Дейширолеш тяжело вздохнул. Не любил он раскрывать своих планов, даже если они так очевидны, как, например, его намерения в отношении этой девушки.
— Она станет наагашейдисой, — неохотно ответил он.
Делилонис только тихо вздохнул. Улыбку с лица Дейша как ветром сдуло.
— Что это ещё за вздох? — недовольно спросил он. — Тебе что-то не нравится?
— Твои намерения мне нравятся, — утешил его друг. — Но Дариласу мне жалко. Всё же ей в качестве мужа достанешься ты…
Дейширолеш раздражённо зашипел.
— Надеюсь, мне представится случай сказать тебе то же самое, когда ты влюбишься, — мстительно прошипел Дейш.
Делилонис только насмешливо фыркнул.
— Если Дариласа ответит тебе взаимностью, то я палки в колёса ставить не буду. Но до этого момента… — Дел красноречиво умолк и развёл руками.
— Она ответит, — уверенно заявил Дейш.
Делилонис закатил глаза к потолку. Ну и самоуверенность!
— Да, кстати, — Дейширолеш поморщился и бросил перед Делом распечатанное письмо. — Принцесса Дедери задержится у нас. Пришло послание от императрицы.
Делилонис быстро пробежал глазами по листу, и его брови удивлённо взлетели вверх.
— Император болен? Какая неожиданность! — вырвалось у него.
— Я бы даже сказал, приятная, — не стал скрывать своих чувств Дейш. — Но из-за его болезни императрица не может так быстро решить вопрос с передачей Хармийских пустошей, поэтому она просит дать ей больше времени на решение этой проблемы. Принцессе придётся немного погостить у нас. Позаботься о ней.
— Я? — удивился Делилонис.
— Или поручи это кому-нибудь, — Дейшу было не принципиально, кто этим займётся. — Боюсь, по дворцу пойдут слухи, что мы держим взаперти давриданскую принцессу. И мне бы не хотелось, чтобы они дошли до наших гостей. Поговори с принцессой, убеди её держать язык за зубами и изображать такую же гостью.
— А принц?
— А что принц? — Дейширолеш спокойно посмотрела на него.
— С ним что делать.
— Ничего, — ответил Дейш, чем ввёл Делилониса в ступор. — Его уже здесь нет.
— То есть, нет? — напрягся Дел.
У него мелькнула мысль, что принц уже мёртв.
— Я отправил его в другое место, — пояснил Дейш. — Специально не стал об этом говорить даже тебе: везде есть уши, а мне не нужно, чтобы слухи об отъезде его высочества распространились. Меньше всего я хочу, чтобы этого мальчишку перехватили и вернули обратно в Дардан.
— Вот как, — Делилонис одобрительно кивнул. — Хорошо, я позабочусь о принцессе. И даже уже знаю, кому поручить приглядывать за ней.
— Замечательно, — кивнул Дейш. — Мне тут ещё написал Ризшан. При императорском дворе сейчас неспокойно. Император болен очень серьёзно. Появилось очень много желающих воспользоваться этим. Неожиданную активность проявила сама императрица. Ранее у неё не было такого интереса к власти. Она даже обратилась к Ризшану за поддержкой. Οн интересуется у меня, стоит ли это делать.
— И что ты решил?
— Пусть на троне будет маленький принц и послушная императрица-регент, чем кто-то другой, — ответил Дейш. — Я дал разрешение на поддержку. Тем более императрица уже высказала свою расположенность к нам, найдя и уничтожив оставшихся хмангеров.
Делилонис кивнул, поддерживая это решение.
— У тебя что-то есть по этому горбатому? — в голосе Дейша зазвенели презрительные нотки.
На лице наагариша возникло сомнение.
— Кое-что я нашёл, но пока не уверен, что это связанно с ним, — признался он. — Поэтому и не спешу тебе докладывать.
Дейш вопросительно вскинул брови и подался вперёд.
— Помнишь ту женщину на торговой площади, которую Дариласа заподозрила в краже твоей крови?
Дейширолеш напрягся, вспоминая, а потом кивнул.
— Я поручил ещё тогда найти её, но среди прибывших песчаных волков подходящей под описание женщины не было. Это насторожило меня, поэтому я велел продолжить поиски. Они привели моих нагов в земли песчаных волков. При разговоре с одним древним стариком из старейшин выяснилась маленькая странность. Старик сказал, что описание неправильное. У представителей их народа не бывает чёрных глаз, и, возможно, имеются в виду тёмно-карие.
Дейширолеш отрицательно мотнул головой.
— Её глаза были чёрными.
— Старику так и сказали, — продолжил Дел. — Но тот настаивал на своём, а потом рассказал, что раньше были женщины с чёрными глазами, но это были нехорошие женщины, гнилые, принявшие неправильную сторону. Всё это звучало очень неправдоподобно, поэтому мы не придали этому особого значения. Тем более на тот момент у нас не было никаких предположений на счёт личности нашего врага. А теперь я вот думаю, что если после своего наказания, Чанвашар подался в земли песчаных волков и там спрятался, найдя поддержку среди местных жителей? Но это пока догадки, доказательств у меня никаких нет.
Дейширолеш задумался.
— Вполне возможно, — протянул он. — Те, кто принимал чужого бога, всегда считались среди своего народа отщепенцами, изгоями… гнилыми. А у Чанвашара, насколько я помню из преданий, в качестве жрецов всегда были женщины.
— Думаешь, он нашёл себе жриц среди другого народа? — заинтересовался Делилонис.
— Предполагаю, — не стал настаивать на своём Дейширолеш.
Его хвост возбуждённо шевельнулся.
— Проверь, — коротко распорядился он.
Делилонис кивнул, ощутив, как появляется азарт. Его взгляд встретился с взглядом Дейша, и они усмехнулись. У них обоих появилось ощущение, что разгадка близка.
Ссадаши сидел в уголочке и с тихой улыбкой наблюдал за родителями, изо всех сил стараясь не прислушиваться к их разговору: уж больно он у них смущающим выходил. Мама сидела на краю ложа и краснела под взглядом отца. А тот рокочуще шипел разные глупости. Его пока только на разговоры и хватало, подняться сил не было, хотя он и пытался.
А Ссадаши смотрел на них и понимал, что ещё никогда себя таким счастливым не ощущал. Он впервые мог наблюдать такие нежные отношения между родителями. Ранее в его присутствии они всегда напрягались. Сейчас же нет. В общении с самим Ссадаши до сих пор присутствовала напряжённость, но не такая, как раньше. Это напряжение вызывало чувство неловкости. Когда Ссадаши и его отец оставались вдвоём, наступало напряжённое молчание. Они никак не могли привыкнуть относиться друг к другу по-новому.
С мамой было проще. Она сама тянулась к нему. Правда, с опаской, робко, но тянулась. Иногда она замирала за спиной Ссадаши, никак не решаясь прикоснуться к нему. А он замирал и ждал. Ждал, пока хрупкие ладони лягут ему на спину, и мама прижмётся к нему всем телом. В такие моменты он был особенно счастлив.
