Все собаки, тут же поджав хвосты, расступились, и я из своего укрытия разглядела добротный черный мужской сапог.
— Леди, – будто сквозь толщу воды услышала обращение, – вы меня слышите? Клайв, подыми леди, мы возвращаемся.
Все же укусы и общая усталость после построения портала дали о себе знать, хорошо хоть хозяин псов адекватным оказался, отогнал. Меня подхватили на руки, но все это я отметила краем сознания, как и общий протест в душе от того, что до меня дотрагивается мужчина. «Лучше уж так, – сказала себе мысленно, – чем валяться на снегу без сознания».
Куда мы ехали и как долго длился наш путь – даже навскидку сказать было трудно. Я то засыпала, укачанная мирным топотом копыт, то просыпалась от боли во всем теле.
Когда меня положили на кровать, мне наконец-то удалось почувствовать блаженную легкость во всем теле. Боль становилась совсем слабой, а через несколько минут и вовсе утихла. До моего слуха доносились слова, но о чем шел разговор – я понимала с трудом. Кажется, какая-то женщина вздыхала и сетовала, мужской голос из леса тоже был здесь, он разговаривал со вторым мужчиной о моем состоянии, наверное, с лекарем. Далее прислушиваться у меня не было ни сил, ни желания. Меня наконец-то полностью забрал в свои объятья сон, прогоняя все лишнее.
Проснулась от жуткой головной боли, открывать глаза желания не было, но, к сожалению, пришлось. От солнечного света, проникающего из высокого окна, у меня потекли слезы, но я стоически это терпела. Желание понять, где же я нахожусь, было сильнее.
Просторная комната, выполненная в светло-золотых и коричневых оттенках, вызывала в моей груди щемящее чувство тоски. Забавно, я уже успела забыть, что это такое. Вспомнилось счастливое и беззаботное детство дома с семьей, от которой уже почти ничего не осталось.
Как там отец? «Нет! – сказала себе, тряхнув головой и тут же пожалев об этом, так как виски заломило еще сильней. – Нельзя думать о нем. Он предал меня. Он не помог Кристен, он помешался».
— Леди, – дверь в комнату отворилась и на пороге появилась невысокая, слегка полноватая женщина в бежевом чепце и темно-коричневом платье с передником, по всей видимости, горничная. – Вы уже проснулись. Сейчас я позову лекаря и леди Маквей. Вам что-нибудь принести?
— Спасибо, ничего не нужно, – попыталась слегка улыбнуться, но по снисходительному выражению лица женщины поняла, что выгляжу как минимум жалко.
«Хотя чего я ожидала, – хмыкнула, когда за спиной горничной тихо закрылась дверь, – хорошо хоть жива осталась, а на внешний вид плевать. Может, оно и к лучшему, если меня собаки и их укусы изуродовали, жить от этого легче станет. Увидит меня «красавицу» муженек, да от ужаса в окно выпрыгнет. Ага… Размечталась!»
— Добрый день, – тихий, чуть с хрипотцой, женский голос отвлек меня от размышлений, заставляя вернуться в реальность. Передо мной стояла женщина средних лет в черном скромном платье с воротником-стойкой. Единственное, что на ней было из украшений – это брошь из необработанного драгоценного камня на левой стороне, в районе груди. «Странно, – отметила про себя, – обычно благородные дамы куда более нарядны». У говорившей женщины было болезненно-бледное осунувшееся лицо, из-за чего большие черные глаза, казалось, занимали половину лица. – Как вы себя чувствуете?
— Нормально, – хотелось кивнуть, но рисковать не стала, голова и без того болела, а от любого движения становилось только хуже. – Спасибо. А вы…
— Простите меня за мою бестактность, – поспешила ответить женщина, – позвольте представиться, княгиня Катрин Маквей.
— Адель, – коротко ответила я. Так позволяли себе поступать только простолюдинки, но мне было плевать. «Пусть лучше думают, что я крестьянка, а то еще сдадут Морфаеру», – решила про себя я.
— Очень приятно, – тонкие губы княгини тронула улыбка, от чего на впалых щеках появились легкие намеки на ямочки. – Сейчас к вам… леди Адель, придет наш лекарь, а после осмотра, если вы не против, мы могли бы с вами пообедать.
— Извините, леди Маквей, – чуть замялась, все же не каждый день, пусть и к вымышленной крестьянке, княгиня на «вы» обращается, да еще и леди называет. – У меня еще мало сил, чтобы спускаться к обеду.
— Что вы! – проговорила женщина, доверительно глядя на меня темными глазами, и мое сердце кольнуло чем-то едким, кажется, это была совесть. Не стоило так отвечать этой женщине, она ничего плохого мне не сделала, а даже наоборот. «Смогу ли я когда-нибудь довериться кому-либо?» – задалась вопросом, вглядываясь в доброе лицо. – Прошу вас не беспокоиться об этом, обед подадут сюда. Мой муж в отъезде, и мы могли бы разделить трапезу без лишних церемоний, если вы не возражаете.
— Это было бы чудесно, – улыбнулась я леди Маквей, и она будто бы вздохнула облегченно.
Когда пришел врач, я невольно вздрогнула, прекрасно помня, что лекарь огненного волка никогда не считал нужным церемониться со мной. Здесь же все было иначе и поверить в это было трудно. Меня вежливо опросили и осмотрели, назначили лекарственные травы и сказали, что организм слишком истощён, так что мне противопоказаны любые магические манипуляции, да и в движении стоит себя ограничить до полного выздоровления. Лекарь пообещал, что от шрамов не останется и следа, я из-за этого расстроилась, но потом решила, что если мне никогда не придется встречаться с мужем, то и ходить уродкой не стоит.
— Надеюсь, осмотр вас не сильно утомил, – вошла в комнату леди, а за ней с подносом пришла уже знакомая мне служанка. – После трех дней в лечебном сне было необходимо тщательно вас осмотреть.
— Спасибо, – садясь в кровати поудобнее, улыбнулась женщине.
Леди не приставала ко мне с неудобными вопросами, за обедом мы разговаривали на нейтральные темы. Меня не покидало ощущение, что княгиня находится в трауре и чувствует себя одиноким человеком, но лезть к ней с разговорами не стала. Однажды обожглась с псевдодружбой, хватит с меня.
Дни в доме князей шли мирно и спокойно. Мне никто не надоедал, и я впервые за долгое время почувствовала себя спокойно. Разумом я понимала, что подставлять добрых людей своим пребыванием здесь – подло, но физических и магических сил уйти у меня не было.
После темного и довольно мрачного замка Морфаера с его малоразговорчивыми и хмурыми обитателями, дом княгини и ее мужа вводил меня в легкое недоумение. Все в доме были приветливыми и казались мне добрыми людьми, но я оставалась немногословной. Наши обеды с княгиней Катрин стали уже маленькой традицией, на которой она рассказывала всякие веселые истории из ее жизни. Часто среди ее рассказов мелькали упоминания о сыне, от чего на мгновение ее взгляд излучал такую вселенскую боль, что мне становилось за женщину страшно. Однако это длилось лишь мгновение, леди была сдержанной женщиной и быстро брала себя в руки.
— Ой, заболтала я вас, – всякий раз, когда за окном сгущались сумерки, говорила женщина, – спокойной ночи, Адель.
— Доброй ночи, – отвечала я, и леди уходила.
