По логике вещей Ольга должна была поспешить женить сына лет в 12–13, чтобы окончательно утвердить его в статусе взрослого мужчины, а не отрока. В романе Бахревского «Ярополк» примерно так и есть: Ярополку шесть лет, когда отцу его двадцать, то есть Святослав стал отцом в 14 лет. И физически, и официально это вполне возможно на то время. (Именно такой расклад и выходит, если считать 942-й годом рождения Святослава, а 969-й – годом, когда Ярополку исполнилось 13 лет. То есть в 13 лет Святослав женился, в 14 стал отцом Ярополка, и через 13 лет Ярополк стал князем.) Теоретически Святослав мог быть женат с начала 950-х годов, но 956–957 годы – тот срок, когда и муж, и жена в новой правящей чете стали достаточно зрелыми людьми (на конце второго десятка лет), чтобы нести свои обязанности, дав Ольге свободу искать новые пути.
Я не возьмусь решать вопрос о причинах, по которым Ольга порвала с языческой традицией и стала христианкой. Полностью оставляю в стороне вопрос о ее личном влечении к Христовой вере как к средству спасения – с церковной точки зрения, этого мотива достаточно, да и знать, как было на самом деле, мы не можем. Отмечу момент иного плана. Я уверена, что стремление Ольги к христианству как к государственной религии было тесно связано с ее предшествующими реформами, суть которых мы уже обрисовали. Перед нарождающимся государством стояла задача обрести духовное орудие воздействия на подданных, и для этой цели христианство, прямо подчиняющее каждое частное лицо законному «кесарю», подходило гораздо лучше, чем язычество, с его разнобоем мифологических представлений разных племен и народов, а к тому же сильно замешанное на культе предков как высших авторитетов. Как система погостов была призвана переподчинить каждое частное лицо от собственных родовых старейшин княжьим людям, так и христианизация переподчиняла это же лицо от племенных богов и родовых чуров единому богу, а через его заветы – опять же князю. Христианизация европейских народов была теснейшим образом связана с построением у них централизованных государств, и Ольга имела все возможности это понять.
Идеологическая связь между христианством и имперский идеей как таковой ко времени Ольги уже была в Европе хорошо известна, и ее западный сосед, Оттон Великий, не зря домогался императорского титула, упирая в том числе и на свои заслуги в деле крещения язычников. Очень коротко суть имперской идее можно выразить как «Единая империя, единая вера, единый закон». К Х веку под властью Киева оказалось уже немало племен и народов, говорящих на разных языках, живущих разным укладом и поклоняющихся разным богам. Обладая каким-то перспективным историческим мышлением, нельзя было не понимать необходимость найти средство прочно объединить все это, чтобы удержать. Я считаю весьма вероятным, что Ольга эту идею оценила. В этом направлении лежала не только ее собственная политика, но и политика Игоря, в союзе с которым прошло становление Ольги как личности и как правительницы. Вероятно, и общественные, и семейные условия не позволяли ей заняться внедрением христианства как государственной религии, но «начать с себя» ей на данном этапе было уже по силам. Сдав полномочия верховной жрицы своей невестке, она получила «свободу совести», чтобы стать проводником нового устройства и новой идеологии.
И наставил ее патриарх в вере…
Второй вопрос – где Ольга приняла крещение? На самом деле вопроса нет: и летописи, и жития, и хроники в один голос утверждают: в Царьграде, и никаких «иные сказуют», никаких колебаний в решении этого вопроса не показывают.
«И пришедши в Царствующии град и спроси от патриарха Фотея святаго крещениа», – пишет Псковская редакция жития (хоть и ошибается в имени патриарха, при Ольге эту должность занимал Полиевкт).
«И крести ю цесарь с патриархом», – пишет НПЛ, а вслед за ней точно так же и ПВЛ.
Немецкий источник (так называемый Продолжатель Регинона) рассказывает о том, как в 959 году к Оттону явились «послы Елены, королевы ругов, которая при Романе, константинопольском императоре, была крещена в Константинополе».
Византийский хронист Иоанн Скилица пишет:
«Супруга архонта Руси, некогда приводившего флот против ромеев, по имени Эльга, после смерти своего мужа прибыла в Константинополь. Крестившись и явив свою преданность истинной вере, она была почтена по достоинству этой преданности и вернулась восвояси».
