Дин Бретт начал устанавливать контакты со всеми людьми и организациями, которые имели отношение к Кену Бьянки на протяжении многих лет. Собранные таким образом сведения составили поразительную историю, которая еще долго будет обсуждаться психиатрами и социологами.
Жизнь редко улыбалась Фрэнсис Буоно, матери Кена. Ее родители, итальянские иммигранты, некогда поселились в городе Рочестере, штат Нью-Йорк. Истовые католики, любые формы предохранения от беременности они считали грехом, а большую семью – даром Божьим. Фрэнсис была одной из восьми детей Буоно.
Свое детство она считала счастливым, хотя жилось им нелегко. Отец Фрэнсис был типичным итальянцем, переселившимся в США на рубеже веков. Он брался за любую работу, стремясь обеспечить своим детям лучшую судьбу. Не важно, что для этого приходилось трудиться буквально сутками напролет, и отец добирался до дому настолько измотанным, что хватало сил только рухнуть на кровать. Значение имело лишь будущее детей и семьи. Отец настоял на том, чтобы все его отпрыски посещали школу, хотя помочь им с уроками был уже не в состоянии. Его жена тоже проводила время в бесконечных хлопотах по дому.
Ценности, привитые юной Фрэнсис Буоно, были довольно просты: брак, дом в респектабельном районе, где проживает средний класс, и большая семья. Муж – добытчик, жена воспитывает детей, в этом и есть залог счастья.
Николас Бьянки происходил из семьи, похожей на ту, в которой выросла его будущая жена. Оба они родились в 1919 году и были американцами в первом поколении, выходцами из итальянских католиков. Николасу в детстве приходилось не так тяжело: его отец работал закройщиком обуви в известной компании «Хики-Фриман». В семье было всего пятеро детей, и заработков квалифицированного ремесленника хватало на вполне зажиточное существование.
Детские годы Николаса Бьянки были омрачены не столько финансовыми, сколько эмоциональными трудностями. Он сильно заикался и подвергался постоянным насмешкам ровесников. Николас старался держаться открыто и дружелюбно, надеясь, что доброта к окружающим возместит трудности в общении. Однако другие дети жестоко дразнили мальчика, он стал замкнутым, робким и в конце концов на второй год обучения в «Джефферсон хай скул» бросил школу. Юноша нанялся разнорабочим на Нью-Йоркскую центральную железную дорогу, где обнаружил, что взрослые куда больше ценят умение трудиться, чем умение говорить.
Николас решил работать над собой. Он попытался поступить на службу в армию, но этому воспрепятствовали трудности личного свойства. Он панически боялся червей и насекомых; эта фобия и другие особенности нервной системы сделали его непригодным к службе.
Перенести отказ было тяжело, тем более что приближалась Вторая мировая война. Но раз уж не удалось послужить своей стране, по крайней мере оставалась возможность получить профессию и укрепить собственное материальное положение. Николас поступил в «Америкэн брейк шу компани», где производили тормозные колодки, и по двенадцать часов трудился в конструкторско-литейном отделении, стремясь побольше заработать и обеспечить себе будущее.
Фрэнсис Буоно тоже покинула школу «Джефферсон хай» на втором году обучения. Они с Бьянки с детства были влюблены друг в друга, и, когда Николас пошел работать, у Фрэнсис не осталось стимулов продолжать учебу. Деньги, которые она могла заработать, пригодились бы и семье, так что родители одобрили ее поступление на службу в «Химчистку Спиди». Девушка трудилась без устали, заслужила уважение начальства и в конце концов получила должность заведующей в отделении на Вест-Мэйн-стрит.
К декабрю 1941 года Николас и Фрэнсис собрались пожениться. Они любили друг друга, усердно трудились на любимой работе и лелеяли общие мечты о будущем. У них будет свой дом и множество детей; молодых людей переполняли чувства, которыми они готовы были щедро делиться. И 27 декабря в церкви Святого Антония Паду-анского отец Майкл Тайдингс обвенчал Николаса Бьянки и Фрэнсис Буоно.
Проходили недели, месяцы… Брак оказался счастливым, молодожены по-прежнему обожали друг друга. Вот только в спальне эмоции накалялись. Оба хотели детей, но ничего не получалось. Наконец пара решила обратиться к врачу. Там выяснилось, что здоровье Фрэнсис под угрозой, и единственная возможность спасти ее – гистерэктомия, удаление матки. Разумеется, операция навсегда лишит ее возможности иметь собственных детей.
Фрэнсис пала духом. Казалось, жизнь для нее кончилась. Молодая женщина потеряла уважение к себе и постепенно превратилась в ипохондрика, который в любом легком недомогании видит признаки смертельного недуга. К тому же она поддалась депрессии и лишилась воли к жизни. Ничто не могло избавить Фрэнсис Бьянки от чувства неполноценности из-за неспособности родить ребенка, о котором они с мужем так мечтали.
Друзья, видевшие, как ласкова Фрэнсис со своими младшими родственниками и соседскими ребятишками, как нежны отношения между супругами Бьянки, считали, что им обязательно стоит завести ребенка; ведь несправедливо, что дети порой рождаются у тех, кому они совсем не нужны. В конце концов пара решила взять приемного малыша, который непременно станет для них родным – и в глазах закона, и по велению любящих сердец.
О родной матери Кена известно не так много. Впрочем, в записях суда по делам несовершеннолетних округа Монро, штат Нью-Йорк, и других учреждений говорится, что она была совсем юной и забеременела от двадцатичетырехлетнего мужчины, происходившего из итальянской католической семьи, как и сами Бьянки. Девушка в то время была не замужем, а впоследствии вышла за другого мужчину, умолчав о своем внебрачном ребенке. Ростом 1 метр 63 сантиметра, с темными волосами и голубыми глазами, она была чрезвычайно привлекательна. Но девушку портила крайняя нервозность: она грызла ногти и беспрерывно курила. Согласно отчету об усыновлении округа Монро, «мать представляется жалкой личностью с ограниченными умственными способностями». Сообщалось также, что с четырнадцатилетнего возраста она вела распутную жизнь и часто попадала в поле зрение суда по делам несовершеннолетних.
Человек, за которого вышла замуж биологическая мать Кена, служил на военной базе Форт-Дикс. В прошлом он перенес нервный срыв и вскоре после свадьбы расстался с женой. Она очутилась в Буффало, штат Нью-Йорк, где познакомилась с сорокатрехлетним мужчиной, видимо, рассчитывая заполучить следующего мужа.
Предположительно мать Кена была алкоголичкой. Достоверно это не установлено, хотя есть свидетельства, что она частенько посещала бары.
Если проанализировать вырисовывающуюся картину, ребенок был зачат в результате полного неведения насчет методов контрацепции, а не по желанию матери. Растущий живот, по-видимому, негативно влиял на личную жизнь молодой женщины, и она наверняка ощущала неприязнь к плоду в своей утробе. Согласно исследованиям, стресс, испытываемый беременной женщиной, и ее личные проблемы способны нанести вред ребенку. Доказано также, что на младенца могут повлиять алкоголь и наркотики, принимаемые матерью.
Пострадал ли Кен Бьянки при рождении? Явных указаний на это нет. Роды прошли при тазовом предлежании, новорожденный был доношен, весил 2 килограмма 800 граммов, что также вполне нормально. Никаких недугов и пороков развития у него не выявили.
