Когда она принесла подсохшие шторы, утюги уже нагрелись. Погладив шторы, она повесила их на место, и теперь они хрустели от свежести. Проснулась Мисси, и Марти привела ее на кухню, налив себе и девочке по кружке молока. Настроение у выспавшейся Мисси было веселым. Она славно щебетала. И Марти обнаружила, что детская болтовня даже доставляет ей удовольствие, поскольку, как и работа, отвлекает от печальных мыслей.
Она посадила Мисси на стульчик, сунула ей ломоть хлеба и принялась горячей мыльной водой мыть пол и тереть его щеткой. Когда Марти закончила, у нее ныли спина и руки, но пол стал на удивление чистым. Марти вытряхнула лежащий у дверей коврик, постелила его на место и окинула кухню оценивающим взглядом. Все вокруг сияло. Она была горда собой. Окно сверкало, шторы радовали глаз свежестью, только стены смотрелись, пожалуй, странновато. Сами бревна выглядели чистыми, а вот замазка из белой превратилась в грязно-серую. Марти подошла к стене и потрогала ее пальцем. Замазка не только казалась грязной — она превратилась в самую настоящую грязь. Марти сморщила нос. Что же она наделала? Это все из-за воды! Она впиталась не в бревна, а в замазку, которая, как губка, всосала влагу и стала липкой и мягкой. Марти всей душой надеялась, что к приходу Кларка стены просохнут. Взглянув на часы, она обнаружила, что времени осталось немного. Если она собирается приготовить к ужину что-то кроме лепешек, пора пошевеливаться. Марти увидела, что почти весь хлеб съеден. Как ей быть? Она ни разу не пробовала печь хлеб и не помнила, как это делала ее мать. Марти понятия не имела, с чего начать. Ладно, лучше приготовить хрустящие хлебцы. Правда, она и хлебцы не умеет печь, но уж это наверняка нетрудно. Она вымыла руки и подошла к буфету. Теперь, когда она сама разложила все его содержимое на свое усмотрение, Марти считала его почти своим. Она достала муку и соль. Интересно, в хлебцы кладут яйца? Точно она не знала, но на всякий случай добавила пару яиц. Она долила в смесь молока и размешала тесто. Правильно ли она сделала? Что ж, посмотрим, что получится. Марти порезала картошку, чтобы пожарить ее, и достала ветчину. Она решила, что неплохо бы использовать и другие овощи, и взяла немного моркови. Чистя морковь, Марти услышала, как Ол Боб радостным лаем встречает упряжку. Сначала Кларк займется лошадьми, а потом пойдет на скотный двор. Ужинать он будет минут через сорок, прикинула Марти, и оставила морковь, решив, что сначала нужно поставить в духовку хлебцы. Сделать это было несложно, и она представила, как, с благодарностью глядя на нее, Кларк тянется, чтобы взять еще хлебец. Марти хорошенько помешала картошку, которая жарилась на сковородке. «Кофе!» — вспомнила она и бросилась за кофейником, чтобы вскипятить воду. Ведь, по крайней мере, кофе она варить умеет! Марти нарезала ветчину и положила ее поджариваться на другую сковородку. От шипящей ветчины пошел чудесный аромат. Она понюхала хлебцы и с трудом удержалась, чтобы не открыть дверцу духовки и не взглянуть на них. Марти была уверена, что они еще не готовы. Она еще раз перемешала картошку и с тревогой взглянула на грязные разводы замазки между бревнами, которые подсыхали на глазах. Может, если Марти будет молчать, Кларк ничего не заметит. А к утру все станет белым, как прежде. Оставалось перевернуть ветчину, а картошка уже готова. Марти отодвинула сковородки подальше от жара и подбросила дров. Тут она вспомнила про морковку: ее она так и не почистила. Наконец, горшок с морковью стоял на плите. Марти поставила его в самый жар, чтобы еда поспела поскорее. Картошка, вне всяких сомнений, поджарилась, разве что немножко раскрошилась от слишком усердного перемешивания. Вот только почему-то с каждой минутой она выглядела все менее аппетитно. Хлебцы! Марти бросилась к духовке, боясь, что, промедлив, она испортила все дело. Но вряд ли то, что у нее получилось, можно было испортить. На противне лежали даже на вид жесткие комья, бесформенным видом напоминающие булыжники. Марти вынула противень из духовки и вытряхнула один из комьев на стол, чтобы он немного остыл и можно было его попробовать и вынести приговор. Она медленно надкусила свое произведение, но не тут-то было: хлебец не поддавался. Она сжала зубы крепче, но по-прежнему без результата.
