– А ты что-то знаешь? – его высочество заметил необычный блеск в глазах отца и навострил уши как охотничья собака.
– Откуда я могу что-то знать? Так, слухи, – отмахнулся Гефестион, хотя нарочно дал сыну возможность прочувствовать его недостаточно хорошую игру.
– Отец!
– Сын, – Геф отсалютовал бокалом, словно ну совсем ничего не понимает.
– Ваше величество! – рыкнул Август.
– Ваше высочество, – в режиме «тролль восьмидесятого уровня» ответил ему отец.
– Всё же это не очень честно с твоей стороны – так издеваться над родным сыном. Что, рекомендуешь всё же попроситься на недельку в гости к той милой шаманочке, что заняла место афаи Гутрун?
– Рекомендую. А вот обсуждать своих дам с кем бы то ни было – не рекомендую никогда, ни с кем и ни при каких обстоятельствах, дорогой мой сын и наследник, – голос короля изменился, – Запомни: ты – пример для подражания. Люди могут быть сколь угодно слабыми, болтливыми, необязательными, ссылаться на любые препятствия, реальные или вымышленные, у тебя же подобной возможности нет. Ты – будущий король Иегерии. Ты – опора и защита. Ты – символ.
– Я знаю, отец. Знаю, – голос Августа прозвучал тускло, плечи опустились. Лишь через пару минут он всё же продолжил: – Я хотел бы быть простым смертным, путешествовать между мирами, мечтать и любить безо всякой шелухи, – он посмотрел на отца и торжественно заявил: – Но я исполню свой долг. Ты никогда не разочаруешься во мне!
Гефестион молчал. Он давно принял решение и хоть никому об этом не сообщал и даже виду не подавал, оно сформировалось, вызрело и засело в голове, пусть и не нравилось королю и, прежде всего, отцу от слова «совсем».
Он сам долгие столетия жил во имя страны, во имя мира. Совершал такое, от чего у обычного человека волосы бы встали дыбом. Ещё и дракон… О, коварный ящер оказался злопамятной тварью и с энтузиазмом, достойным лучшего применения, напомнил ему обо всём случившемся за эти годы. И всё под предлогом «мы столько пережили вместе»! Ещё и пригласил в гости, изверг.
А ведь он так мечтал пообщаться с ним нормально, по-человечески. Пообщался.
Король встряхнул головой, словно очнулся ото сна, и сказал то, что надо было сказать, то, что он обязан был сказать не как король. Как отец.
– Поговори с Владиславой.
– Что? – Август не мог поверить своим ушам. Неужели?
– Она уже вполне освоилась в нашем мире и, думаю, не откажется через какое-то время надеть корону на свою красивую и умную голову. Не ради себя, ради детей. Осталось только убедить её в этом, – с очевидным намёком произнёс Гефестион.
– Я умею убеждать! – Август, не в силах сдержать эмоции, подскочил и тут же сжал руки в кулаки, пытаясь совладать с собой. – Спасибо! Спасибо.
– Спасибо тебе, сын. Спасибо за то, что научил меня быть отцом. И человеком.
В храме древних богов царило веселье. Вместо привычного киносеанса любопытные боги смотрели обряд единения лорда-защитника и Владиславы и жевали чипсы. Пробовали раньше попкорн, но он никому не понравился. Перепробовав множество иномирных лакомств, остановились на Принглс, так что бог-путешественник Фар только и успевал перемещать коробки с банками самого большого размера, но разными вкусами, ругаясь на прожорливость божественной братии.
– С тебя ящик драконьего вина, – довольно ухмыляясь, выдала Родварка Нарану. – Я же говорила, что они успеют до родов!
– Ничего не знаю, она ещё не родила, а процедура только началась, – отвечал ей бог, любуясь невидимой для брачующихся Нессой.
Она стояла в паре метров от своих любимчиков и просто светилась. Наверняка задумала появиться в самый ответственный момент и благословить лично, что было бы неплохо – Владислава могла перевозбудиться и родить до окончания церемонии. И всё! Ящик вина – его!
Представив, что придётся идти в мир драконов, где их, богов чужого мира, не очень-то любили, Наран едва не вздрогнул и мысленно обратился к жене, подзуживая ту поторопиться.
– Кстати, братец, – обратилась Сифтия вслух, явно, чтобы все услышали и обратили внимание на её слова, – когда вы собирались сказать нам, что ждёте прибавление в семействе?
– Что?! – боги всполошились и отвлеклись от онлайн-трансляции свадьбы, а когда, наконец, допросили с пристрастием отпирающегося бога войны (шансов на победу в данном случае у него не было вообще), на экране осталась лишь одна жрица и, задумчиво улыбаясь, смотрела куда-то вдаль, не иначе, мечтала.
Однако боги недолго пребывали в неведении. Появившаяся мгновением позже сияющая Несса, ухохатываясь, рассказала, что едва успела благословить парочку, как пришлось её перемещать во дворец к лекарю и повитухе.
– Я потому и задержалась. Ну, вы и сами всё видели, – закончила она свою речь.
– Не всё, – буркнул недовольный Наран, тем не менее притягивая жену к себе и целуя в висок. – Эти изверги увидели, что ты носишь дитя.
– Понимаю, – Несса ни капли не расстроилась, с самого утра пребывая в благодушном настроении. – Ничего страшного, это в любом случае скоро перестало бы быть секретом, я не хочу тянуть, в мире сейчас столько энергии, глупо не воспользоваться.
– А вы решили, мальчик или девочка? – уточнила любопытная Родварка.
– Мальчик, конечно, – заявил Наран.
– Конечно, девочка, – одновременно с мужем сказала Несса.
– Кажется, двойня, – подвёл итог разногласиям обычно не вмешивающийся без острой нужды бог, олицетворяющий собой логику и точные науки.
– Ну и ладно, пусть будет двойня, – согласилась Несса. Уж если её тихоня-братец подал голос, точно не стоит противиться. – Постараюсь тебя слушать почаще. Но и ты говори, не молчи, знаешь же меня!
Как ей того не хотелось, а в своё время набедокурила она серьёзно. А достаточно было лишь послушать братца.
– А этой парочке ты всё же решила подарить десять детей или уже передумала? – уточнила Родварка, кивая на экран, где бледный как простыня лорд-защитник держит на руках первенца и пытается осмыслить, что вообще происходит. – Они такие милые. Может, всё же не десять? Владислава их не очень хотела. Пусть мы ей помогли родить без боли и быстро, вряд ли она так резко изменит свои приоритеты.
Несса не отрываясь смотрела на экран. Её мысли витали в другом измерении, лишь изредка прорываясь отрывками осмысленных вопросов: «А будет ли Наран таким же счастливым, когда она решит подарить ему дитя?», «Станет ли он с таким благоговением касаться сына и дочери?», «Будет ли смотреть на неё таким взглядом, от которого даже у неё, богини любви, замирает сердце?»
– Несса, ты собираешься мне отвечать или так и будешь витать в облаках? – не зло, не ехидно, а с понимающей и хитрой ухмылочкой выдернула богиню любви из мечтаний Родварка.
– Это она просто не знает, что такое дети, – авторитетно заявила Несса. – Узнает, вот увидите, сама захочет десяток от своего ненаглядного. Они, кстати, действительно предназначены друг для друга, я их не связывала насильно.
