И есть еще одна тонкость. Авторы романов очень любят описывать бойких греческих купцов на шумных киевских торгах. Но бывали ли они там вообще? В договорах (и Игоревом в том числе) сказано о возможностях и правах русских, приезжающих торговать в Византию, но нет ни слова о возможности для греков торговать на Руси. Это значит, что русские купцы на Руси получали товары по внутренним ценам (то, что не было взято как дань), отвозили их в Византию и там продавали как импортный товар. Особенно это касалось пленников («челяди») – близ места пленения челядин стоил дешево, но чем дальше его увезли для продажи, тем выше цена. Шелка, бусы и прочее русы получали на месте производства, а потом привозили домой и здесь сбывали как дорогой импорт. То есть вся прибыль от международной торговли преметами роскоши доставалась русским (в первую очередь, конечно, князю), а не грекам.
Не знаю, почему так было. Может быть, русы выступали активной стороной в войне, чтобы в случае удачи отбить себе право быть активной стороной в торговле, а если греки хотели покупать меха на месте получения, то им для этого пришлось бы сначала сходить войной на Русь и ее победить. Может, грекам и неинтересно было ехать на край света (хотя это едва ли, что такое коммерция, они знали). Но это факт: прибыль международной торговли доставалась русам.
Также в договоре 944 года изменен порядок удостоверения личностей приезжающих в Византию с Руси: если раньше послы и гости предъявляли золотые и серебряные печати, которые давали им пославшие их лица, то теперь требуется грамота от киевского князя. Это означает, что деятельность любых «делегаций» с Руси в Византии стала возможна только с согласия и по разрешению киевского князя. И этот факт, и необходимость его согласия для найма на военную службу свидетельствует, что Игорь обладал властью на Руси более полной, чем даже его знаменитый предшественник, Олег Вещий. Первую задачу киевского князя – установить дипломатические и торговые взаимоотношения с главными внешнеполитическими партнерами – он хоть не без труда, но выполнил вполне достойным образом. Да и держава его, судя по всему, стала вдвое больше.
Как это получилось, мы посмотрим в следующем разделе.
Рюрик… сруби город над Волховом…
Князя Игоря Старого летопись «ограбила» еще в одном важном отношении. Некоторые значимые события, произошедшие в период его правления, она отдала другим лицам. Например, такое эпохальное предприятие, как основание Новгорода, летописная традиция присвоила Рюрику. ПВЛ еще под 862 годом, в рассказе о призвании троих братьев-варягов, пишет:
«И прия Рюрикъ власть всю одинъ, и пришед къ Ильмерю, и сруби город надъ Волховом, и прозваша и́ Новъгород, и сѣдѣ ту, княжа…»
С тех пор как летопись была единственным источником знаний о прошлом, в общественном сознании прочно утвердилась мысль о глубокой древности Новгорода, о факте основания его до Рюрика или, в крайнем случае, самим Рюриком. Вспомним роман известного советского писателя Валентина Иванова «Повести древних лет», имеющий подзаголовок «Хроника IX века». Действие происходит в Новгороде до призвания каких-либо варяжских князей, в обстановке бескомпромиссной борьбы с «вестфольдингами». Роман был написан в 1955 году – через 4 года после обнаружения первой новгородской берестяной грамоты. Не знаю, знал ли автор об этом открытии: все его герои-новгородцы грамотны, но договора пишут «на коже». Также к тому времени уже более двадцати лет шло систематическое изучение древнего Новгорода археологами. Но к середине 1950-х годов В. Иванов просто не мог (как и никто другой) знать о том, что слоев древнее первой половины – середины Х века нигде в Новгороде найдено так и не будет.
«Велики и обильны Новгородские земли, новгородские люди славны, Новгородская Правда крепка честным и строгим судом».
Это большущий город: здесь есть Детинец с высокими башнями, причалы, улицы, мощенные плахами и бревнами, концы – Славенский, Плотницкий, Городской со своими старшинами-боярами, есть уличанские старосты, гостиные дворы иноземных купцов. У города очень четкая общественная структура «по концам»:
«На вече собираются по своему ряду и стоят не зряшной толпой, а по улицам. Между собой улиц нельзя путать, а самим улицам следует расставляться по городским концам. Каждой улице стоять за своим уличанским старшиной под общим старшиной каждого городского конца».
Есть огромные городские усадьбы из трех дворов, с двухъярусными домами, светлицами, оконным стеклом и даже зеркалами!
