Помимо правоохранителей, проверили журналистов газет, радио и телевидения. В надежде, что убийца, кичащийся злодеяниями, вернется полюбоваться на свою работу, изучили фотографии зевак, толпившихся на местах происшествий. Всё без толку. День за днем поступали наводки: «Это дело рук моего дяди», «Мой муж как-то странно себя ведет», «Парень из круглосуточного магазина на кассе схватил меня за задницу, поэтому я уверена…», «Он снял с меня платье в автомобильном кинотеатре, а когда я не разрешила ему снять остальное, пошел вразнос. Такой вполне мог бы…», «Томми…», «Фрэнк…», «Юстас…», «Марио…», «Хосе…» Все зацепки в лучшем случае оказывались малоубедительными.
Подозреваемые появлялись и отсеивались, но оснований для ареста по-прежнему не было.
К марту 1978 года Келли Бойд и Кену Бьянки стало не до Хиллсайдского душителя, голливудских ужасов и всего того, что творилось в Южной Калифорнии. Отношения пары трещали по швам. Они любили друг друга. Они любили своего малыша. Но все шло наперекосяк. Согласно медицинским справкам, которые Кен приносил Келли, у него была раковая опухоль. Он проходил химиотерапию; Келли довозила его до больницы и ждала в машине. По словам Бьянки, он не хотел, чтобы она видела ужасы лечения или расстраивалась от разговоров с врачами. У нее и без того полно хлопот с младенцем. Келли была не согласна, но не хотела еще больше осложнять отношения бесполезными спорами.
К работе и финансам Кен относился с прежней безответственностью. В очередной раз отпросившись с работы, он бездельничал или играл с Анджело в карты. Денег на выплаты за подержанный «кадиллак» ему не хватало. Бойд надеялась, что появление ребенка сделает ее партнера более целеустремленным, заставит измениться, но напрасно.
Возможно, виноват Лос-Анджелес с его вечной суетой, думала Келли. В здешних людях нет ни глубины, ни устоев, ни цельности. В Кене все это было. И все же, несмотря на чистоту души, он был молод и легко поддавался чужому влиянию. Кен отчаянно нуждался в одобрении, а работа не приносила ему радости. Так или иначе, Келли считала, что пора им убираться из этого города.
Решение напрашивалось само собой. Келли собралась домой, в Беллингхем. Она любила родные края, любила море, птиц, безмятежную смену времен года. Деньги порой доставались здесь с трудом и жизнь бывала нелегкой, но люди принимали себя такими, какие они есть, без искусственной мишуры. Все держались друг за друга; никого не заботило, какая у тебя машина или дом, значение имели лишь душевные качества. Неудачный брак нанес Келли глубокую рану, но теперь это осталось в прошлом. При желании она обязательно найдет кого-нибудь, заведет новых друзей и возобновит прежние связи. У ее ребенка будут любящие бабушка и дедушка. Ее место там.
Решение Бойд переехать ошеломило Кена. Снова его бросали те, кого он любил. Сначала его подвела родная мать, юной девушкой случайно забеременев от мужчины, не хотевшего детей. Потом умер обожаемый им приемный отец. Тринадцатилетнему подростку казалось, что его опять бросили. Умом он все понимал, но не мог забыть дни после похорон, когда убегал на чердак, чтобы плакать и разговаривать с человеком, который уже никогда ему ответит. И наконец, неудачный брак и жена, которая его обманывала.
А теперь Келли с их общим ребенком собирались уехать. Кена отвергли, оттолкнули. Мир снова пошатнулся. Он мечтал любить и быть любимым. Посылал Келли стихи и цветы. Обожал их сынишку, Шона. Он старался… старался как мог…
Но для Келли пути назад уже не было. Она хотела либо настоящую семью, либо никакой. Если Кен хочет остаться с ней, он тоже должен работать, вносить свою лепту в семейный бюджет и помогать строить совместное будущее. Ей не нужен муж, который все время сбегает к кузену играть в карты, вместо того чтобы проводить время с женой. Он должен ответственно относиться к работе, особенно теперь, когда у них ребенок. А Кен продолжает транжирить деньги, врать насчет того, где он проводит время, и вообще вести себя неподобающе для мужа.
