Итак, если ученые не ошиблись, смешав разных Адальбертов, то наш миссионер родился в Лотарингии, с начала 950-х годов служил нотарием в канцелярии кёльнского архиепископа Викфрида. После 956 года он вступил в трирский монастырь Святого Максимина. Возможно, церковная карьера была им предпочтена светской по причине перспектив, которые перед ним открывали родственные связи.
Тут мы немного отступим назад и расскажем еще одну романтическую историю. Отец Оттона, король Генрих, во время очередной войны с западными славянами взял в плен дочь князя гаволян и отдал ее в наложницы своему сыну, юному Оттону. У них родился сын Вильгельм, который, как это было принято для побочных королевских отпрысков, был отдан в церковную службу и стал со временем архиепископом Майнцским. Впоследствии Адальберт упоминал, что Вильгельм после его бесславного возращения с Руси принял его «как брат брата». Вильгельм же перед этим способствовал его назначению на Русь. Из этого исследователями делается вывод, что Адальберт мог быть и правда братом Вильгельма – вероятно, единоутробным по матери. Имея такого брата – являвшегося сводным братом короля Оттона по отцу, – Адальберт мог рассчитывать на мощную поддержку в церковной карьере. Служба в канцелярии тоже пошла в зачет – епископу, которому предстояло создать с нуля новую церковную организацию, прочные навыки административного управления были необходимы. Сын славянки мог знать славянский язык, что очень пригодилось бы ему в стране, населенной славянами. Год рождения Адальберта нам неизвестен, но до своего назначения он успел провести в монастыре всего три года. Так что в 961 году ему могло быть лет тридцать или около того.
И вот, где-то в начале лета 961 года, когда просохли дороги, Адальберт, рукоположенный в качестве епископа Руси, отправился в путь. Он же оставил самый подробный рассказ об этом событии – в рамках труда под названием «Продолжение хроники Регино из Прюма». Архиепископ Регино (Регинон) вел свою хронику до 915 года, после чего умер и был похоронен в Трире, в монастыре Святого Максимина – том самом, куда полвека спустя поступил Адальберт. Хронику его продолжил неизвестный автор, и на отрезке между 958 и 967 годами большое внимание уделено экспедиции Адальберта на Русь. Что и навело исследователей на мысль, что сам Адальберт и был этим неизвестным продолжателем и работал над хроникой между 966 и 968 годом.
Итак, он пишет:
«959. Послы Елены, королевы ругов, которая при Романе, константинопольском императоре, была крещена в Константинополе, придя к королю, лживо, как затем стало ясно, просили, чтобы их народу были поставлены епископ и священники».
В отличие от авторов прочих немецких анналов, которые списали друг у друга один и тот же, уже приведенный нами текст, Адальберт знал, кто именно отправил тех послов «от русского народа» – королева Елена, то есть Ольга. Руги – это германское племя, известное со времен переселения народов, в V–VI веке. На русов, которых в Европе тогда еще знали мало, переносят знакомое название ругов и другие немецкие документы. Как греки называли нас скифами, поскольку мы жили от них где-то на севере, так немцы смешивали нас с ругами, поскольку мы жили от них где-то на востоке. Цель посольства обозначена очень ясно: епископ и священники, то есть все, что нужно для организации настоящей христианской церкви.
«960. Король отпраздновал рождество Христово во Франкфурте, где Либуций, монах святого Албана, был почтенным архиепископом Адальдагом поставлен епископом народу ругов. 961. Либуций, которому в прошлом году какие-то задержки помешали отправиться в путь, умер 15 февраля нынешнего года. Вместо него Адальберт, монах святого Максимина, должен был отправиться по назначению в чужие края происками и по совету архиепископа Вильгельма, хотя он [Адальберт] полагался на него в лучшем смысле и никогда по отношению к нему ни в чем не погрешил. Благочестивейший король с почетом назначил его народу ругов, со свойственным ему милосердием снабдив его всеми средствами, в которых он нуждался».
Автор указывает на роль Вильгельма в назначении Адальберта, и в этом указании ясно слышна неприкрытая досада, очень личное отношение к происходящему. Будучи написано уже после событий, со знанием того, к чему привело это назначение, автор не мог удержаться от мыслей «чего плохого я ему сделал?»
«962. В этом же году Адальберт, епископ, назначенный к ругам, не будучи в состоянии преуспеть в том, чего ради он был послан, и видя, что он попусту утруждается, возвратился. Во время возвращения некоторые из его людей были убиты, и сам он едва спасся с большим трудом. Когда он прибыл к королю, им был принят милостиво, а со стороны возлюбленного богом архиепископа Вильгельма в вознаграждение за совершенное при столь неблагоприятных условиях путешествие, был одарен и поддержан всяческими благами и привилегиями, как бы брат братом; послав также о нем письмо императору, он приказал [Адальберту] ожидать во дворце возвращения его самого»
[96].
На этом кончается отрывок, посвященный миссии Адальберта на Русь. Как мы видим, не дан ответ на самый главный вопрос: что же, собственно, случилось? Почему Адальберт «попусту утруждался», почему оказался «не в состоянии преуспеть»?
Недомолвки этого отрывка, как водится, породили различные толкования. Обычно в неуспехе Адальберта винят ту самую «языческую партию» при дворе Святослава, «знаменосца язычества». В целом это должно быть верно. Мы не можем знать этого точно, но, скорее всего, соглашение по части веры между матерью и сыном подразумевало ее отказ от попыток распространять христианство. И Адальберту стало это ясно довольно быстро, раз уж он вернулся прямо в следующем году – по тем временам, вероятно, так быстро, как позволило состояние дорог. «Напрасное утруждение» надо думать, означало, что его попытки делать свое дело не встречали понимания у народа и не имели поддержки со стороны властей. Это и должно означать «солгали во всем»: народ вовсе не жаждал отказываться от языческих обычаев, а власти не собирались внедрять христианство силой. Подливает масла в огонь и упоминание о том, что «во время возвращения некоторые из его людей были убиты, и сам он едва спасся с большим трудом». Понять это можно по-разному, но все же скорее угрозы жизни не были причиной бегства Адальбертовой миссии. «Во время возвращения», то есть «на обратном пути» скорее означает, что они подверглись нападению, уже уехав из Киева, а возможно, и оставив позади все русские владения. (Там ведь еще Волынь, Польша и Чехия между Русью и Саксонией находятся.)
Упоминает об этой истории и еще один автор-современник: Титмар из Мерзебурга, написавший свою «Хронику». В ней есть такой эпизод:
«18 октября 970 года от воплощения Господня в сан архиепископа папской властью был возведен Адальберт, монах из Трира, честный и во всех отношениях надежный отец, ранее рукоположенный в епископы Руси, но изгнанный оттуда язычниками».
Таким образом, Титмар как будто подтверждает версию, прямо винящую в изгнании миссии «языческую партию». Меня одно в этом настораживает. Титмар родился в 975 году, с начала жизни был предназначен для духовной карьеры и получил хорошее соответствующее образование. Свою «Хронику» он начал писать в 1012 году – через полвека после интересующих нас событий. На момент смерти Адальберта (в 981 году) Титмару было всего шесть лет и он, конечно, не мог получить никаких сведений из первых рук. Однако он прямо обвинил русских язычников, в то время как сам Адальберт этого не сделал!