«У боярина дом двухъярусный… Светлица в доме Ставра с ясными окнами. В оконницы вставлены не пузырь и не слюда, а стекло, которое ничуть не затемняет дневного света. Лавки покрыты мягкими коврами. В углу поставец с зеркалом, в котором человек может увидеть свое живое отражение… Умеют и новгородские мастера делать красивые кубки и ясные зеркала».
Как видим, в середине ХХ века еще верили, что Великий Новгород во всей красе материально-технического и общественного развития на хорошее высокое средневековье существовал задолго до начала письменной истории. Вероятно, способствовала этому традиция «баснословных летописцев», начиная от «Сказания о Словене и Русе», удревнявшая историю Новгорода на века, а то и на тысячелетия, а наука еще не имела данных, чтобы прояснить этот вопрос.
На сегодняшний день систематические исследования Новгорода ведутся уже скоро сто лет как, раскопками вскрыты значительные площади, получено множество научного материала. По итогам многолетних исследований выходит, что нижние даты древнейших строительных горизонтов датируются 930-ми годами. Первый мост через Волхов был построен из деревьев, которые закончили свой рост между 932 и 946 годом, а первый его детинец, как сейчас считается, был построен на рубеже X и XI века. В основании Новгорода и сейчас еще много неясного, особенно – цель и смысл возникновения нового города напротив Рюрикова городища, истинно древней столицы Северной Руси (укреплению эпохи викингов на тот момент исполнилось уже лет полтораста, а в принципе холм Городища был заселен еще во II тысячелетии до нашей эры, в эпоху раннего металла – раннего железного века). Можно предполагать, что возникновение Новгорода (первые лет 60–70 он назывался как-то иначе, поскольку без детинца «городом» не считался) было вызвано какими-то переменами в порядке управления и Северной Русью, и Русью вообще. Возможно, управление Северной Русью перешло в руки киевских князей, после чего Рюриково городище (Хольмгард) остался лишь родовой усадьбой прежних владык (уничтожено оно не было), а столица понадобилась новая. Для нас же сейчас важно то, что произошел этот коренной перелом в интересующую нас эпоху – в 930-940-е годы, ближе к середине Х века. В эпоху пребывания у власти Игоря Старого.
…И прия городъ Смольнескъ и посади в нем мужь свой…
Под 882 годом ПВЛ пишет:
«Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов своих: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и овладел городом Смоленском и посадил в нем своего мужа».
Здесь почти та же история, что с Новгородом, но еще интереснее. Во-первых, долгое время было непонятно, о каком, собственно, пункте идет речь в летописном рассказе о том, как Олег мимоходом из Новгорода в Киев прихватил заодно и Смоленск. Ядро древнейшего современного нам города Смоленска находилось на Соборной горе, где было некое поселение VIII–X вв., но оно, видимо, сгорело (есть угольки от пожара); в X – начале XI вв. это место было распахано, в середине XI века поверх бывшей распашки снова появилась постройка… То есть место было обитаемо людьми, но это было сельское поселение, в котором усадьбы перемежались с полями. Большой город в это время находился в 12 км ниже по Днепру – там, где уже много лет исследуется огромный археологический комплекс под названием Гнездово (от названия ближайшей деревни). Вот оно имеет более древнюю (лет на полтораста) историю, детинец, следы многочисленных разнообразных производств, гавань, в которой найдены остатки скандинавских судов, огромный могильник… То есть очевидно, что «древнейший Смоленск» был там, но неизвестно, назывался ли он Смоленском или еще как-нибудь. О нем можно рассказать много всего интересного, но нас сейчас интересует один значимый факт: в середине Х века, перед 950-ми годами, произошел какой-то кризис, город (или его части) сгорели в большом пожаре. А после слоя пожара стали заметны изменения в материальной культуре. Появились в большом количестве находки среднеднепровской круговой керамики, пряслица из розового шифера, которые делались в Овруче (земля Деревская) и оттуда развозились по Руси, украшения для ремней «черниговской школы». Появились камерные погребения. Изначально Гнездово имело даже более широкие связи с Византией, чем сам Киев; в нем больше византийских монет последней четверти IX века и первой половины X века, чем в Киеве. А наибольшее количество византийских монет приходится на период императора Феофила, правившего в первой половине IX века. Это фоллисы, медные монеты небольшого достоинства, которые могли попасть на Русь лишь вместе с кем-то, ездившим в Константинополь. Именно к Феофилу в 839 году явились некие послы народа рос, которые потом на поверку оказались свеями (загадочная история, до сих пор не имеющая удовлетворительного объяснения).
