– Завтра на рассвете я уйду.
– Куда? Можно мне с тобой?
– На небо уйду. Тебе со мной нельзя, ты слишком маленькая.
С тех пор смерть ассоциировалась у Фатьмы с чем-то вроде кино для взрослых. А прабабушка и правда умерла на следующий день в пять утра. Фатьма даже не плакала, наоборот, она недоумевала, отчего проводы любимого человека в такое приятное место столь печальны. Глядя на запеленатый труп, она решила, что сама прабабушка отправилась в путешествие налегке, а её тело доставят попозже в качестве багажа.
В ночь похорон Фатьма проснулась, и ей показалось, что в комнату проникла кошка. Она сидела на комоде и играла чем-то, издающим мелодичный перезвон. Потом Фатьма вспомнила, что на ночь кошку всегда выпускают на улицу, как только становится тепло, она моргнула и увидела, что в комнате кошки больше нет, но к кровати Фатьмы подошла фигура, в которой девочка узнала прабабушку. Покойница присела на край постели, и матрас заметно опустился под её тяжестью. Бабушка Фатьмы, спавшая рядом, так и не проснулась и ничего не заметила.
– Ты решила вернуться? – спросила сонная Фатьма.
– Я пришла сказать, что всегда буду оберегать тебя. Когда тебе будет тяжело, позови меня – я всегда помогу.
– А тебе не тяжело будет бегать вниз-вверх? – озаботилась Фатьма. Прабабушка рассмеялась:
– Нет, не тяжело. – Наклонившись, она поцеловала правнучку и ушла, на этот раз уже окончательно. А девочка оказалась настолько благоразумна, что никому не рассказала о ночном визите, ни тогда, ни когда-либо потом.
Фатьме было поручено уладить одно неприятное дело. Знакомые её знакомых женили сына и настояли на присутствии женщины – енгя, которая должна была проследить за тем, чтобы в брачную ночь всё произошло как надо, жених оказался бы дееспособным, а невеста – непорочной. Енгя пришла – усатая толстая женщина, которую трудно было заподозрить в наличии богатой интимной жизни, но которая тем не менее проявила такой энтузиазм в исполнении своих обязанностей, что жених увял, не успев расцвести, а невеста впала в истерику. Отец жениха набросился на женщину с кулаками, но енгя в долгу не осталась. Скандал продолжался до самого утра, после чего объединённое семейство собралось на совет, где должна была решиться дальнейшая судьба молодожёнов. Тут тётя жениха, сидевшего в уголке с лицом зелёным, как неспелая алыча, вспомнила о Фатьме, слава которой в определённых кругах разнеслась далеко за пределы Баку. Пришлось Фатьме собраться и поехать на автобусе в холодный северный район прямо посреди зимы. Ни одна женщина, кроме неё, не отважилась бы отправиться в другой город на общественном транспорте, тем более без сопровождения. Но Фатьме были нипочём странные перекошенные лица её попутчиков. С невозмутимым достоинством она уселась в самом конце автобуса, на места, традиционно занимаемые мужчинами, и поставила маленькую дорожную сумку к себе на колени. Всю дорогу она неотрывно смотрела в окно, на присыпанные снегом холмы, на маленькие селения, окутанные дымом, поднимающимся от мангалов, на которых без устали готовили кебаб для проезжающих путников. Изредка по обочине дороги брела печальная тощая лошадь с укутанным всадником, но большей частью трасса была пустынна. Только скромные плиты – памятники жертвам автокатастроф, которые часто случались на трассе, и гвоздики, истлевшие под снегом. Иногда встречались целые островки таких символических надгробий, и в этих местах Фатьма, уносимая автобусом, успевала почувствовать сгустки тёмной энергии, стлавшейся здесь, подобно туману. Фатьму не заботило предстоящее ей дело: таких случаев в её практике было немало, и у неё уже выработалась последовательность действий. Она думала о своей покойной племяннице, которая, как Фатьма ни звала её, так и не явилась ни во сне, ни наяву.
