Но сейчас они лучше одеты и едят не только рагу из кролика.
Мать даже посадила овощи в огороде, и в следующем году они не будут зависеть от соседей. Неужели только по этой причине в ее глазах затеплилась надежда? Или это как-то связано с семьей Дэвис? Она три, а то и пять раз в неделю работала в доме у миссис Дэвис. Может, на мать подействовал оптимистичный настрой этой женщины? Дрю внимательно наблюдал за матерью, всем сердцем надеясь, что изменения не исчезнут и она начнет больше с ним разговаривать, как и положено матери. А может, они даже обсудят несчастье, которое с ним приключилось. Каждый день, когда она возвращалась с фермы Дэвисов, он внимательно всматривался в нее. Дрю не понимал соседей. Но чувствовал, что они отличаются от его семьи. Он никогда не встречал такой чувствительной и заботливой женщины, как миссис Дэвис. Дрю мечтал увидеть столько любви и заботы в глазах собственной матери. «Если бы только... только... – плакало его сердце, – если бы только мы поговорили! Если бы мама откровенно рас сказала, что она чувствует, и спросила меня об этом».
А мистер Дэвис? Мужчина с одной ногой? Как это с ним случилось и как он с этим смирился... а теперь даже шутит над своим несчастьем? Почему он такой добрый и щедрый? Дрю быстро разгадал его прошлогодние хитрости. Он понял, что Дэвис изобретал разные способы, чтобы помочь его семье пережить первую зиму. Он видел, сколько у них дров. Он видел ферму. Дрю понимал, что Кларк – не из тех людей, которым требуется помощь, чтобы навести порядок. «Откуда у него берутся силы, в конце концов?» – спрашивал он себя.
Все это было выше его понимания. Дрю не мог себе этого представить. Он старался держаться от Дэвисов подальше.
Однажды, когда осенний ветер шелестел желтыми и красными листьями деревьев, а над головой кричали дикие гуси, Дрю заметил, что направляется к ферме Дэвисов. Ружье он подоткнул под ампутированную руку. Он всегда так его носил. Благодаря этому он чувствовал, что его рука, какой бы она ни была, кое на что еще сгодится. Но сегодня он забыл о ружье. Он бы не стал стрелять даже в том случае, если бы прямо на дороге появился кролик или тетерев. В глубине души Дрю решил, что ему необходимо найти ответ. С внезапной решимостью он ускорил шаг, направляясь к единственному человеку, который мог ему помочь.
Дрю с облегчением обнаружил, что Кларк убирал из ручья упавшие листья. Ему не хотелось подходить к дому. Он боялся повстречаться с Белиндой.
– Дрю! – тепло приветствовал его Кларк. – Я вижу, ты снова охотишься. Что, не везет? Дрю отложил ружье в сторону. Его щеки слегка зарумянились. На самом деле он не искал дичь.
– Пока нет, – ответил он.
– Побудем здесь еще минуту, – попросил Кларк, – а потом зайдем в дом и посмотрим, что Марти приготовила поесть.
Дрю наклонился над журчащим ручьем и правой рукой вынул из течения листья.
– Ты правша или левша? – к его удивлению, спросил Кларк.
– Правша, – ответил Дрю.
– В этом преимущество ампутации ноги, – серьезно заметил Кларк, – никакой разницы. – Он рассмеялся, и Дрю улыбнулся ему в ответ.
– Как идут дела у твоего отца? Он рубит лес? – продолжил расспросы Кларк.
– Да, все хорошо, – ответил Дрю. – И еще он купил мула и очень им доволен.
– Да, с мулом намного проще, – рассудил Кларк. – Даже не представляю, как он справлялся без него прошлой зимой.
– О, они с мамой цепляли бревна за крючки и тащили их к дому. Я уговариваю отца, чтобы он снова позволил мне ему помогать, – сказал Дрю.
Кларк внимательно посмотрел на мальчика.
– Он не хочет, чтобы ты работал в лесу? – спросил он.
Дрю покачал головой:
– Не разрешает мне даже приближаться к нему. С тех пор как произошел несчастный случай. Наверное, винит во всем себя. Но это нелепо! Никто не виноват. Просто так случилось.
Кларк помолчал минуту, черпая мокрые листья и отбрасывая их в сторону:
– Что ж, я понимаю его чувства.
Дрю кивнул. Он тоже понимал отца, но ему казалось глупым, что тот отказывается от помощи.
– Ну, – заметил Кларк, выпрямляясь, – по-моему, пока достаточно. Почищу его еще пару раз до наступления морозов.
В небе с грустным криком пролетела стая канадских гусей. Кларк и Дрю задрали головы.
– Мне всегда казалось, что крик гусей – самый печальный звук на свете, – заметил Кларк. – Ты тоже так думаешь? Дрю серьезно кивнул. Так оно и есть. Хотя он не понимал, почему.
– Даже не знаю, отчего, – продолжал Кларк, – но от него мороз по коже.
Дрю заметил, что он и впрямь задрожал.
– Пойдем в дом, согреемся, – предложил Кларк. – Марти наверняка что-нибудь приготовила.
Дрю затаил дыхание. Если он согласится, то никогда не наберется смелости опять заговорить с мистером Дэвисом:
– Простите, можно с вами поговорить? Лицо Кларка потеплело. Он опустился на мягкие листья и кивнул мальчику, чтобы тот продолжал.
– Я... мне бы не хотелось занимать у вас время, но...
– Времени у меня больше, чем чего-либо другого, – заверил его Кларк.
– Ну, я... я заметил, то есть я подумал... понимаете, я подумал, что если есть человек, который знает, что происходит, когда тебе ампутируют конечность, то этот человек – вы.
Кларк сломал веточку и выбросил ее в воду. Течение несколько раз перевернуло ее и понесло вниз.
– Я всего лишь потерял ногу, парень, – мягко произнес Кларк. – А ты – руку. Не буду притворяться, что нет никакой разницы.
Мальчик с трудом сглотнул. Кларк не боялся говорить о собственной утрате. Дрю серьезно посмотрел на Кларка:
– Я полностью уверен, что если бы я потерял ногу, то вряд ли бы спокойно к этому отнесся, – заметил он.
Кларк кивнул.
– Когда это случилось? – спросил Дрю.
– Уже давно, – ответил Кларк, облокачиваясь на ствол дерева. – Очень, очень давно. Еще до рождения Белинды.
– Как это случилось? По лицу Кларка пробежала тень, и это сказало Дрю больше, чем можно было бы выразить словами.
– Двое ребятишек забрались в старую шахту, – начал Кларк, – и она обрушилась. Я полез туда, чтобы их вытащить.
Их завалило чуть ли не с головой. Когда я полез за вторым, вновь произошел обвал. На меня упали тяжелые балки.
– Как же вы выбрались? – спросил Дрю.
– Люди, друзья, которые жили на ранчо моего зятя, выкопали меня.
– А вы... вы давали разрешение врачу? Я имею в виду отрезать ногу? – Ну, нет! – ответил Кларк. – Я и понятия не имел. Кроме того, я не сразу потерял ногу. На много миль вокруг ранчо не было ни одного доктора. Так все думали. Марти сама пыталась очистить и дезинфицировать рану. Мне сказали, что она выглядела ужасно. Началась гангрена. Тут появился доктор – чудом нашелся среди соседей, – и он отрезал ногу, когда я был без сознания от лихорадки.
