Внимание Марти привлекла бледная хрупкая женщина с грустными глазами, рядом с которой сидели трое маленьких детей. Один малыш плакал, другой испуганно цеплялся за мать, а третий, самый старший мальчик с впалыми щеками, молча глядел перед собой.
«Это миссис Талбот, с другого конца города», — сказал кто-то за спиной Марти. Она обернулась и увидела, как из лавки, боясь пропустить самое интересное, выходит миссис Макдональд.
— Не надо ей было вообще приезжать на Запад, — заявила она. — Не из того она, видать, теста. Не прижилась здесь, вот и возвращается. — Слова прозвучали резко и язвительно.
Марти еще раз посмотрела на бледную молодую женщину, и ей от души захотелось поговорить с ней.
Внезапно она увидела, что через толпу, расталкивая людей, пробирается мужчина. Мальчик в фургоне вскочил, вскинул руки и радостно закричал. Женщина встревожилась. Марти не слышала слов, но чувствовала, что мужчина пытается переубедить ее и умоляет остаться. Но женщина поджала губы и покачала головой. Она отвернулась и села, выпрямив спину и расправив плечи.
Был отдан приказ трогаться, и громоздкие фургоны со скрипом и стуком двинулись вперед. Мужчина осторожно высвободился из объятий плачущего ребенка и подсадил его обратно в фургон. Мальчик плакал, заходясь криком, и в какой-то момент Марти даже испугалась, что он выпрыгнет обратно.
«Всю жизнь он будет вспоминать эти маленькие руки, обвивающие его шею, и жалеть, что сына нет рядом», — печально подумала Марти.
Фургон проехал мимо. Она не видела лица женщины, но успела разглядеть, что теперь ее плечи опущены и судорожно вздрагивают.
«Ох, какая же ты упрямица! — У Марти разрывалось сердце. — Вернись же, вернись!» Но фургон не остановился.
Марти обернулась посмотреть на мужчину. Тот прислонился к коновязи, закрыв лицо руками и сотрясаясь от рыданий.
Марти охватило отчаяние. Это невозможно, это дико и жестоко! Как можно вот так рвать семью на части?
— Я бы сказала, скатертью дорога, — произнесла у нее за спиной миссис Макдональд. Марти, не оборачиваясь, бросилась через улицу, где ее ждала повозка.
Кларк уложил свертки в ящик и помог ей забраться в повозку. Он натянул поводья, и лошади тронулись.
Какое-то время они ехали молча. Теплое летнее солнце освещала поздние цветы на обочине, а над повозкой взад-вперед сновали птицы. Гнев и боль Марти постепенно утихли, но мысли путались и она никак не могла привести их в порядок.
Внезапно она почувствовала, что Кларк сжал ее руку, и, подняв глаза, натолкнулась на его вопросительный взгляд.
— Значит, ты все видела? — спросил он.
Она молча кивнула, и ее глаза наполнились слезами.
Он вновь сжал ее руку.
— О, Кларк, — сказала она, когда к ней вернулось самообладание. — Это было ужасно, неправильно и… Ведь я тоже могла поступить так же… — неожиданно вырвалось у нее.
— Но ты этого не сделала, — спокойно ответил он. — Не сделала, и я почему-то… Мне почему-то казалось, что этого не случится.
Он взглянул на Марти. Удивленно посмотрев на него, она немного успокоилась.
— Да, — сказала она наконец, почти так же уверенно, как и он, — да, я бы этого ни за что не сделала.
Да, Кларк был прав. Милосердный Господь подготовил их встречу, несмотря на то, что тогда она еще не знала Бога, и сама мысль о жизни с Кларком вызывала у нее отвращение. И все же Кларк в ней не ошибся. Их любовь окрепла незаметно, и теперь они могли выдержать все.
Глава одиннадцатая. Семья и учитель
Приехав на ферму, Марти и Кларк нашли дом в полном порядке, и Марти невольно вздохнула с облегчением. Арни бурно радовался ее возвращению, но вскоре уже забыл о недавней разлуке и вернулся к своим забавам.
Помимо ежедневной работы по дому и в огороде Марти нужно было успеть сшить к началу занятий все необходимое для сестер Ларсон. Нандри встретила покупки сдержанно, но у Клэй загорелись глаза, когда Марти достала и разложила ткани и другие обновки. Марти сразу начала учить Клэй рукоделию, и та оказалась весьма способной ученицей. Это радовало обеих, и Клэй помогала ей в работе все больше и больше. Марти стала обучать шитью и Нандри. Девочка быстро освоила основные приемы, и у нее получалось неплохо, но, судя по всему, это занятие не слишком увлекало ее. Она предпочитала возиться с Арни и играть с Клэром. Это значительно облегчало жизнь Марти. Они с Клэй не справились бы с шитьем, если бы у них под ногами постоянно путались два резвых и любопытных малыша.
Кларк одобрительно усмехался, поглядывая на уже законченные обновки.
— Мои девочки будут самыми нарядными в классе, — говорил он. Нандри заливалась краской, а Клэй сияла от удовольствия — ей было приятно, что она тоже входит в число «моих девочек».
В какой-то момент Марти начала замечать разные мелочи, которые свидетельствовали о том, что Нандри слишком сильно привязалась к своему благодетелю. Марти видела, как светлеет лицо девочки при появлении Кларка, как она наблюдает за ним во время работы во дворе, с каким усердием и заботой готовит его тарелку и прибор, накрывая на стол.
«Скорей бы уж она пошла в школу, — подумала Марти, вздохнув, и тут же одернула себя: — Да я просто дура. — Она невольно залилась краской. — Ревную мужа к ребенку».
Эти чувства были неожиданными для нее самой. Ей никогда не приходилось испытывать муки ревности, ведь она делила Кларка только с детьми.
«Прости меня, Господи, — молилась она, — и помоги мне не быть эгоисткой с тем, кого я люблю. Нандри не виновата, что слишком быстро взрослеет. От своего отца она видела мало хорошего, и вдруг в ее жизни появился настоящий мужчина — внимательный, заботливый, трудолюбивый и веселый. Ясное дело, она им восхищается. Господи, помоги мне быть разумной и справедливой. Помоги мне любить Нандри и вместе с ней миновать эту трудную пору созревания. И Кларку помоги тоже. Пусть он будет мудрым и осмотрительным, проявляя свою заботу и любовь».
Марти не стала рассказывать об этих наблюдениях Кларку. Если она обратит его внимание на происходящее, отношения Кларка с девочкой станут более натянутыми, а она так нуждается в дружбе и любви. Втайне Марти надеялась, что Кларк никогда не узнает об этой детской влюбленности.
Большую часть времени Кларк проводил в поле, а Нандри ухаживала за курами и присматривала за малышами. Занимаясь своими делами, девочка нет-нет да и поглядывала туда, откуда возвращался Кларк, а когда он входил в дом, она вспыхивала от радости и смущения. Кларк держался как ни в чем не бывало и одинаково подшучивал над всеми «своими девочками».
Мисси, которой вот-вот должно было исполнится шесть, по-прежнему забиралась к отцу на колени, расчесывала ему волосы или сворачивалась калачиком у него под боком.
Папин «помощник» Клэр следовал за Кларком по пятам, куда бы тот ни пошел. Обратно отец частенько нес его на плечах, поскольку малыш быстро выбивался из сил.
