— Проваливай, — грубо приказал наагасах.
Господин Зуварус бросил на него равнодушный взгляд и подарил мне наполненную теплом улыбку.
— Не плачь, мое сердце остается с тобой.
Сердце невыносимо заныло, в груди сперло дыхание, и я опять заплакала. Я вдруг поняла, что готова нарушить все обещания и сбежать с ним. Быть с ним всегда, дарить ему свою любовь. Я была уверена, что могу ее подарить. Ее безжалостные клыки я уже чувствовала в своей душе. Он опустился передо мной на одно колено и, не обращая внимания на наагасаха, с необъяснимой нежностью посмотрел мне в глаза.
— Буду молиться, чтобы счастье не обошло тебя стороной и эти слезы были последними в твоей жизни. Я уверен, что он не может устоять от искушения полюбить тебя. И я надеюсь, он сможет донести свою любовь до тебя, и твое сердце будет счастливо рядом с ним.
— Поторапливайся, — велел "он".
— Прощай, — он коснулся теплыми губами моей ладони.
Это "прощай" ножом резануло мое сердце. Он встал и, сгорбившись, пошел прочь. Несчастный, потерявший все, с одной жалкой котомкой в руках. Ему даже не позволили нормально собраться, и теперь он вынужден уходить практически без всего. Как он будет теперь жить? Что делать?
— Я готова нарушить свои обещания, — мертвым голосом произнесла я, слезы продолжали течь.
— Тогда он умрет, — ледяным голосом ответил наагасах.
— Именно поэтому я все еще здесь, рядом с вами, а не с ним.
Меня резко дернули за руку и потащили обратно. Я продолжала, пока это было возможно, оборачиваться и смотреть на удаляющуюся сгорбленную фигуру. В один момент он обернулся, и я была готова поклясться, ободряюще улыбнулся мне.
Наагасах просто запер меня в своей спальне и ушел. Я разревелась в голос, кусая зубами подушку и воя от безысходности.
Глава 6
Следующий день был как в тумане. Я выходила к столу, гуляла в парке. Но эмоции куда-то исчезли. Мне вдруг стало все равно. Какая разница, что вокруг, когда внутри так тоскливо. Меня не привлекали книги, беседы, не раздражало вольное поведение наагасаха. Он очень злился, но мне даже на это было все равно. Мои сопровождающие избегали смотреть на меня, словно были передо мной виноваты.
Почему он полюбил именно меня? Теперь я так виновата перед ним. Даже если он не держит на меня зла, я всегда буду испытывать это острое чувство вины. Поддавшись порыву, я пошла в часовню и, стоя на коленях перед статуей Богини- Матери, горячо помолилась, чтобы у него было все хорошо.
Наагасах пытался меня отвлечь. В итоге всегда злился и уходил. Потом возвращался, молча садился рядом и пытался еще раз. Он даже привлекал за обедом моих сестер, надеясь, что они смогут меня развлечь. Шайш с рыжими отвели меня на развалины замка, надеясь, что я загорюсь исследовательским энтузиазмом и полезу внутрь. Но я просто села на камень во дворе и сидела так, пока они не решили, что пора домой.
Слух о том, что господин Зуварус пытался отравить наагасаха, уже разнесся по имению. Наагасах не скрывал это: когда ему понадобилось арестовать жреца, он пошел к отцу и поставил в известность. Пораженный отец, конечно, препятствовать не стал. И молчать тоже. Он упомянул об этом неслыханном моменте в разговоре с герцогом. Тот поделился с женой. Герцогиня посочувствовала мачехе, что ей приходится выносить одно несчастье за другим. Разговор герцогини с мачехой услышали слуги, и новость о вопиющем поведении жреца распространилась со скоростью пожара.
Дошла эта весть и до принцессы. Я столкнулась с ней в коридоре, когда шла с утренней прогулки из парка в сопровождении троицы нагов. Улыбаясь, она сообщила, что даже не предполагала, насколько я роковая девушка. Влюбить в себя жреца, да так, чтобы он пошел на преступление… Дальше она ничего не сказала. Я мрачно посмотрела на нее, а мысленно закричала: "Пошла прочь, мразь!" Она почему-то вздрогнула и уступила дорогу. Когда я проходила мимо, на ее лице было растерянное выражение, словно она не понимала, почему уступила мне.
Риолана и Дарилла, трапезничающие с нами, тоже поняли, что со мной что-то не то. А потом и до них дошли слухи. Дарилла мне весь обед подкладывала в тарелку сладкое, утверждая, что оно полезно и для здоровья, и для настроения. Напрямую что-то сказать об этой ситуации никто из них не решился.
Со мной хотела поговорить мачеха, но так как меня не согласились оставить с ней наедине, то разговор прошел скомкано и ограничился вопросами, все ли у меня хорошо. Я равнодушно заверила, что все замечательно.
То, что случилось на следующий день, выбило меня из раковины отчуждения. Это произошло перед ужином. Я прогуливалась в окрестностях в сопровождении нагов. Наагасах по своему обыкновению не составил нам компанию, занимаясь своими неведомыми делами. Утром принесли известие, что принцесса направила куда-то гонца, и ему это очень не понравилось.
Я шла впереди, наги отставали шагов на семь, давая мне возможность почувствовать себя в одиночестве. Конское ржание отвлекло меня от созерцания травы под ногами и, подняв голову, я увидела всадников в количестве шести человек. Они мчались со стороны города. Особого интереса они у меня не вызвали, но я продолжала смотреть. Они двигались в сторону имения, и их путь пролегал как раз мимо нас. Когда они были уже совсем близко, я разглядела черные плащи и капюшоны на головах. Они очень торопились. Почему-то вспомнилось, что принцесса куда-то отправляла гонца. Может это отставший советник Зосий?
Когда я поняла, что они не собираются разворачивать или осаживать коней и вот- вот галопом проскачут по нам, то почувствовала страх. Наги уже были рядом, Шайш потянул меня в сторону. Мы отскочили, но всадники опять развернулись в нашу сторону. Выругавшись, Шайш отбросил меня за свою спину, а рыжие зажали по бокам.
Всадники налетели как ураган, окружили нас и, не останавливаясь, нарезали круги. Лиц напавших мы не видели. Четверо из них неожиданно стали напирать на нас. Похоже, решили просто затоптать. Одна из лошадей встала на дыбы и ударила мощными передними копытами Шайша в грудь. Он не удержался и завалился назад, выдавив меня своим телом из образованного треугольника. Лоша и Риша теснили двое других всадников. Вскрикнув, я бросилась к Шайшу. Такой удар должен был проломить ему грудную клетку. Но не успела добежать. Кто-то схватил меня за косу и грубо дернул назад. В шее что-то хрустнуло. В следующий момент меня схватили за шиворот и, втащив на коня, перекинули через седло.
Я попыталась сопротивляться, но что я могла? Меня никогда не учили драться. Только стрелять из лука и арбалета, и то исключительно для охоты, которая также являлась развлечением благородных девиц. Всадник дал шенкелей коню, и мы понеслись прочь. Я дергалась, рискуя свалиться вниз. Позади всадники продолжали наскакивать на нагов. Шайш встал, штаны его висели лохмотьями. Одним мощным ударом хвоста он сбил лошадь и, вытащив ее наездника из седла, сжал в мощных кольцах. Человек несколько раз дернулся и повис сломанной куклой. С боков как кнутами орудовали хвостами Риш и Лош. Больше я ничего увидеть не смогла.
