— Тебе лучше. Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Хорошо. Правда, просто прекрасно… — начала она, запинаясь, и затем сказала совсем тихо: — Мне ужасно стыдно.
— А что такое? Почему? — поинтересовался Вилли с нежностью в голосе.
— Ну как же, я заснула посреди дня, отдыхала, а тебе пришлось разводить костер, готовить еду. Даже кофе сварил. Что подумают обо мне? Моему мужу приходится работать за двоих — за себя и за жену.
— Это мелочи, с которыми нам неизбежно придется мириться. К тому же костер развел Генри. Он очень хотел есть.
— Так он поел?
— Конечно. Он торопился, и я догадываюсь, куда. С нами в обозе едут две молоденькие девушки, и, похоже, Генри пошел познакомиться с ними. — Вилли лукаво подмигнул и опять исчез внутри фургона.
— Почему ты не выходишь из фургона, Вилли? Что ты там делаешь? — недоумевала жена.
— Я ищу хлеб. Ничего не могу найти в этих горшках, жестянках и коробках. Куда ты положила его? Генри пришлось проглотить еду без хлеба, но я так не могу, к ужину мне нужен хлеб.
— Неужели? — улыбнулась Мисси и покачала головой. — А хлеб у тебя под носом. — Она забралась в фургон. — Дай-ка я достану. Мама напекла нам в дорогу вкусных пирогов, чтобы мы в наш первый ужин вспоминали о доме.
Когда Мисси доставала хлеб и пироги из глиняного горшка, куда их сложила Марти, ей на глаза попалась миска для теста. И в памяти сразу всплыла щемящая сердце картинка: мать с раскрасневшимся лицом наклонилась над печкой и вынимает пироги, которые испекла для отправляющихся в дорогу детей.
Вилли, почувствовав настроение жены, обнял ее и прижал к себе.
— Твоя мама еще долго будет тосковать. Как и ты. — Вилли нагнулся к жене и нежно поцеловал завиток ее волос.
— Надеюсь, — прошептала она.
— Мисси? — Голос Вилли дрогнул. — Ты абсолютно уверена в себе? Еще не поздно вернуться. Если ты сомневаешься, если чувствуешь…
— Ни за что, — решительно ответила Мисси. — У меня нет ни капли сомнений. Мне хочется как можно скорее увидеть участок, который ты купил, и дом, который мы построим. И ты это знаешь. Конечно, я буду скучать по родителям и дому, особенно первое время. Ну что ж, мне придется повзрослеть. Все когда-нибудь становятся взрослыми.
Вилли улыбнулся. «Эх, я! — взялся он корить себя. — Решил, что моя жена эгоистична и примет от меня такую жертву — отказ от заветной мечты!»
— Дорога будет нелегкой, Мисси. Ты понимаешь это?
— Понимаю.
— И даже когда мы доберемся до места, не будет легче. Дома еще нет. Нет церкви, нет соседей. Тебе будет всего этого не хватать.
— У меня есть ты.
Вилли снова обнял жену.
— К сожалению, я не смогу заменить тебе всего, что ты теряешь. Но я люблю тебя, Мисси, очень люблю.
— Больше мне ничего не нужно. Пока ты меня любишь, у меня все будет получаться. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала мужа. Затем мягко высвободилась из его объятий. — Давай поужинаем. Что ты там приготовил? Я ужасно проголодалась.
— Боюсь, ты умеришь свой пыл, как только попробуешь мою стряпню, — смеясь, сказал Вилли. Мисси улыбнулась в ответ и отрицательно покачала головой.
После ужина, подождав, пока жена вымоет посуду, Вилли достал Библию. Ее замшевая обложка была аккуратно обернута бумагой.
— Вот что я думаю. Утром нам теперь некогда читать Библию; собираясь в путь, мы будем торопиться. Давай читать по вечерам, пока светло.
Согласно кивнув, Мисси устроилась рядом с мужем, и Вилли открыл Библию на странице, которая была заложена красной лентой.
— Твой отец отметил кое-какие места для нас. Утром, когда Кларк передавал мне Библию, он прочел некоторые стихи и советовал читать Библию каждый день, пока мы не почувствуем, что она по-настоящему вошла в наши сердца. Вот слушай. — И он ровным голосом начал читать: — «Не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей» 1.
О чем-то глубоко задумавшись, Вилли закрыл Книгу.
— Чудные стихи. — Голос Мисси дрогнул и выдал молодую женщину — сердечко ее трепетало. Мисси закрыла глаза, и ей казалось, что она ясно видит отца, сидящего за кухонным столом с Библией в руках, а вокруг него собралась вся семья. Отец был духовным стержнем в семье. Но сейчас для нее все изменилось. Вилли, ее муж, ныне Глава их дома. К нему Мисси будет приходить и в минуту печали и в минуту радости. Больше она не маленькая дочь своего отца, а взрослая замужняя женщина. Отец вручил ее Вилли, чтобы муж поддерживал ее и заботился о ней. Кларк любил Мисси. Его отеческая любовь и молитвы всегда оберегали девушку, и теперь он был рад, что его дочь под защитой такого сильного мужчины, как Вилли. Мисси нашла правильное место в жизни.
Муж и жена взялись за руки и стали молиться.
— Господи, благодарю Тебя, что Ты не покинул нас с Мисси в этот трудный первый день, — тихо говорил Вилли, — как не покидаешь Ты и наших оставшихся дома родных. Внеси покой в их сердца, пока мы с Мисси вдали и учимся жить самостоятельно. Что бы ни было с нами, Господи, не оставь нас с Мисси во все время пути, укрепи дух наш! И прошу Тебя, Господи, поддержи здоровье моей жены, — при этих словах голос Вилли дрогнул.
Услышав волнение в голосе мужа, Мисси окончательно решила сегодня не затевать серьезный разговор. «Зачем тревожить Вилли? Я скоро привыкну к дороге и стану чувствовать себя лучше, — решила молодая женщина. — Да кроме того, возможна и ошибка. Надо еще повременить. А когда свежий воздух и движение пойдут мне на пользу, сил у меня прибавится, и Вилли сам увидит, что я стала крепче и здоровее. Тогда-то я и открою ему свою маленькую тайну», — и Мисси улыбнулась, предвкушая радость мужа.
Если бы можно было поделиться своими переживаниями с родителями! Она бы заглянула в их лица и похвалилась: «Ну вот, вы скоро станете бабушкой и дедушкой. Что скажете?» Родители, конечно, радостно обнимаются, их лица сияют счастьем. Здорово было бы объявить такую новость! Но пока никто не должен знать. Даже Вилли. Мисси вздохнула — что ж, она подождет.
Глава третья. На следующий день
Утром Мисси еле проснулась. Она ощупала руки, ноги, мышцы спины — все ныло и болело. Но когда постепенно сон прошел, в ее душе вновь началась борьба восторга — они с Вилли едут на Запад! — и боязни. Вчера целый день она вынуждена была трястись в фургоне, идти по ухабистой дороге, каждый шаг давался ей с трудом. Спать пришлось на узкой жесткой кровати, и тело теперь нещадно ломило.
У Вилли, наверное, тоже все болит. Она повернулась на кровати, вытянула руку — и коснулась пустой подушки. «Да он уже встал и занимается хозяйскими делами!» — догадалась Мисси и, охая от боли, поднялась с кровати.
— Надо пойти приготовить завтрак, — бормотала она. — Вилли уже, наверное, проголодался.