У отца и мачехи Келли был просторный дом в Беллингхеме, где хватало места, чтобы приютить их с Шоном на первое время. Отец работал в системе городского хозяйства и зарабатывал достаточно, чтобы содержать дочь и внука в течение нескольких месяцев. Келли получит пособие, потом найдет квартиру, работу и сможет сама обеспечивать себя и ребенка. Будет непросто, зато она перестанет сходить с ума.
В марте, через три с половиной недели после рождения Шона, Келли и ее сестра, заправив топливом бак старенького автомобиля Бойд, покинули Калифорнию. Они двигались на север, всего один раз переночевав в мотеле, чтобы не тратить лишних денег.
В Беллингхем прибыли накануне Пасхи. Келли немного изменила планы и первую ночь провела у матери и отчима. Потом поехала к отцу, но дома никого не оказалось – семья отправилась на пасхальный обед. В доме все было готово к приему Келли и малыша, прибрано и чисто. Наконец молодая мать чувствовала себя дома.
Кен Бьянки возненавидел Лос-Анджелес в ту самую минуту, когда Келли с ребенком покинула город. Он страстно хотел последовать за ними, но в Беллингхеме ему тоже все было чуждо. Если Келли его отвергнет, ему вообще будет некуда деваться. И одиночество замучает его еще больше, чем в Лос-Анджелесе.
Бьянки начал названивать и писать Бойд, умоляя принять его назад, дать еще один шанс для новой жизни на ее условиях, в ее родном городе. Он обещал никогда больше не врать и не ввязываться в авантюры вроде службы психологического консультирования, для которой ему не хватало квалификации. Он клялся, что поступит на работу и будет усердно трудиться. Он станет тем, кто ей нужен, пусть только она позволит ему приехать.
Наконец Келли сдалась. Кен покинул Калифорнию и двинулся на север, чтобы воссоединиться с любимой. Стоял май; он ехал быстро, останавливаясь только на бензоколонках и покупая еду в автоматах, пока машину заправляли топливом. Бьянки прибыл в Беллингхем 21 мая 1978 года, накануне своего дня рождения.
Встреча получилась нежной и радостной. На самом деле Келли и не хотела расставаться с Кеном. Она любила этого человека и радовалась тому, как он обращается с Шоном. По-видимому, уехав из суматошного Лос-Анджелеса, Кен успокоился. В Беллингхеме у него будет реальный шанс проявить себя. Если он усвоил урок, если разлука сделала его более зрелым и внушила желание честно работать, здесь они смогут построить свое будущее. Келли этого очень хотелось, она мечтала о замужестве и спокойной жизни. Проведенная вместе ночь – первая за много недель – оказалась восхитительной.
Лос-Анджелес между тем стремительно превращался в поголовно вооруженный город. Турист из Нью-Йорка, остановившийся в отеле «Мэйфлауэр» в деловой части Лос-Анджелеса, вытащил револьвер и прицелился в перепуганного носильщика, когда тот пошутил, что он Хиллсайдский душитель. Отец одного из государственных защитников держал в семейной машине обломок бейсбольной биты, чтобы жена при случае могла защититься. Не выходила из дому без оружия и работница супермаркета в Пасадене Роксанна Барнуэлл.
У нее было больше оснований опасаться Душителя, чем у большинства женщин. Она не верила в случайный выбор жертв. Дом Роксанны находился поблизости от квартала, где жили Синди Хадспет и Кристина Уэклер. Каждый день по пути на работу и с работы девушка проходила мимо того места, где выбросили тело Джудит Миллер.
