– У него были и зеркала, и прожекторы, и даже камера на треноге, – хныкала старлетка. – Он сказал, что картина наделает шуму – вроде взрослой версии «Унесенных ветром», только в Атланту вторгаются русские. Мне предлагали роль Скарлетт О’Хара, а для проб выбрали эпизод, где ее насилует русский генерал. Этот человек показал мне нечто вроде сценария, но для начала надо было поимпровизировать.
Он уложил меня на кровать, а сам оделся в кожу и нацепил фуражку. Включил камеру и начал стегать меня хлыстом. Предполагалось, что я должна возбудиться от порки, но ублюдок действительно делал мне больно! Когда я пожаловалась, он приковал меня наручниками к кровати, зажал рукой рот и велел заткнуться, потому что он, мол, и есть Хиллсайдский душитель.
Я до смерти перепугалась. Попыталась закричать и оттолкнуть его, но он оказался намного сильнее. А в конце объяснил, что про Душителя сказал только для виду, чтобы показать продюсеру, как я умею изображать испуг.
Вот только зря он думал, что я поверю во всю эту историю. Тогда я решила, что он действительно Хиллсайдский душитель и мне просто повезло остаться в живых. Видимо, в тот раз ему не хватило духу, и я постаралась убраться оттуда как можно скорее.
Когда я рассказала про него своей соседке по комнате, она велела мне звонить в полицию. По ее словам, парень скорее всего даже не знаком с Де Миллем и пользуется его именем, чтобы завлекать девушек. Вот тут-то я и сообразила, что он и вправду Хиллсайдский душитель, и сдала его.
Лейтенант Дэн Кук из отдела по связям с общественностью лос-анджелесского управления полиции выступил по телевидению, рассказав про убийства и про меры предотвращения дальнейших преступлений. Было продемонстрировано несколько фотографий с мест происшествий. На экране показали также номера «горячей линии» по делу Душителя, по которым позвонили несколько человек.
Зрительница из Лонг-Бич, видевшая телепередачу, подробно описала внешность «убийцы», вплоть до седых волос. Она сомневалась относительно роста, но лицо не вызывало у нее сомнений. Но как только полицейские увидели нарисованный по описанию портрет, надежда обратилась в недоверие и разочарование. Женщина дала точное описание лейтенанта Кука.
От возрастающей паники страдал весь город. Когда пресса сообщила, что двух убитых девочек в последний раз видели у торгового центра «Игл-Рок», продажи в нем упали. Люди боялись туда ходить после наступления темноты, и многие задавались вопросом: а вдруг маньяк работает продавцом в одном из отделов? Хотя девушек похищали в разных районах, обывателям хотелось приписать убийцу к определенному месту, где он неслышно поджидает жертву в засаде, словно кот, караулящий птичку.
От маньяка с конкретной дислокацией можно спастись, если заранее заметить его и сбежать. Мысль о том, что преступник – обычный мужчина из плоти и крови, который ходит по улицам и наносит удар без предупреждения, ужасала. С классическим чудовищем справиться легче. Больше всего пугает именно неизвестность. А поскольку Хиллсайдский душитель мог оказаться чьим-то отцом, сыном, любовником, все население округа потеряло покой.
Полицейские начали впадать в отчаяние. У них по-прежнему не было ни описания мест преступления, ни серьезных подозреваемых. Положение об оперативной следственной группе давало ей право опрашивать множество людей, задавать множество вопросов, собирать огромное количество информации. Однако качество этой информации удручало. Опросили всех жильцов в домах, где проживали жертвы. Опросили их коллег и друзей. Было доподлинно установлено, что один парень знал трех жертв и работал с четвертой. А другой жил рядом с двумя из них и тусовался в том же клубе, что и третья. Третий общался с двумя погибшими и знал еще двух. Но никто не был связан с таким числом девушек, которого хватило бы для обоснованного задержания. Подозреваемых было много – и ни одного убедительного доказательства для дальнейших следственных действий.
Наконец полиция сдалась. Когда следствие не сумело найти ни одного кандидата на задержание, разыграли арест «лжепреступника» – признавшего свою вину мужчину, который то ли преследовал какие-то свои цели, то ли был не вполне нормален и жаждал славы. Когда задержанный смог представить достаточно информации, чтобы газетчики сочли его серьезным подозреваемым, история попала в газеты. Ненадолго жители Лос-Анджелеса вздохнули свободнее. Но признание оказалось фальшивкой, как вскоре подтвердило растущее количество убийств.
Глава 5
В разгар паники в газетах стали появляться статьи, подобные той, что опубликовала лос-анджелесская «Гералд икземинер» 16 декабря 1977 года, через два месяца после первого убийства. В ней говорилось: «Почему управление полиции Лос-Анджелеса, считающееся одним из лучших в стране, не может раскрыть дело Хиллсайдского душителя?
Организовав оперативную следственную группу из 58 лучших детективов и экспертов, которые круглыми сутками работают в условиях строжайшей секретности, управление полиции все еще не в состоянии обеспечить необходимый для раскрытия дела прорыв.
Неужели один-единственный преступник представляет такую сложную задачу для ведомства, которое занималось делами Мэнсона, Алфавитного убийцы, Вестсайдского насильника и Потрошителя из трущоб, раскрыв каждое из них всего за два месяца?»
Статья дополнялась высказываниями жительниц города и местных чиновников, критиковавших полицию и / или выражавших опасение за безопасность вышеупомянутых жительниц. Другие корреспонденты говорили о смятении, охватившем полицию, и о необходимости усилить оперативную группу. Но подтекст всегда был один: так или иначе, дело надо как можно скорее раскрыть. Газетчики не сомневались, что улики, предоставленные следствию населением, чудесным образом приведут к поимке, хотя в действительности все наводки были неполными или несущественными, а то и попросту ложными. «Горячая» тема материала являлась способом настроить публику на вечерние новости и лишь подливала масла в огонь.
А в начале февраля в канцелярию мэра пришло письмо. В нем, в частности, говорилось:
«Дорогой мистер мэр – ПОЖАЛУЙСТА!!
Паслушайте меня. Я очень болен но не хочу туда возвращаться. Я ненавижу то место. Моя мать приказала мне убить этих плохих злых леди это не моя вина. Изза нее у меня болит голова поэтому я ее убил но я не могу выбросить ее из головы она всеравно приходит я ее ненавижу».
На самом деле шестистраничное письмо пришло несколькими днями ранее, но служащие канцелярии случайно пропустили его. Однако, когда полиция показала послание средствам массовой информации, оно оказалось на первых полосах всех газет.
Детективы опергруппы были недовольны шумихой вокруг письма. Сами они уже ознакомились с содержанием послания и, обсудив его между собой, стали искать информацию об аналогичных признательных показаниях, относившихся к другим преступлениям.
Подобный сценарий типичен для большинства психопатов. Их поведение может быть продиктовано абсурдным видением мира, но о своих действиях они обычно не врут. Человек, делающий признание, всегда описывает преступления, часто оправдывая их довольно нелепым образом. Однако конкретно в этом письме никакой новой информации не содержалось. Тот, кто его написал, не говорил об убийствах, как говорил бы любой другой человек, знакомый с делом хотя бы по газетам, радио и теленовостям. Следователи сделали вывод, что автор письма никак не может быть убийцей, и негодовали на канцелярию мэра и полицейский отдел по связям с общественностью, решивших предать текст огласке.