Ни один источник не относит крещение Ольги к какому-то другому месту. Сомнения в этом возникли в новое время (в основном с опорой на одну из летописных дат, исходя из которых ее крещение относится к 955 году). Рядом исследователей продвигалась идея, что Ольга была крещена еще в Киеве и в Царьград поехала уже христианкой. За ними потянулись и писатели: «Я крещена презвутером болгарского кесаря Симеона», – объявляет Константину Ольга в романе Семена Скляренко «Святослав». Но Скляренко вообще был горячим сторонником идеи «нерушимой русско-болгарской дружбы», каковая идея была очень популярна в романах этого круга советской поры, не имея никакой опоры в исторической реальности.
Главных аргумента за киевское крещение два: что Константин Багрянородный в своем труде «О церемониях» не упомянул о крещении Ольги, и наличие в ее свите священника Григория. Но мне они не кажутся решающими: Константин писал о дворцовых церемониях, а не о церковных, и Григорий мог присоединиться к свите Ольги уже в Константинополе, после крещения. В Житии XIII века сказано: «Бе же имя ей наречено в святом крещении Елена. Посем приемше от него (патриарха – Е.Д.) крест и прозвитера». То есть священника ей дал патриарх после крещения, а если бы она привезла Григория с собой, зачем бы ей понадобился еще один? Видимо, Григорий и был тем пресвитером, которого ей дал патриарх, и он уже, как член ее свиты, сопровождал ее во дворец (куда она впервые попала, по мнению А.В.Назаренко, уже после крещения). В описании церемонии Григорий просто указан в списке получивших деньги: Константин не пишет, что все эти люди приехали с княгиней из Киева. Они просто составляли ее свиту на данный момент, 9 сентября.
Кроме прямых показаний источников, по части фактов киевскому крещению Ольги противоречит то, что ее крестильное имя – Елена, имя василиссы, жены Константина Багрянородного. Ольга могла его получить, если василисса Елена была ее крестной матерью.
А самое пожалуй-то, главное: если бы Ольга уже была крещена, то зачем она поехала бы в Царьград? Сергей Соловьев высказывает такое предположение:
«Не одна надежда корысти могла привлекать нашу Русь в Константинополь, но также и любопытство посмотреть чудеса образованного мира; сколько дивных рассказов приносили к своим очагам бывальцы в Византии. Как вследствие этого возвышался тот, кто был в Константинополе, и как у других разгоралось желание побывать там! После этого странно было бы, чтобы Ольга, которая считалась мудрейшею из людей, не захотела побывать в Византии».
То есть цель ее была, по Соловьеву, чисто экскурсионная, но это сомнительно. Средневековый человек вообще не очень любил путешествовать: при тогдашнем развитии путей сообщения это было очень долго, тяжело, опасно для жизни. Причин для дальних поездок было несколько: международная торговля (для специально уполномоченных людей), посольство, война и паломничество. Монархи предпочитали не рисковать собой, имея возможность послать кого-то другого. Случаев, чтобы владетельная особа покинула свое королевство и отравилась за границу, немного, и у каждого есть серьезное обоснование. Как правило, касающееся военных дел. Известно несколько случаев, когда болгарские владыки, хан Крум и князь Симеон, приходили под стены Царьграда с теми же целями, что наш Олег Вещий, пытаясь его завоевать. В 927 году в Царьград приехал сын и наследник Симеона – Петр, чтобы обвенчаться с Марией, внучкой императора Романа. В 935 году состоялась встреча между Раулем, королем Западно-Франкского королевства, Генрихом, германским королем, и королем Бургундии Рудольфом II – для решения долгих и запутанных территориально-династических споров. И эта встреча произошла, когда Генрих был на вершине своего могущества, закрепляя его главенствующее положение. Есть и другие примеры, относящиеся к Х веку, личных встреч между главами государств, но все они относятся к делам войны и мирным переговорам, к тому же происходят между персонами не равного статуса (младший едет на поклон к старшему). В 962 году Оттон I Великий отправился в Рим, чтобы быть коронованным как император Запада непосредственно над могилой апостола Петра, – но эта поездка была частью его военных кампаний против итальянского короля Беренгария.
