Он велел первой упряжке переходить реку.
Мужчины, женщины, дети — все высыпали на берег и не отрываясь наблюдали за переправой. В толпе стоял недовольный гул, на все лады ругали мистера Блейка. «Мы просидели здесь столько дней, когда могли бы уйти уже далеко», — роптали люди.
Сам мистер Блейк предпочел не смотреть на происходящее. За словом в карман он не полез, сказал что есть об этой переправе, развернулся и размашистым шагом пошел прочь.
Поначалу казалось, будто все идет хорошо. Но в какой-то момент фургон подхватило течением и, к ужасу следивших за ним с берега, вынесло на середину реки. Фургон то кружило, точно он попал в бурный водоворот, то подкидывало вверх. Лошади оказались по холку в воде. Пытаясь выбраться, они бились в водовороте и старались плыть к берегу, но течение было слишком сильным, и бедные животные не могли справиться. Возница попал в безысходное положение. Ему уже ничего не оставалось, как броситься в мрачную стремнину и попытаться вплавь вернуться на берег. Фургон то нырял вниз под воду, то его снова подбрасывало вверх. Обезумевшие лошади ржали, силясь вырваться из пучины. Наконец заштопанный ветхий фургон с жалобным скрежетом накренился и повалился набок. Течение, подхватив затонувшую упряжку, понесло ее вниз по реке, и через несколько минут она исчезла за поворотом.
Возница меж тем бился с водной пучиной, всеми силами стараясь держаться на плаву. В какой-то момент ему удалось ухватиться за проплывающий мимо кусок дерева — и вздох облегчения пронесся по толпе на берегу. Но в следующий миг ужас страха за несчастного человека снова охватил наблюдателей. Бревно неожиданно наткнулось на какое-то препятствие под водой, и его отбросило на середину реки. Не сумев удержать в руках скользкое бревно, тонущий мужчина остался один на один с течением.
Стоявшие на берегу люди предпринимали попытки помочь несчастному. То один, то другой отважный всадник старался направить лошадь как можно ближе к тонущему и бросить ему веревку. Все напрасно. С ужасом смотрели люди, как мутный поток бурлящей реки уносит лохматую голову за поворот. Какая-то молоденькая женщина, всплеснув руками, упала в обморок.
— Бедняжка. Это, должно быть, ее муж, — задыхаясь от волнения, прошептала Мисси. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
Мужчину вытащили из реки в полумиле ниже по течению. Попытки оживить его оказались безуспешными. Упряжка лошадей с фургоном бесследно исчезла.
На другой день люди из двух обозов собрались вместе, чтобы похоронить погибшего мужчину. Вырыли могилу, отслужили молебен. Несчастную рыдающую вдову уводили под руки от могильного холмика, ставшего последним домом для ее молодого мужа. Горе и чувство непоправимой утраты испытывали все переселенцы, и попутчики и те, кто только однажды на переправе видел этого несчастного человека.
После случившегося авторитет мистера Блейка вырос на глазах, а проходя мимо главы второго обоза, люди не могли скрыть неприязни к этому самонадеянному человеку.
В обозе мистера Блейка единогласно и твердо решили: ждать. Если понадобится, они будут ждать целое лето, но лошади с фургонами ни за что не войдут в этот яростный, несущий гибель поток.
Прошла неделя упорного ожидания. Однажды, когда в лагере завтракали, кто-то из путников заметил на небольшом холме на противоположной стороне реки нескольких индейских воинов с раскрашенными лицами и колышущимися на ветру перьями. Их полуобнаженные тела лоснились в лучах утреннего солнца. Сидя верхом на мустангах, индейцы молча рассматривали лагерь, окруженный цепью фургонов. Затем по сигналу вождя мгновенно тронулись с места и исчезли за холмом. Мисси содрогнулась от мысли, что стало бы с лагерем, не будь между ними неприступной бурной реки. Наверное, это исполнение стиха Писания, который отметил Кларк, давая детям Библию в дорогу: «Я помогаю тебе» 4.
Еще одна неделя терпеливого ожидания осталась позади, и вот наконец река отступила. Прежде чем разрешить хоть одному копыту лошади или колесу фургона войти в воду, мистер Блейк, ежедневно следивший за уровнем воды, сам перешел реку на своем чалом жеребце.
Переправа заняла целый день. Чтобы протащить вброд иной фургон, требовалась не одна упряжка. Рядом с женщинами и детьми обязательно ехали верхом мужчины — на случай непредвиденной опасности. По настоянию мистера Блейка каждую упряжку сопровождали всадники, которые веревками контролировали направление движения, и один за другим фургоны шли точно по броду. «Если бы Глава малого обоза отличался предусмотрительностью мистера Блейка, не случилось бы той трагической смерти! — Мисси не могла избавиться от тяжелых воспоминаний. — И то сказать, мистер Блейк очень опытный вожатый. Еще одно Божье провидение».
Сразу после переправы все путники собрались вместе на западном берегу реки, и Вилли совершил благодарственную молитву Богу за спасение каждого.
Уставшим людям и лошадям нужен был отдых, потому в этот день решили устроить привал, чтобы завтра с новыми силами отправиться в путь. Больше чем на месяц задержала обоз коварная река.
«Бекки, Бекки! — тревожилась за подругу Мисси. — Успеем ли мы добраться вовремя? Дорога до Тетфорда дальняя. Конечно, у нас есть миссис Козенски, но…»
Ранним утром следующего дня в лагере царило приподнятое настроение; все были заняты сборами в дорогу и ждали последней команды. Даже лошади нетерпеливо били копытами. С удивлением Мисси отметила, что творится у нее в душе. Пока обоз медленно, но неуклонно приближался к Большой реке, молодая женщина панически боялась переправы, полагая, что она станет точкой, от которой возврат к родному дому будет невозможен. Теперь река осталась позади, а Мисси чувствовала не грусть и тоску, но лишь необычайный прилив сил. Казалось, знай она дорогу — преодолеет ее самостоятельно.
Наконец фургоны были выстроены в колонну, и прозвучала команда трогаться в путь. Скрип лошадиной сбруи и скрежет колес сейчас звучали для Мисси как музыка. Снова в дорогу! «Мы перешли Большую реку, и дальше сложных препятствий не будет, — говорила себе Мисси. — К прошлому уже возврата нет — только вперед!»
Мисси чувствовала: Вилли тоже во взбудораженном состоянии. С трудом ему удавалось не гнать лошадей — тянущимся друг за другом фургонам было запрещено менять скорость движения, установленную главой обоза.
День прошел без особых приключений. Путники быстро вошли в ритм ежедневных забот, и только ноющие мышцы напоминали, что они слишком долго бездельничали. Придется снова привыкать к дороге. Ради разнообразия Мисси то ехала в фургоне, то шла по дороге. Когда Мисси шла, она непременно подбирала попадающиеся на глаза деревяшки, а потом складывала их под сиденье фургона. К концу дня все вымотались и устали, но это была приятная усталость — «трудовая».
По мере продвижения на запад ландшафт понемногу менялся. Деревья встречались реже, да и то всё небольшие. Соответственно, и дров попадалось все меньше; женщины, отчаявшись, собирали в ведра буйволиные лепешки, которые хоть как-то могли гореть. Но Мисси их аромату предпочитала запах горящей древесины и потому продолжала искать дрова. Кроме того, от тяжелых ведер, наполненных лепешками, болели руки и спина.
