Граф все же был другим. Каким-то пустым и неинтересным. Он был похож на брата внешне, но совершенно не похож во всем остальном. Я была готова разорвать эти отношения, когда поняла, что у меня будет ребенок. Какой ужас я испытала тогда. Мне казалось, что брат немедленно об этом узнает и проникнется ко мне всепоглощающим презрением, и у меня не останется ни единого шанса получить его любовь.
Срок был большим. Одурманенная своими чувствами, я не заметила изменений в собственном организме. Лекарь сказал, что если сейчас избавляться от плода, то в дальнейшем иметь детей я не смогу. А я хотела… Я мечтала, что мои чувства все же найдут дорогу к сердцу брата. Что он будет моим, и именно я стану матерью его детей. У нас с ним одна кровь? Чушь! Это не имеет никакого значения!
Я решила рожать. Перестала показываться на людях, прожила затворницей все те месяцы, что предшествовали родам. А потом явилась моя дурная ипостась. Кошка не хотела избавляться от ребенка. Я помню те воспоминания, что достались мне от нее. Жалкий пищащий комок розовой плоти, который даже не думал обрастать шерстью. Кошка вылизывала ее, урчала от удовольствия и бросалась на мою единственную служанку, которую я держала при себе. Я помню дикий страх зверя, которому был нужен этот жалкий ребенок.
Взять себя в руки и загнать зверя внутрь я смогла только через две недели. Избавить мир от этой ошибки я не смогла. Моя тупая половина заходилась ревом, стоило мне об этом подумать. Пришлось отдать ребенка его отцу. Зверь все равно был недоволен. Кошка рычала и рвалась назад. Но я уже возвращалась обратно в столицу.
Брат не должен знать о ребенке. Каждый раз, когда до него доходят слухи о моих мужчинах, он хмурится, укоризненно смотрит, но ничего не говорит. Считает себя виноватым? А может, я кажусь ему слишком грязной?
Мысли об этом не давали мне покоя. Что он подумает обо мне, если узнает об этом ребенке? Родить от другого мужчины… Я не могу позволить единственному мужчине, которого я люблю узнать об этом. Нет-нет… Только не это.
Дверь скрипнула, страж мне поклонился, пряча глаза.
— К вам посетитель, Ваше Высочество.
Меня даже не спросили, хочу ли я видеть кого-то. В комнату стремительным шагом зашел советник Зосий. Старый коршун окинул меня цепким взглядом, а я похолодела. Если он здесь, то значит брат тоже.
— Рад видеть вас во здравии, Ваше Высочество, — холодно произнес советник. — Я не займу надолго ваше время. Его Величество просили вам передать, что он посетит вас завтра ближе к вечеру. Ему нужно разобраться с делами.
Последнее слово он произнес так, словно фразой подразумевалось продолжение: "которые вы натворили". Я гордо вздернула подбородок. Он не имеет права меня осуждать. Отвечать я посчитала ниже своего достоинства. Он церемонно склонил голову и вышел. А грудь сжал ледяной страх. Он узнает, узнает… Нет, он не может отвернуться от меня. Не может!
Я проснулась от звука голосов. Попытка повернуть голову отозвалась тупой болью. И все же я слегка повернула ее на бок. Кресла были пустыми. Медленно пройдясь по комнате взглядом, я увидела Дариллу. Она в полусогнутом положении стояла у двери. Дверь слегка приоткрыта. Из соседней комнаты, гостиной, доносились голоса.
— Нет! — резкий, злой голос наагасаха. — Никаких переговоров больше не будет. С меня довольно! Ваша сестра пыталась запятнать репутацию моей невесты, опоила моих людей и пыталась убить мою жену! О каких соглашениях может идти речь?
— Наагасах, в вас сейчас говорят эмоции, — голос был незнакомым, слегка басовитым, очень вкрадчивым, вызывающим расположение. — Мне прискорбно, что моя сестра повела себя так по отношению к нашим гостям, но все же личное не должно вмешиваться в сферу государственного. Моя сестра понесет ответ за содеянное, и я сам готов по мере моих возможностей принести свои извинения. Но не будем забывать, что вы прибыли сюда с государственной миссией. Я понимаю глубину вашего возмущения, но не забывайте о вашем долге.
— Ваше Величество, — обращение было буквально выплюнуто, — как вы правильно заметили, я прибыл сюда с миссией от лица своего рода. Прием, оказанный мне, говорит о степени уважения к моей семье. То, что я здесь увидел, указывает на то, никакого уважения мы недостойны.
— Все же вы преувеличиваете, — настаивал голос. — Это соглашение важно не только нам, но и вам. Земли…
— Эти земли нам не нужны, — презрительно процедил наагасах. — Это я сказал вашей сестре, когда она смела вести переговоры, как представитель вашей семьи. Если бы они были нам нужны, то мы бы уже с ней обо всем договорились. На данный момент нам не предложили ничего, что могло бы нас заинтересовать.
— Раньше эти земли вызывали у вас интерес.
— Это было семьсот лет назад, — вызывающе произнес наагасах. — С тех пор мы присоединили Хармийские пустоши и Ёзорские равнины. Эти земли потеряли для нас ценность. Меня отправили сюда в силу уважения к старым договоренностям. И мы предполагали, что вы все же найдете, чем нас заинтересовать. Все же это соглашение в первую очередь нужно вашей семье.
— Наагасах, прошу, будьте благоразумны, — спокойно произнес неизвестный. — Я думаю, мы сможем договориться. С прискорбием должен признаться, что у моей сестры не все в порядке с головой. Зная это, я многое прощал ей в свое время, поэтому в ее нынешних поступках есть и моя вина.
— Душевнобольных нужно держать подальше от государственных дел, — непримиримо заявил наагасах. — После этого вашего заявления я не вижу возможности осуществить давнее соглашение. Ни одну из женщин нашего рода я не могу отпустить в вашу семью, зная, каким опасностям они могут быть подвергнуты. Подобного пренебрежения к жизни женщины рода мне никто не простит. Это у вас здесь отношение к жизни женщины совершенно безответственное. У нас же женщина — это драгоценность, которая есть не в каждой семье. Боги были милостивы к моему роду и подарили ей сокровища в небывалом для нашей расы размере. Но это не значит, что мы будем разбрасываться ими.
— Это может быть необязательно женщина рода, — выступил с предложением незнакомец.
— На данный момент среди мужчин рода свободен только наследник наагашейда. Вы думаете, наагашейд отдаст вашей семье своего ребенка? К тому же женитьба на вашей сестре — худшее из предложений. А ведь на данный момент она — единственная кандидатура. Других одаренных в вашей семье нет. Вы предлагаете наследнику жениться на сумасшедшей? Наагашейд этого никогда не допустит. И наагашейдиса тоже будет против.
— Не предполагал, что у вас женщины занимаются решением подобных вопросов.
— Наагашейдиса, моя бабка, очень заинтересована в этом вопросе. Именно с нее все это началось. Ведь это ее более семисот лет назад ваш род потерял по собственной глупости, отдав наагашейду, моему деду.
Наступило напряженное молчание.
