– Но... но... – начала Белинда, и Люк ее перебил:
– Ждать слишком долго, да? Белинда с грустным видом кивнула.
– Я тоже так думал. И потому ходил по пятам за доктором Уоткинсом. Я хотел научиться всему и как можно быстрее.
В глазах Белинды по-прежнему отражалось разочарование.
– Но доктор Уоткинс уже умер, – заметила она.
Люк почувствовал боль, вспомнив о добром докторе. Он умер через два года после того, как Люк начал практиковать.
Доктор отправился на рыбалку в одиночестве, и Люк часто раздумывал, нельзя ли было его спасти, если бы он был не один. Но все если бы не могли вернуть добряка.
Он перевел взгляд на Белинду.
– Ну, а ято здесь, – просто заметил он.
Некоторое время она смотрела на него.
– Ты будешь меня учить? – наконец решилась она.
– Почему бы и нет? Мне кажется, из тебя получится хорошая медсестра. Если ты будешь прилежно работать и...
– Я буду, буду! Обещаю! – воскликнула она, садясь на кровати и протягивая руки к брату.
Люк ущипнул ее за мягкую щечку и поцеловал в лоб.
– А теперь тебе пора спать, – посоветовал он. – Быть медсестрой – очень тяжелая работа. Тебе необходим отдых.
Белинда минуту прижимала его к себе.
– Спасибо, Люк, – прошептала она.
– Не за что, – ответил он и еще раз поцеловал ее, а потом накрыл одеялом до подбородка.
Люк опять присоединился к родителям, которые сидели в просторной кухне. Мать налила ему еще чашку кофе.
Он устало вытянул ноги.
– Значит, сегодня Белинда задала вам хлопот? – спросил он.
– Да уж, она устроила настоящий переполох, – ответила Марти. – Бедный отец чуть не поскакал в город, не успев поужинать.
Люк посмотрел на отца и улыбнулся.
– Я и не знал, что ты так переживаешь из-за воробьев, – пошутил он. – Помню, когда я был ребенком, ты разорил пару гнезд.
Кларк пробежал рукой по густой шевелюре и робко улыбнулся сыну в ответ:
– Ты же не расскажешь об этом Белинде, правда? Люк засмеялся, а Кларк продолжал:
– Думаешь, я ее разбаловал? Люк серьезно посмотрел на отца.
– Я этого не говорил, – медленно произнес он, а затем со смущенным видом сказал. – Ты же знаешь, я сам бы стал искать лекарства от «птичьего шока» и бороться за жизнь этого воробышка, если бы ты привез его ко мне.
Они дружно рассмеялись.
Марти посмотрела на сына и серьезно сказала:
– Люк, я за нее беспокоюсь. Она такая чувствительная, что я боюсь, сможет ли она примириться с происходящим в большом мире – с жизнью и смертью. Она сильно горюет, когда видит чужие страдания.
Люк долго молчал.
– Она хочет стать медсестрой, – наконец медленно сказал он.
Марти ахнула, широко раскрыв глаза:
– Кто, Белинда? Да это ее убьет! Она не выдержит, если ей придется смотреть на страдание мучающихся от боли людей.
– Ты говорил с ней об этом, предупреждал? – спросил Кларк.
– Я? – переспросил Люк и, не удержавшись, хмыкнул: – Ну, нет... не совсем. На самом деле, я... я... ну, я обещал ей помочь.
Мать и отец посмотрели на него так, словно он сошел с ума.
– Но... она никогда не сможет...
– Это разобьет ей сердце, уж будь уверен.
– Вовсе необязательно! – возразил Люк. – Я знаю, что сейчас она не может спокойно смотреть на то, как мучается живое существо. Но может... может, ей как раз и нужно больше узнать о страданиях. Разве вы не понимаете? Если она почувствует, что действительно помогает тем, кто страдает, то станет хорошей медсестрой. Замечательной медсестрой!
Она будет стараться... Она будет очень стараться...
Люк не закончил свою мысль, позволив ей повиснуть в воздухе, и внимательно оглядел родителей. Марти покачала головой и взяла чашку с кофе, поглаживая ручку. Кларк стал машинально тереть заболевшую ногу.
– Я бы хотел иногда брать ее с собой, – спокойно заявил Люк.
Марти и Кларк разом вскинули головы. Две пары глаз воззрились на Люка, чтобы убедиться в серьезности того, что он говорит. Все молчали.
– Не возражаете? – спросил Люк.
Кларк и Марти молчали, безмолвно совещаясь друг с другом.
– Так что? – надавил Люк.
Кларк растянулся в кресле. Он прочистил горло и опять посмотрел на Марти.
– Конечно, – медленно начал он, – конечно. В свое время...
– Па, – перебил его Люк, – по-моему, время пришло.
– Но ведь она еще ребенок! Ей всего одиннадцать! – воскликнула Марти.
Люк помолчал минуту, потом сказал:
– Я помню себя в одиннадцать лет. Помню...
Его голос звучал тихо, но приковывал к себе внимание.
Наконец Марти сказала:
– Все это так неожиданно! Просто... ну... у нас не было времени подумать... и помолиться. Можно, мы это обсудим? Люк поставил чашку на стол и поднялся.
– Конечно, – улыбаясь, ответил он, – конечно. Подумайте, обсудите, помолитесь. Белинда подождет.
Кларк тоже поднялся из-за стола.
– Ну, мне пора бежать, – заметил Люк. – Эбби захочет, чтобы я рассказал ей о новорожденном.
Он наклонился, чтобы поцеловать Марти в щеку, а затем потянулся за пальто.
– Не беспокойся, ма, – попросил он. – Она еще маленькая девочка. Она еще не скоро уедет из дому. Не будем на нее давить. Если Белинда почувствует, что ей это не подходит, мы направим ее на другую дорогу.
Марти слабо улыбнулась Люку. Она погладила его по руке, словно желая сказать, что никому другому не решилась бы доверить будущее дочери, и он пожал ее руку в ответ, безмолвно показывая, что все понимает.
Глава третья. ВОСКРЕСЕНЬЕ
Несмотря на то, что Марти была полна решимости молиться, а не беспокоиться, на следующее утро она проснулась в таком же расстройстве. Если бы только они были уверены, что поступают правильно! Неужели Белинда и впрямь создана для того, чтобы стать медсестрой? Неужели она поняла это уже в одиннадцатилетнем возрасте? Готова ли она ездить к больным вместе с Люком? Он, правда, начал помогать доктору Уоткинсу, когда был очень юн, но все же он был старше одиннадцати лет.
А у Белинды не было никаких сомнений.
– А знаете, что? – гордо объявила она за завтраком. – Люк сказал, что я могу сопровождать его, когда он лечит больных людей.