– О, хвала Аллаху, ты здесь! – вскрикнула тётя жениха, увидев Фатьму, изящно выпрыгивающую из автобуса. Оставшиеся внутри мужчины все, как один, с нежной тоской глядели ей вслед. Фатьма оделась очень легко, несмотря на царивший в предгорьях мороз, она даже не надела шапки, потому что ей, сколько она себя помнила, всегда было жарко и она никогда не болела.
– Как поживаешь? Как родители? Здоров ли дедушка? – из вежливости поинтересовалась Фатьма, хотя и так знала, что всё благополучно.
– Какое уж тут здоровье? – запричитала женщина. – Вся семья опозорена!
– Ну-ну, – рассеянно попыталась утешить её Фатьма. – Нет, сумку я сама понесу, ты что, она лёгкая! Тут нет никакого позора. Так со всеми иногда бывает.
– В нашей семье такого не было, – отрезала женщина, не оставляя при этом попыток забрать у Фатьмы сумку.
Они прокладывали себе путь по заметённой снегом дороге. «Какое странное время для свадьбы, – подумала Фатьма, – у молодых, наверное, тяжёлое, как грехи их предков, одеяло, набитое шерстью, под которым так приятно спрятаться вдвоём». Она вздохнула, вспомнив свой первый и единственный несостоявшийся роман, когда всё должно было вот-вот случиться, но горе-любовников поймали отец и мать Фатьмы, и больше она своего ненаглядного не видела, потому что он был русским, и семья Фатьмы не могла допустить их брака, на котором он, собственно, и не настаивал.
Фатьма готова была даже совершить побег из дома, если бы он позвал, но он так и не позвал. Она прождала дни, недели, месяцы, запершись в подвале и ни с кем не разговаривая. Когда прошло полгода, она заговорила, но не сказала родителям ни слова правды с тех пор.
Рёв мотора прервал тягучий поток воспоминаний.
– Вот и дедушка. – Знакомая Фатьмы посмотрела на дорогу, по которой катился, испуская клубы вонючего чёрного дыма, старый автомобиль. За рулём сидел древний, как реликтовые леса Ленкорани, дед и курил.
– Фатьма, ай Фатьма, как ты выросла! – крикнул он и выронил сигарету в снег. Впрочем, его это не смутило, он тут же достал новую.
– Конечно, выросла, – сварливо ответила за Фатьму женщина. – Когда ты её видел в последний раз, ей было десять лет.
– А сколько сейчас? Садитесь быстрее, бензин замерзает. Ай, Фатьма! В нехорошее время ты приехала, у нас тут такое происходит. Кто там женился?
– Мой племянник! Она поэтому и приехала.
Дед живо обернулся, продолжая ехать и не сбавляя скорости, и внимательно оглядел Фатьму.
– Эге, вы думаете, что её лучше подсунуть жениху вместо той костлявой девочки? Да, да… хорошо как придумали…
– Ты что болтаешь?! – возмутилась женщина и шёпотом прибавила: – Он немного выжил из ума. Сама понимаешь, девяносто два года.
Фатьма с польщённым видом взбила волосы, чтобы они казались ещё пышней.
Ей хотелось поскорее отделаться от этих несчастных жертв неуёмного любопытства енги и вернуться к расследованию смерти Афсаны, поэтому она не позволила хозяевам слишком долго отпаивать себя чаем с халвой, а сразу потребовала к себе сначала жениха. «Я дам ему особое снадобье, он станет сильным, как бык», – сказала Фатьма. Никакого снадобья, разумеется, давать ему она не собиралась. Вместо этого она завела его в маленькую комнатку и долго там что-то втолковывала, загипнотизировав парня пронзительным взглядом своих больших глаз. После этой беседы он вышел из комнатки с горящим взором и алыми щеками, а Фатьма позвала невесту. С девушкой разговор был гораздо короче, и, когда её выпустили, они с женихом ринулись в спальню так, что за ними едва успели закрыть дверь. Через пару часов Фатьма лично продемонстрировала всем желающим простыню, свидетельство того, что всё благополучно разрешилось, к удовольствию обеих сторон. Вся улица провожала Фатьму до автобусной остановки, как будто она была полководцем, освободившим город от вторжения захватчиков. Ей насильно впихнули две сумки гостинцев, потому что брать деньги она наотрез отказалась.
