезьяны в костюме, шляпе и с трубкой. Речь тут шла не о портретном сходстве, а о том, что получило впоследствии название «создание образа врага». Подпись расставляла точки над i: «Джон Фостер Даллес – поборник “жесткого курса” по отношению к СССР». Спустя годы другой деятель, госсекретарь Дин Ачесон, будет представлен в виде хищной гиены, держащей снятую маску с благообразным выражением лица. Да и многим другим лидерам доставалось. Таким образом обнажался тот самый «звериный оскал».
Как рождался очередной монтаж? Организационно – двумя путями, либо художник получал прямой заказ в виде темы, либо сам находил тему, читая «Правду». В последнем случае он уже предлагал готовую работу редакции, иногда снабдив ее небольшой вырезкой из газетной статьи. Что касается технологии, то отец использовал свой богатый архив, постоянно пополняя его новыми фото и вырезками из зарубежных журналов. В высоком шкафчике с опускающейся и сворачивающейся где-то в его недрах шторкой он хранил большие коричневые конверты с надписями: «Люди», «Руки», «Оружие», «Дома», «Море», «Корабли», «Автомобили», «Животные», «Горы», «Деревья»… Сделав карандашный эскиз в натуральную величину будущего монтажа, он извлекал из конвертов нужные элементы, которые надо было переснять в соответствующем масштабе. Недостающее дорисовывалось, все части в единое целое соединялись с помощью ножниц, клея, туши, белил, скребка и, конечно, любимого аэрографа. (Много лет я засыпал под поначалу ужасный для меня, но затем ставший привычным скрежет бритвенного лезвия по фотографии – отец допоздна работал над монтажами.) Органичность композиции придавал и выверенный свет: художник скрупулезно добивался, чтобы все части целого освещались одинаково, под одним углом. Бывали случаи, хотя и не так часто, как во время войны (когда отцу приходилось фотографировать себя в форме немецкого солдата), выступать и теперь в качестве модели. Так произошло, например, с работой «Машина Маршалла»: американский госсекретарь с помощью электрорубильника со значком доллара заставляет поднимать руку представителей других стран в ООН, к которым подведен электропровод. Сидящие с поднятой правой рукой спиной к нам одинаковые люди – это размноженные и с помощью ретуши слегка измененные отпечатки с фото, где в задуманной позе снялся художник.
Со своим учителем Джоном Хартфильдом было что обсудить
И если уж речь зашла о технологии, то можно остановиться на нескольких работах, сделанных в разные годы.
Отец как-то в моем присутствии рассказывал о них одному из интервьюеров:
«Один монтаж носит название “Право вешать и право быть повешенным”. К руке американской статуи Свободы, держащей факел, привязана веревка, на которой висит фигура негра (тогда еще не было в ходу слова “афроамериканец”– В.Ж.). Здесь использована только одна фотография – самой статуи, которая привлекла внимание резким освещением. После контрастной репродукции тени стали совсем черными, а свет более ярким. Фигура повешенного нарисована. Причем черные тени и резкий свет на ней такие же, как и на памятнике. Достоверность фотомонтажу придают предгрозовое небо, созданное с помощью аэрографа, и тень от фигуры повешенного на статуе Свободы.
Второй фотомонтаж, “Опасная игра”, изображает группу американских генералов, играющих в забытый теперь пушбол. Причем вместо двухметрового в диаметре мяча они перекидывают гигантскую круглую бомбу с дымящимся фитилем. В основу монтажа легла фотография, на которой запечатлен момент игры как раз в пушбол. Преобразование огромного мяча в водородную бомбу со знаком “H” было достигнуто с помощью аэрографа. Чтобы подчеркнуть мрачный вид играющих, пришлось прибегнуть к контрастной печати. Спортсменам были дорисованы погоны и генеральские фуражки, а вот трусы, гольфы, бутсы были сохранены для создания страшновато-комического эффекта. Добавлены: фигура судьи с Уолл-стрит и небоскребы на горизонте.
Третья, более поздняя работа, посвящена бывшему западногерманскому военному министру Штраусу, которого в 60-е годы именовали “одним из самых опасных людей Европы”. Этому деятелю с его призывами к реваншу вместо лица была вмонтирована морда рычащего барса с огромной оскаленной пастью, вместо сигары между пальцев – небольшая водородная бомба. Добавленная аэрографом тень на пиджаке – от морды и руки делает этот гибрид реальным и вполне убедительным. Монтаж так и называется: “Реваншист”».
Между тем к концу 40-х годов плацдарм для публикаций монтажей расширялся. Активным заказчиком стала военная газета «Красный флот». Тем более что в 1948 году у отца образовалось больше времени для творчества. Из «Иллюстрированной газеты», где он всю войну по восемнадцать часов в сутки работал над созданием Front-Illustrierte, фотомонтажных листовок и ряда других изданий, в русле «борьбы с космополитизмом» его выпроводили. К счастью, спустя несколько месяцев его пригласили в редакцию журнала «СССР на стройке». Вскоре переименованный в «Советский Союз», этот главный иллюстрированный официоз страны выходил на русском и еще на двадцати иностранных языках. Отец проработал там главным художником свыше сорока лет. И никогда не забывал о любимом деле – фотомонтаже.
Бывшим союзникам доставалось… Французский министр иностранных дел Бидо изображался в виде ручного попугая, сидящего на руке американского хозяина. В образе бесправного младшего партнера Штатов не раз представал символ Англии Джон Буль. С подписью «Гарри Трумэн – истерический барабанщик войны» вышла карикатура, изображающая американского президента, отбрасывающего тень, в которой каждый узнавал Адольфа Гитлера. По рассказам отца, в связи с этим монтажом Даллес попытался выразить возмущение с трибуны ООН. А чего возмущаться? В СССР свобода прессы. К тому же работа была помещена в одном из органов советской общественности – «Литгазете». А в Америке разве пресса не считается свободной?.. Примерно такие аргументы были высказаны в ответ.
