Досталась МНТС и сладкая задача делить между исполнителями работ редкую по тем временам вещь — валютные деньги, которые были выделены «сверху» в немалых количествах (10 млн долларов в год). На эти деньги академик Ю. А. Овчинников построил себе роскошное здание института в Москве, а Г. К. Скрябин оснастил свой микробиологический институт в Пущине [6]. Так прагматизм обернулся откровенным цинизмом. Бог им судья.
Поначалу председателем всесильного МНТС был определен вроде бы человек со стороны — директор Института вирусологии им. Д. И. Ивановского АМН В. М. Жданов, один из авторов письма в ЦК КПСС 1972 года. Его заместителем был назначен И. В. Домарадский, который возглавил специальный отдел, готовивший для МНТС нужные материалы. Ну а членами МНТС стали представители всех «заинтересованных» министерств и ведомств: генерал В. А. Лебединский — от Минобороны СССР (военно-биологический центр Загорск-6), А. А. Складнев и С. И. Алиханян — от Главмикробиопрома, А. И. Бурназян — от Минздрава СССР, академики Ю. А. Овчинников, Г. К. Скрябин, А. А. Баев — от АН СССР. На заседаниях МНТС присутствовали представители ЦК КПСС, ВПК и, конечно же, КГБ. Заседания вел обычно не В. М. Жданов, а В. Д. Беляев [6].
Отдел И. В. Домарадского действовал в качестве самостоятельного учреждения новой системы (п/я А-3092) и включал в основном военных, прикомандированных из 15-го управления Генштаба. Такой вот получился «гражданский» орган.
Разумеется, сам Межведомственный НТС функционировал в строго секретном порядке. А для маскировки всей этой секретной деятельности был создан другой Совет со сходным названием — Междуведомственный НТС по проблемам молекулярной биологии и молекулярной генетики при ГКНТ СССР и Президиуме АН СССР (руководитель — академик Ю. А. Овчинников). Этот совет был создан уже по открытому постановлению ЦК КПСС и СМ СССР 1974 года и даже пытался имитировать свое нахождение в центре событий.
Однако это был всего лишь начальный этап создания новой секретной системы биологической войны. Биологический генералитет из 15-го управления Генштаба не мог смириться с тем, что координаторами были не они, а другие.
И в процессе первой же реорганизации, осуществленной в 1975 году, позиции армии и ее лоббистов были резко усилены. МНТС возглавил уже не человек со стороны, а лично руководитель Главмикробиопрома В. Д. Беляев (один из активнейших создателей индустрии химического оружия и лауреат Ленинской премии за создание технологии промышленного выпуска ОВ нервно-паралитического действия зарина), соединив научные и организационные рычаги в одних руках. А вот в состав МНТС вошли руководители и военной, и гражданской систем подготовки к наступательной биологической войне — генералы Е. И. Смирнов (глава 15-го управления Генштаба) и В. И. Огарков (руководитель «Биопрепарата») [6].
Подчеркнем, что новая система подготовки к биологической войне считалась гражданской лишь формально — на самом деле ее всегда возглавляли армейские генералы (до 1982 года В. И. Огарков, до того работавший начальником военного института Свердловск-19; затем Ю. Т. Калинин), и работала она исключительно по заданиям армейского Генштаба и его 15-го управления. Причем регулировалось это с помощью простейшего и самого эффективного инструмента — финансирования. Для этого в Госплане СССР был создан специальный отдел с ни о чем не говорящим названием, который бесконтрольно управлял гигантскими деньгами биологической войны. Главой отдела был генерал-майор Р. Волков [10].
Ну а для обеспечения секретности система была вмонтирована в гражданское ведомство — Главмикробиопром — и стала его сердцевиной. Поначалу «Биопрепарат» и отдел И. В. Домарадского работали непосредственно в помещении Главмикробиопрома (ул. Лестева), однако к концу 1973 года они перебрались в отдельное здание на берегу Яузы — особняк дореволюционного винозаводчика П. Смирнова (Самокатная, 4а) [6].
