— Будем учить ее заниматься хозяйством и растить детей, — сказала Марти. — Из Нандри получится хорошая жена и мать. А это не так уж мало. Она научилась читать и писать. Я смогу еще немного позаниматься с ней дома.
Кларк не возражал. В свои пятнадцать лет Нандри вполне могла самостоятельно управляться с домом. Молодые люди, живущие по соседству, со временем будут рады обзавестись такой спутницей жизни.
На этот раз расставание с Мисси и Клэй в первый день занятий уже не вызвало у Марти такого смятения, как год назад. К тому же теперь ей станет гораздо легче вести хозяйство, ведь у нее появилась помощница — Нандри. Марти было приятно видеть, как прежде нелюдимая девушка начала расцветать в атмосфере любви и тепла.
Лишняя пара рук оказалась весьма кстати для Марти еще и потому, что через каких-нибудь два месяца в семье Дэвис планировалось прибавление. Нандри взяла на себя львиную долю заботы о малышах. Она брала их с собой, когда шла кормить кур, укладывала спать Арни — Клэр заявил, что он уже слишком большой, чтобы спать днем, — и помогала Марти по дому. Та была очень благодарна девочке и часто говорила ей об этом.
Как-то раз, когда Марти сидела дома, занимаясь починкой одежды, она услышала, что к ним скачет всадник. Она отложила в сторону носок и выглянула в окно.
— Надо же, Томми, — сказала она Нандри, которая раскатывала тесто для пирога. — Интересно, зачем он к нам пожаловал.
Марти направилась к двери.
— Томми, — позвала она юношу, — входи же. Мы не виделись целую вечность.
Молодой человек вошел в кухню и кивнул Нандри, которая вспыхнула и опустила глаза.
— Как родители? — поинтересовалась Марти.
— Прекрасно. У нас все хорошо. Маленькая Лиззи растет, как на дрожжах.
— Она такая милая, — сказала Марти с улыбкой. Когда она видела девочку в последний раз, та делала свои первые шаги. Все ее успехи сопровождались градом восторженных похвал, объятий и поцелуев, которыми награждали малышку бабушка с дедушкой и юные дядюшки и тетушки.
Марти с болью подумала о маленьком Ретте Маршалле, который все еще не научился сидеть. Она вздохнула и вновь обратилась к Томми:
— Я слышала, ты обзавелся собственным участком земли.
— Да, — с гордостью ответил тот. — Даже поставил там свой дом. Небольшой, но на первое время хватит.
— Землю уже вспахал?
— Нет. Собираюсь начать весной.
Возможно, Тома интересует Нандри, подумала Марти. Голос Томми прервал ее размышления.
— Может, прогуляемся немного? Сегодня отличный денек, обидно сидеть в четырех стенах.
Марти сразу поняла, что он обращается к ней, а не к Нандри, и потянулась за шалью.
— С удовольствием, — откликнулась она. — Давай пройдемся до родника. Нандри, присмотришь за мальчиками?
Девочка быстро кивнула, и Марти вышла во двор. Они шли не торопясь и беседовали о погоде, урожае зерна и своих родных. Когда они добрались до родника, Том уселся на сырую траву, опершись спиной о ствол дерева. Марти внимательно смотрела на него. Что-то в его лице смутно тревожило ее. Том еще не успел ничего сказать. Он отломил кусочек коры и принялся вертеть его в руках.
— Речь идет о девушке?
— Как ты догадалась? — удивился Том.
— Заметно, — улыбнулась Марти.
— Может быть, может быть…
Он немного помолчал и сказал:
— Марти, она настоящее чудо… просто замечательная! Мне нужно было с кем-то поговорить. Мама не поймет. Я точно знаю, что не поймет…
Марти растерялась. Что он хочет сказать?
— Мне кажется, ты недооцениваешь свою мать, — заметила она.
— Нет, едва ли. Она поймет меня, только если согласится с ней познакомиться. Но я боюсь, что… Поэтому я и пришел к тебе, Марти. Ты знаешь маму. Не могла бы ты… ну, в общем, не могла бы ты с ней поговорить?
— Эта девушка… она живет неподалеку?
— Не совсем. Она… она живет за холмами. Со своим дедом.
— А как ее зовут?
— Оватика.
— О-ва-ти-ка… это похоже на…— Марти осеклась на полуслове. Только теперь она поняла, что хочет сказать Томми. — Она… она индианка?
Том молча кивнул.
— Да, Томми, я понимаю, — наконец выдавила Марти. Она смотрела на страдальчески искаженное лицо юноши и не знала, что сказать.
Марти отошла немного в сторону, пытаясь привести мысли в порядок, но поняла, что не готова к этому.
«Отец Небесный, — горячо взмолилась она про себя, — помоги нам справиться с этим».
Она вернулась к Тому и присела на пень.
— Ладно, — сказала она, — расскажи мне о ней. Где ты встретил Оватику? — Она осторожно выговорила незнакомое имя.
Том вздохнул.
— Мы познакомились прошлой осенью, — начал он. — Я искал двух наших коров, которые убежали в холмы. Выскользнули под ограду и убежали. Когда я обнаружил пропажу, то оседлал лошадь и отправился на поиски. В первый день я их не нашел, но по пути домой наткнулся на заросли ирги3 — ягод там было видимо-невидимо — и остановился, чтобы полакомиться. Ягоды были такие крупные и сочные, что я решил собрать немного для мамы, — она делает замечательные пироги с иргой. Я снял шапку и стал рвать ягоды.
И вдруг я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я поднял глаза — думал, увижу пуму или черного медведя. Но там стояла девушка — глаза и волосы черные, как вороново крыло. Одета она была в оленьи шкуры, расшитые бусами. Больше всего меня возмутило то, что она смеялась надо мной. Она старалась сдержаться, но у нее ничего не получалось. Ее глаза… в них просто чертики прыгали, а рот она прикрывала рукой.
Я спросил, что ее так развеселило. Она ответила по-английски, что никогда не видела, чтобы индейский воин собирал ягоды, — ведь это женское дело. Я возразил, что, наверное, ее воины никогда не пробовали пирогов с иргой.
Она перестала смеяться, и я слегка остыл. Мы немного поболтали. Она сказала, что ее зовут Оватика, — это значит «Маленький Цветок».
Потом мы стали встречаться, часто. Зимой я оставлял ей оленину или другую дичь. Она живет одна со старым дедом. Он не хотел жить в резервации, как приказало правительство, и решил поселиться на холмах. Когда я просил Оватику нас познакомить, она только качала головой. Он очень старый. На самом деле он ей даже не дед, а прадед, и когда он умрет, она останется совсем одна. Она говорит, что вернется в резервацию — скорей всего, ее просто заберут туда — или выйдет замуж за какого-нибудь индейца. Но я не хочу этого.
Он в упор посмотрел на Марти.
— Марти, я хочу жениться на ней. Я люблю ее. — Он горько вздохнул. — Как я скажу такое родителям?
Марти покачала головой. Бедный Томми… Бедная матушка… А что скажет Бен?
