Два дня назад мы вышли за пределы гор. Они продолжали маячить позади, постепенно уменьшаясь в размерах. Природа здесь немного, но отличалась. Совсем неуловимо, но я ощущала, что здесь все по-другому. Тут росли те же деревья и травы, цвели те же цветы. Но чем дальше мы уходили от гор, тем сильнее проявлялись отличия. Привычные моему взгляду леса редели, воздух становился суше. Аршавеше сказала, что севернее располагается пустыня. Иногда оттуда прилетают жаркие ветра, принося сухость и зной, так как здесь расстояние до пустыни самое короткое, где-то около трех сотен верст. Но потом зеленая область постепенно расширяется, и граница пустыни отступает на север.
Наагасах предупредил, что дальше будет еще жарче и воздух станет очень влажным. Мы попадем на территории, обильно снабженные водой. Вода и знойный воздух, идущий из царства песков, создают особо жаркий и влажный климат. У них даже снег зимой не выпадает, только дожди сильные начинаются. Раньше я только читала о странах, где нет зимы. И теперь мной овладело возбуждение: мне хотелось побыстрее все это увидеть.
Упоминание о зиме навело меня на одну мысль, которую я тут же озвучила наагасаху. Как наги вообще к снегу относятся? Они же ползают на голых хвостах. На хвосты одежду не надевают. Значит, им будет очень холодно на снегу. Получается, на севере, где холодная зима составляет большую часть года, нагов встретить нельзя. Аршавеше рассмеялся и сказал, что нагам, которые живут в Шаашидаше, на севере, конечно, будет некомфортно. Если обстоятельства вынуждают их отправляться в те районы, то они предпочитают путешествовать в двуногой ипостаси.
Но вообще, у нагов есть одно княжество, которое расположено далеко на севере. Там обитают суровые северные наги. Их еще ледяными змеями называют. Вот они настолько устойчивы к холодам, что спокойно ползают по снегу, не утепляя дополнительно хвост. Хотя детишки у них до определенного возраста в специальных нахвостниках ползают. Ну, и женщины тоже.
А я послушала его, и мне стыдно стало, что я так мало внимания уделяла современной географии. Все по вымершим народам. Сказочница! Решила, что если на новом месте у меня будет возможность заниматься своим образованием, буду изучать все. И изучать ответственно, а не просто для того, чтобы сказать, что я это знаю.
А наагасах знал так много, что рядом с ним я чувствовала себя бесконечно глупой и наивной. Один раз, будучи в зверином обличье, я сбежала от наагасаха на одном из привалов. Продравшись сквозь кусты, я оказалась на берегу стремительного, довольно широкого горного ручья. Там как раз находились три нага, которые решили смыть с себя дорожную пыль. Они-то и вернули меня мужу. Так вот, среди них один успел почти полностью раздеться. На нем остался только странный кусок ткани, который на манер юбки очень плотно облегал ту часть хвоста, что была ниже пупка. У мужа я такой детали гардероба не видела. Мне стало любопытно, и я решила спросить об этом Аршавеше.
Он странно на меня скосился, а затем задумался. Потом объяснил, тщательно подбирая слова. Наги в определенном возрасте очень возбудимы. Частенько они не могут сдержаться, и у них раскрываются паховые пластины, являя миру то, что они прикрывают. Вот чтобы так не позориться, молодые наги носят такую утягивающую повязку, которая не дает пластинам раздвинуться. Он тоже ее носил с семидесяти до восьмидесяти лет.
Тогда я почувствовала себя не глупой, нет. Откуда я могла знать о такой особенности? Я обратила внимание на то, как мне об этом рассказывал наагасах: он старался подбирать наиболее щадящие мою скромность фразы. Я ощущала себя как ребенок. Впервые мне захотелось быть рядом с кем-то умной и взрослой. Равной.
Мое отношение к мужу как-то поменялось. Он мне стал ближе, я привязывалась к нему. Идея со второй женой стала вызывать раздражение сравнимое с легкой чесоткой. Я стала ловить себя на мысли, что надеюсь на то, что Аршавеше действительно не будет заводить другую женщину. И испытывала из-за этого бесконечный стыд, так как говорила ему, что буду совершенно не против любовниц, жен и содержанок, а теперь готова забрать свои слова назад. Ощущала себя этаким пустозвоном, который говорить говорит, но слова с делом у него расходятся. Как же мудро поступает наагашейдиса, предпочитая вообще не разговаривать. Несдержанный язык — это зло!
Еще через три дня мы добрались до первого поселения нагов. Точнее, оно не первое и даже не самое ближнее к горам. Просто мы не заезжали в другие, а здесь решили остановиться. Аршавеше сказал, что это земли какого-то рода. Я не запомнила какого. По мне, его название сплошное шипение разной тональности.
Меня поразили дома нагов. Их жилища были похожи на своих хозяев: одновременно изящные, в чем-то плавные и мощные. Дом главы рода оказался самым большим в поселении. Издали он напоминал гору. Это был большой замковый комплекс, раскинувшийся посреди огромного парка. Мне сложно описать всю структуру этого здания. Оно состояло из большого главного корпуса, от которого в разные стороны расходились дополнительные пристройки, соединенные крытыми галереями. На первый взгляд казалось, что в их размещении нет никакого порядка, но здание, вместе со всеми пристройками, занимало равную со всех сторон квадратную площадь.
Но поразили меня не размеры, а именно необычный внешний вид. Дом окружала высокая каменная стена. Верх этой стены венчала двускатная крыша с загнутыми вверх краями. Особенно сильно загибались углы, они даже специально были удлинены и вздымались ввысь острыми пиками. Но самый верх крыши был срезан. И там располагалось что-то вроде дорожки для охраны, которая ползала по всему периметру стен.
Сам дом я поделила для себя на три круга, точнее, квадрата. Первый, внешний квадрат составляли здания невысокие, самое большее в два яруса высотой. Каждый ярус здесь имеет загнутую крышу. На нижних ярусах она выглядит как декоративный "поясок", а на верхних лежит полноценной двускатной крышей.
Второй квадрат составляли здания выше трех ярусов, но ниже шести. Здесь я увидела, что эти загнутые крыши служат навесами над верандами, опоясывающими каждый ярус дома.
И третий квадрат, самый маленький, но при этом самый высокий, представляло здание основного корпуса. Крыша здесь также была загнута, но тут она оказалась четырехскатная и завершалась длинным шпилем с развевающимся на нем штандартом. Здесь не было крыш-поясков на каждом ярусе и веранд. Это была мощная, "толстая", квадратная башня высотой в восемь ярусов. Я решила, что это, скорее всего, последний и самый надежный оплот защиты на случай нападения врага. Очень уж она на крепостную башню похожа.
Получается, что восьмиярусная башня находится в самом центре, ее окружает квадрат трех- и шестиярусных зданий, а уже потом шел внешний квадрат из однодвухъярусных пристроек. Из-за этого весь комплекс и был похож на гору. Но мне он очень понравился. Он был не таким громоздко-тяжелым, как замки моей страны, и казался красочнее и уютнее благодаря тому, что был обманчиво открыт.
Наши нордасские замки сейчас воспринимались мной как глухие коробки, стремящиеся вверх. Лабиринт же этого, расползшегося вширь комплекса, казался мне более открытыми. Здесь свободно, между крышами зданий, гуляет ветер, на стенах расположились опояски из веранд, которые словно выводили внутреннюю жизнь дома наружу.