— Проклятье, — пробормотала Марти и, открыв дверцу печи, швырнула в нее отвратительный предмет. Огонь вокруг него тихонько зашипел, по-кошачьи пятясь назад, но ужасный ком теста оставался целым и невредимым. Он лишь немного почернел от лизавших его языков пламени.
— Проклятая отрава! Еще и гореть не желает, — разозлилась Марти и запихала в печь еще одно полено, пристроив его прямо поверх обгорелого куска теста. — И что мне теперь с этим делать? Марти огляделась вокруг. Как избавиться от своего позора? Сжечь эти комья ей не удастся. Если она бросит их собаке, они предстанут на всеобщее обозрение. Она закопает их в землю. Чертовы хлебцы! Она торопливо сгребла их в подол фартука и направилась к двери.
— Мисси, сиди смирно, — сказала Марти. Вспомнив прежний опыт, она вернулась и сняла с огня кофейник. Затем Марти вышла за дверь и бросила взгляд в сторону скотного двора. Убедившись, что путь свободен, она побежала в дальний конец сада. Почва была еще мягкой, и, упав на колени, она быстро выкопала руками ямку и затолкала в нее отвратительные комья. Она торопливо присыпала их землей и помчалась назад, в дом. Уже во дворе Марти почувствовала запах подгоревшей ветчины.
— О нет! — воскликнула она. — Что за напасть! Марти быстро вымыла руки в тазике около дома, и когда она вбежала в крохотную кухню, у нее хлынули слезы при виде того, что там творилось. На ужин Кларку была подана чуть теплая картошка и подгорелая ветчина с оставшимся хлебом. О моркови не было и речи, поскольку вода едва закипела. И, естественно, он так и не узнал о злосчастных хлебцах. Кларк ел молча. Единственные его слова были:
— Кофе удался на славу.
Глава седьмая
ЖЕЛАННАЯ ГОСТЬЯ
Утро пятницы выдалось ясным и светлым, но по сравнению с началом недели стало ощутимо прохладнее. Марта лежала в постели, вспоминая вчерашний ужин. Она предусмотрительно избегала упоминания о раскисшей замазке, хотя в углу кухни неожиданно отвалился небольшой ее кусок. Он отклеился от бревен и, падая, оставил грязный след. Кларк удивленно поднял глаза, но продолжал есть. Марта от всего сердца молилась, чтобы остаток проклятой замазки не выпал из щели. К счастью, больше ничего не случилось, и она с облегчением убрала со стола и вымыла посуду.
Дни укорачивались, и по вечерам было не обойтись без света. Мужчины работали в поле допоздна, после чего отправлялись на скотный двор. Когда ужин заканчивался, на улице становилось совсем темно. В тот вечер Марти обрадовалась сумеркам. Свет лампы отбрасывал тени, которые скрывали потемневшую замазку. Купая Мисси перед сном, она услышала, как отвалился еще небольшой кусочек, но сделала вид, что ничего не произошло, и постаралась заглушить пугающий звук, громко разговаривая с Мисси. Все это было вчера, а сейчас Марти готовила себя к новому дню, размышляя, какие еще неприятные сюрпризы ждут ее сегодня. Один из них уже известен. Хлебница пуста, а Марти понятия не имела, как пополнить запасы. Наверное, Кларк умеет печь хлеб, но она лучше умрет, чем спросит у него рецепт. Интересно, как поживает замазка? Марти боялась и думать о том, чтобы пойти и взглянуть на нее, но понимала, что лежа в кровати не решит ни одной проблемы. Она сделала над собой усилие и выбралась из постели. Все тело ломило после вчерашней работы. Наверное, мышцы будут болеть еще несколько дней. Кроме того, она не выспалась. Марти снова думала о Клеме и о том, как ей его не хватает. Кое-как она оделась, провела расческой по волосам и направилась в кухню.