В 1981 году после смерти В. Д. Беляева на его посты в Главмикробиопроме и МНТС был назначен Р. С. Рычков — некомпетентный выходец из отдела химии ЦК КПСС, а после его снятия с должностей в 1984 году его сменил В. А. Быков — бывший директор известного обществу завода белково-витаминных концентратов в Киришах и секретарь горкома КПСС. Он успешно инициировал превращение Главмикробиопрома в Министерство микробиологической и медицинской промышленности (1985 год) [6, 10]. Ю. Т. Калинин был одним из заместителей.
Проблема, над которой работала вся эта система, в секретных документах особой важности называлась «Ферменты» [6, 10].
Таковы вехи создания новой — гражданской (параллельно армейской) — системы подготовки к наступательной биологической войне. К концу правления М. С. Горбачева мощная, непотопляемая империя, которая была сооружена за годы советской власти, выглядела достаточно внушительно, чтобы сильно напугать властные круги Запада, когда они (круги) смогли ознакомиться с ней достаточно подробно [5, 10].
Хотя на заинтересованный взгляд [6] эта система не оправдала ни надежд, ни колоссальных материальных вложений. Принципиальных научных результатов в области подготовки к биологической войне достигнуто так и не было, и вина за это лежала на бездарном руководстве, думавшем только о собственных амбициях. Укажем, однако, что бездарное армейское руководство уже без участия критика [6] достаточно солдафонскими методами, но все же добилось многого из запланированного [10].
Разумеется, власти новой России не заспешили с рассказами на эту тему к своим согражданам, ограничившись выпуском пропагандистских журналистских изделий [49–69].
Поэтому следует рассмотреть вотчину ВБК более подробно.
2.2. Военная система биологической войны
Итак, с середины 1950-х годов в нашей армии существовали в основном те же военно-биологические центры, что и упомянутые выше. Разумеется, они очень сильно раздобрели в процессе захвата все новых и новых позиций в стране. Для общества особенно важен, однако, тот факт, что три военно-биологических центра Минобороны (Киров, Свердловск-19 и Загорск-6) — это единственные держатели государственной коллекции микроорганизмов — потенциальных агентов биологического оружия [206].
2.2.1. Киров
Военно-биологическая лаборатория, созданная А. Н. Гинсбургом в 1926 году [87], и Военная вакцинно-сывороточная лаборатория, созданная И. М. Великановым в 1930 году [113, 114], со временем, после многочисленных соединений и различных трансформаций стали мощным военным центром — Микробиологическим институтом Красной армии. Эвакуировавшись в годы Второй мировой войны с озера Селигер сначала в Куйбышев, а в 1942 году — после возникновения угрозы бомбежек — в Киров, институт сохранил эту свою дислокацию до наших дней [54]. Предполагалось, что сюда прибыла из Ленинграда и часть специалистов Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова.
По мере развития военно-биологических работ и уточнения известных целей институт мимикрировал, меняя названия от одной исторической эпохи к другой. В 1934 году это был Биохимический институт РККА во главе с И. М. Великановым, в 1937 году — Биотехнический институт во главе с Л. М. Хатеневером, в 1938 — Санитарно-технический институт (в/ч 8000) под командованием Н. А. Спицына, в 1942 году — НИИ эпидемиологии и гигиены (НИИЭГ) под командованием генерала Н. Ф. Копылова, после 1949 — в переписке это были также в/ч 61891 и в/ч 23527. В 1949–1951 годах институтом командовал полковник Н. И. Николаев; в 1951–1955 годах — полковник В. Д. Неустроев; в 1955–1957 годах — генерал П. А. Огурцов; в 1957–1973 годах — генерал В. В. Скворцов; в 1973–1984 годах — генерал В. Н. Паутов; в 1984–1985 годах — генерал Т. Г. Абдулин. С 1985 года вновь переназванный в НИИ микробиологии Минобороны СССР институт управлялся до 1991 года генералом Т. Г. Абдулиным. Ну а с 1991 года им командует генерал Е. В. Пименов.
