Второе погребение принадлежало жене или наложнице скифа, вероятно, царя. Тело женщины было положено в кипарисовый гроб с росписью и отделкой из слоновой кости. Рисунки поразительны по тонкости и местами раскрашены. Изображения передавали сцены охоты скифов и сюжеты из греческих мифов. Одежда женщины расшита электровыми бляшками, голову украшала электровая диадема, здесь же найдены золотые подвески с изображением Афины, повторявшим изваянное Фидием в 40-х гг. V века до н. э. (он сделал статую богини для храма Парфенона в Афинах). Еще одна пара золотых подвесок содержала мелкодетальное изображение в медальонах сцен из «Илиады» с участием Ахилла. На шее женщины было ожерелье и золотая гривна весом 473 г. Возле положены два широких браслета и бронзовое зеркало с отделкой золотым листом. У ног — элект-ровый сосуд с гравировкой из жизни скифов (лагерь после боя), всего четыре сцены. На одной из картинок скифу вырывают больной зуб. При изучении черепа воина оказалось, что погребенный царь действительно имел на указанном месте следы манипуляций лекаря — больной зуб, а двух коренных, вырванных ранее, лишен. Таким образом, ваза давала блестящий повод к изучению подлинной жизни скифов, ибо реализм изображений был просто поразителен.
В дальнейших находках (Воронежский курган в 19101911 гг.) была доказана идентичность быта и облика изобpaженных в Куль-обе и Воронеже скифов, а следовательно, принадлежность погребенных к одному народу. И Куль-обская электровая, и серебряная с позолотой Воронежская ваза — обе относятся к IV веку до н. э.
Одна из найденных в Куль-обе фигурок двух скифов, держащих один ритон (рог для питья вина), показывает сцену побратимства, описанную Геродотом. Куль-обская находка во многом подтвердила правильность Геродото-вых описаний.
За гробом царя лежал скелет конюха-раба. За его головой найдены кости лошади (в специальном углублении) и греческие бронзовые поножи, называвшиеся кнемидами, а также шлем. В серебряных позолоченных тазах и серебряном блюде у стен склепа найдена посуда — чеканный набор серебряных сосудов, два ритона и килик (чаша для питья вина), кроме того, медные котлы и четыре глиняных амфоры, в которых когда-то, судя по клеймам на горлышках, было вино с острова Фасоса. На полу найдено множество бронзовых наконечников стрел и копий — несколько сотен.
Во время работы над склепом в одну из ночей он был ограблен, несмотря на принятые меры предосторожности. С великим трудом Дюбрюксу удалось спасти только львиную головку, венчающую один из концов массивной шейной гривны, и золотую бляху с изображением оленя — один из шедевров так называемого "звериного стиля", весящий 226 г.
Грабеж Куль-обы продолжался и позднее, но только до 28 сентября, когда на грабителей обрушилась северная стена склепа и повредила ноги двоих из них. Впрочем, за четыре ночи, предшествовавшие этому событию, с которого грабежи прекратились, «счастливчики» (так называли нарушителей древних курганов) успели целиком расчистить склеп, поднять огромные плиты пола и… освободить три ямы-тайника, содержание которых ученым до сих пор неизвестно. Ни одна из изъятых в тайниках вещей, среди которых несомненно было золото, не появлялась больше в поле зрения. Правда, на дне вскрытых грабителями ям и между оставшихся плит пола в 1830 г. было найдено несколько золотых бляшек.
Директор Керченского музея А. Е. Люценко после публикации труда Дюбрюкса (при жизни автора так и не опубликованного) в 1875 г. предпринял очередную попытку раскопок Куль-обы: Дюбрюкс высказывал предположение, что в кургане возможны другие погребения, не менее важные. Куль-обский склеп был опять расчищен от завалов. Но перед взорами археологов предстала мрачная картина: стены были наполовину разобраны и унесены местными жителями. Весь пол был вскрыт, плиты из камня разбиты и также унесены. В траншеях, заложенных А.Е.Люценко, также ничего не было найдено, кроме нескольких золотых бляшек. Интерес к Куль-обе пропал, и Золотой курган до сих пор не обследован до конца.
За неимением новых данных по Куль-обе, воспользовавшись буквами «ПА1» на золотом олене — вероятно, клеймо мастера, — исследователи решили приписать погребение Боспорскому царю Пайрисадесу, правившему с 349 по 311 г. до н. э., при котором государство достигло большого могущества. Но такая трактовка не нашла в ученой среде должного отклика: даже будучи негреком, царь Пайриса-дес вел греческий образ жизни (хотя бы внешне), а захоронение носит все черты скифского, описанного Геродотом. При погребении царя скифы душили любимую из его наложниц и хоронили рядом с ним. Вместе с царем в могилу клали его любимых слуг, коня, посуду и пищу (мясо в медных котлах), а также вино.
Вероятно, погребенный в Куль-обе скифский царь мог находиться под влиянием греческой культуры, но скорее всего, греческие мотивы в найденных вещах отражают больше вкус мастеров, чем самого царя-скифа. Продолжение раскопок кургана может принести неожиданный ответ.
Впрочем, скифы трудно расстаются со своими загадками и гораздо легче — с золотом курганов, рассеянным по всему миру и переплавленным за 200 лет в слитки. Вернее, не за 200, а за 2000 лет, что грабятся курганы.
Ответ может быть банальным. Если скиф — не Боспор-ский царь, то близость могилы к Пантикапею (курган в 6 верстах от Керчи) может объясняться только вынужденностью захоронения.
Подсказку сделал еще в 1830 г. Е.Шевелев, присутствовавший при находке (вспомните о больном зубе!). Все остальные зубы царя — вполне здоровы, если не считать еще двух удаленных. Мужчине 30–40 лет, а это не так много, следовательно, умирать от старости ему не было никакого «резона». Судя по рисункам на электровой вазе, скиф доверил выдрать третий зуб врачевателю-скифу, но тот не справился, и в результате пришлось ехать в Пантикапей — к греку или еврею. Но в Пантикапее скифский царь вылечиться не успел: умер от гангрены.
Зато курган царю-победителю насыпали отменный! Землю везли со всей Скифии. А с облицовки кургана только учтенного камня сняли в прошлом веке 800 кубических сажен (Воронежская пехота — для строительства матросских домов — 400, и 400 же — итальянец Рафаил Скасси для постройки ограды сада). Сколько еще растащили неучтенного!.. Беспечные, не ведавшие грамоты, не оставившие о себе письменных свидетельств кочевники-скифы породили столь же беспечное, родства не помнящее, к собственной истории равнодушное потомство. Поистине "да, скифы мы, да, азиаты…»
ГЛАВА XI. Кровавые идолы Майя
Один из знаменитых исследователей культуры майя археолог Сильванус Морли говорил: "Первые пять ступеней, через которые, по общему признанию, проходит человек на своем длинном и трудном пути от дикости к цивилизации, заключаются в следующем: овладение огнем, изобретение земледелия, приручение животных, создание металлических орудий и открытие колеса. Последовательность этих ступеней не всегда одинакова в разных частях света, хотя овладение огнем бесспорно является повсюду первым шагом, а изобретение земледелия во многих местах — вторым. Порядок прохождения остальных трех ступеней различен… Майя владели огнем, научившись добывать его с глубокой древности…
