Такой же эффект, только художественный, производила на слушателей история о древлянских послах, которые, нарядно одетые, гордые и довольные, по доброй воле ехали в Навь. И княгиня Ольга, проводившая их туда и еще спросившая на прощанье «хороша ли честь?» вырастала в воображении слушателей до масштабов богини мертвых – Марены, внушая чувство ужаса, жути и восхищения. Вот она склоняется из света в яму, и лицо ее снизу кажется темным, как у самой Хель… Она улыбается, но эта улыбка несет мучительную смерть… До озноба.
* * *
Кроме ритуально-мифологической, в этот сюжет заложена еще одна идея, которая, возможно, помогла ему закрепиться в истории противостояния киевских князей и мятежных древлян. Здесь мы упомянем «Псковский кроник», литературный памятник, созданный в 1689 году. В него включено созданное уже в позднем средневековье легендарное жизнеописание княгини Ольги. Версия эта очень интересная, хотя в чисто литературном смысле. «Псковский кроник» принадлежит к числу так называемых «баснословных летописцев» – позднесредневековых текстов с сознательным искажением более достоверных сведений, взятых из ранних источников. Проще говоря «баснословные летописцы» выдумывали легенды о знаменитых персонажах с целью удревнить и улучшить свою местную историю. Авторы их стремились углубить генеалогию местных правителей, установить их родство с античными героями, овеять их образы героизмом и романтикой. К числу таких произведений принадлежит «Сказание о Словене и Русе», «Иоакимовская летопись» (которая, благодаря авторитету Татищева, до сих пор иногда подается как подлинный древний памятник) и некоторые другие.
Что касается княгини Ольги, то о ней «Псковский кроник» сообщает множество любопытных сведений. Во-первых, все события ее жизни происходят почти на пятьсот лет раньше, чем они были на самом деле – творец сбился в хронологии, попутав цифирь источника, с которого списывал. Княгиня Ольга у него живет в начале VI века. Рюрик выводится из Прусской земли, из потомков Августа Кесаря, но это по сути неважно, поскольку по «Кронику» у него вовсе не было потомства. Ольга происходит из потомков Гостомысла, ее родителями были князь Изборск из города Изборска и его жена Олегия Великославна, вследствие чего Ольга именуется «великая княжна (княгиня) Ольга Изборсковна». Первым ее мужем был не кто иной как сам Рюрик. После его смерти «из Возъския земли Чешскаго королевства» в Великий Новгород явились два принца, два родных брата, Олег Ольгердович и Игорь Ольгердович. За Игоря Ольгедовича Ольга Изборсковна вышла вторым браком, а его брат Олег отправился воевать в мятежную «Синдерскую землю». «И в Синдерех дреговици убиша его за дани свои, и великому князю Игорю и великой княини Олги ослушны быша, дани и оброку в Великий Новград не платили». Игорь отправляется мстить «дреговичам», проживающим «в Синдерской земле» и производит там великое разорение, после чего Синдерская страна опять им покоряется. Далее князь Игорь идет воевать «на Понт» (Черное море): кратко описывается греческая кампания, где он тоже одерживает победы, покоряет народы, раскапывает их грады и налагает дань. Потом происходит следующее:
«И дойде великий князь Игорь древлян за измену, и за их непостоянство, и за убивство брата своего великого князя Олега, князем их месть смертную воздаде. Древляне же со князем своим, имя ему Мал, и рекоша: «Сей есть наследник, сойдемся всею своею Cиндерскою землею во град Кростель, видим его малосилна и безлюдна, меж градов своих в походе его убием и великую княиню Олгу Изборсковну за тебя, князя нашего, возмем и сотворим, якоже хощем». И убиша его, великого князя Игоря, на пути под градом Кростелем, тут же и погребоша язычески…»
Здесь Игорь уже почему-то древлянам мстит за убийство брата, погибшего в земле Синдерской от рук дреговичей. Далее сюжет какое-то время развивается привычным нам образом. «И послаша древляне в Великий Новград своих послов дванадесят князей и старших лутших с ратными людми по великую княиню Олгу». Приводится поэтический плач Ольги по мужу. Перестав плакать, она послов древлянских «повеле принять и чествовать чесно». А тем временем со всей своей державы, от всех подчиненных ей князей приказала собрать… нет, не землекопов с лопатами. Сорокатысячную рать с луками и самострелами. После чего «оных древлян и убийц повеле, собрав, побити и секацами рубити. И изобра из них лутчих людей триста мужей, повеле их в ямах живых засыпати».
Итого мы видим схему событий вроде похожую на привычную, но не такую. Ольга приказывает собрать серьезную военную силу – сорок тысяч ратных людей. Эти ратные люди нападают на древлян и рубят их «секачами» (секирами?). А уже потом из древлян избирают триста «лучших мужей», то есть знать, и Ольга приказывает казнить их, живыми зарыв в землю (лодки не упомянуты).
При всей фантастичности и полной недостоверности «Псковского кроника» как источника, мы видим в нем гораздо более реалистичный вариант этой части истории. Погребение живьем здесь не хитрость, а показательная жестокая казнь пленных – явление широко известное в истории разнообразных войн. Довольно будет одного примера. В 955 году (практически в тех же годы, о которых мы ведем речь) состоялась битва, в которой «благочестивейший король» Оттон Великий, повелитель Восточно-франкского королевства, сразился со славянами (ободритский племенной союз). Рассказ об этой битве приведен в книге «Деяния саксов», написанной Видукиндом, монахом монастыря Новая Корвея, в 950-970х годах. Оттон одержал победу, после чего
«В тот же день лагерь противника был взят, многие в нем были убиты или уведены в плен; и кровопролитие продолжалось до глубокой ночи. На следующий день голову короля [варваров] выставили в поле, а возле [этого места] обезглавили семьсот пленных, советнику [короля варваров] выкололи глаза, вырвали язык и оставили как бесполезного среди трупов»
[57].
Нельзя исключить, что массовые казни пленных «лучших мужей», то есть старейшин, показательно жестокие, и впрямь имели место в истории Ольги, но, вероятно, могли они состояться уже после военного похода, в ходе которого в руки киевских ратных людей попало достаточное количество пленных. В ПВЛ действительно указано, что после победы Ольга приказала перебить древлянских старейшин. Только составители ПВЛ поместили рассказ об этих казнях в сюжете до военного похода киевлян в Дерева, придав им вид хитрости княгини, а творец «Псковского кроника», безусловно, знакомый с текстом ПВЛ, нашел для жестокой казни более подходящее место в сюжете – после похода. Что он был прав, доказывают упоминания и в самой летописи: в Лаврентьевской – Ольга после взятия Искоростеня приказывает «старейшин же града изнима, и прочия люди овых изьи…» (то есть забрать старейшин, а из прочих некоторых убить); в Ипатьевской – «старейшины же города ижьже» (упоминание о казни путем сожжения). Видимо, отголоски этих казней и задержались в «большом мифе», уже к концу XI века породив сюжет о жестокой расправе с древлянскими старейшинами, добровольно явившихся к Ольге еще до войны.
…И тут сгорели все…
У этого «фильма ужасов» было продолжение. Уничтожив первое посольство, Ольга – героиня мифа запросила у древлян еще одно, и ей снова прислали «лучших мужей», управлявших землей Деревской. ПВЛ:
