Среди боевых достижений укажем следующее. В Оболенске сумели добавить устойчивость двум американским штаммам туляремии к большинству антибиотиков (полирезистентность), после чего они стали «боевыми»: если при обычном лечении смертность от туляремии не превышает 8–10 %, то эти штаммы давали летальность, близкую к 100 % [164].
В прессе имеется несколько рекламных сообщений об этом институте и о его житейских «трудностях» в новые времена, когда оружие перестало быть нужным [49, 59, 180–186].
Кольцово
Новый мощный НИИ молекулярной биологии и прикладной вирусологии был создан в 1974 году в городке Кольцово, в 30 км от Новосибирска. Нынешнее название института — Государственный научный центр «Вектор». Глава НИИ с самого начала и до наших дней — Л. С. Сандахчиев.
Основной строительной силой нового комплекса институтских зданий были заключенные [6].
В институте занимались особо опасными вирусными инфекциями. В их числе были натуральная оспа, геморрагические лихорадки — Эбола, Марбурга, Ласса, аргентинская (Хунин), боливийская (Мачупо), а также энцефалиты — весенне-летний, венесуэльский энцефаломиелит лошадей и многие другие [10].
Как хранятся вирусы:
«Помимо оспы, под охраной “Вектора” находится целая коллекция современных особо опасных вирусов, многие из которых пока в России не встречались. Среди них вирусы — Эбола, Марбург и аргентинской геморрагической лихорадки. Все эти болезни страшные, близкие по симптомам, хотя и различающиеся по уровню смертности. Они поражают кровь, а через нее — внутренние органы и ткани.
Хранить такой ящик Пандоры рискованно.
Здание, где хранятся вирусы, представляет собой железобетонный шестиэтажный куб, отнесенный на километры от любого жилья.
“Вектор”, который начинал как сугубо оборонное предприятие, несет на себе неистребимое армейское клеймо» [61].
В течение пятилетки 1986–1990 годов для лабораторных опытов с рецептурами таких опасных возбудителей, как вирусы оспы, геморрагических лихорадок Марбурга, Ласса, боливийской (Мачупо), в институте были возведены огромные корпуса 6 и 6А. Был также построен самый крупный в мире реактор для промышленного выращивания вирусов в беспрецедентных масштабах для боевых целей. Объем реактора — 630 литров. От реактора отходили трубопроводы для отвода выращенной рецептуры к устройствам для заполнения ее в боеприпасы, а также трубы для отвода отходов [10].
Среди прочего здесь занимались ДНК-аналогами пептидов [6].
Одной из примечательных — и трагических — страниц является история создания в институте нового штамма вируса геморрагической лихорадки Марбурга. В апреле 1988 года во время работ с этим вирусом погиб сотрудник института Н. Устинов. Эта трагическая случайность была в полном объеме использована для решения задач наступательной биологической войны. При исследовании организма погибшего был выделен новый, более вирулентный (в военном смысле — более эффективный) штамм вируса Марбурга. Этот штамм (с учетом первоисточника он был назван вариант У) был положен в основу модернизации ранее созданного биологического оружия на основе вируса Марбурга и подготовлен к испытаниям. Поскольку собственная испытательная камера в институте еще не была построена, испытания были выполнены зимой 1989–1990 годов в Степногорске. Испытания прошли успешно — проверялась смертельность вируса по отношению к обезьянам. К весне 1990 года новое оружие заняло свое место среди других видов биологического оружия [10].
В 1986 году на основе НИИ в Кольцово было создано еще более мощное научно-производственное объединение «Вектор», которое включало в себя уже четыре учреждения: сам НИИ молекулярной биологии в Кольцово, Институт биологически активных веществ в Бердске, научно-опытную производственную базу в Кольцово, а также экспериментальное сельскохозяйственное предприятие в поселке Морозово (Искитимский район Новосибирской области) [200]. С таким мощным комплексом вполне можно было рассчитывать на успех в наступательной вирусной войне.
Пресса с подачи руководства института немало пишет о нынешних буднях центра и его трудовых достижениях [61, 62, 173–176].
Санкт-Петербург
Ленинградский НИИ особо чистых биопрепаратов был создан в Ленинграде в 1974 году. Первым директором института был назначен В. А. Пасечник в возрасте 38 лет. Полноценные работы начались в 1981 году [5, 158]. В Лахте строилось новое здание института [67]. По заданиям института работали на биологическую войну также КБ в Киришах, разрабатывавшее оборудование для производственных нужд, а также Институт вакцин и сывороток в Красном Селе [5].
Институт был ключевым звеном в программе советского биологического вооружения, причем в самых важных направлениях — техническом, биологическом и химическом. Например, один из заместителей генерала Е. И. Смирнова выступил в конце 1970-х годов с идеей получать с помощью генно-инженерных методов такие штаммы бактерий, которые будут продуцировать разные пептиды, в частности нейропептиды. Предполагалось, что такие «продуценты» будут вызывать несмертельное поражение «противника» какими-то «веселящими» газами. Трудность, однако, была не столько в синтезе ДНК (аналогов необходимых пептидов), сколько в том, чтобы добиться экспрессии новых генов в клетках бактерии и высвобождения их из клеток в свободном виде. Синтезы пептидов были поручены НИИ особо чистых биопрепаратов, а ДНК-аналогами занимался НИИ в Кольцово. Из этой работы практически ничего не вышло [6]. Однако, это показатель того, чем занимали военные научные подразделения «Биопрепарата».
Этот институт занимался созданием устойчивых штаммов чумы, которые были бы невосприимчивы к перепадам температур, а также к действию широкого набора известных антибиотиков (называют 16) [56].
Именно здесь, в Ленинграде, была создана мельница, в которой мощный поток воздуха превращал смеси патогенных бактерий и вирусов в мельчайший порошок, пригодный для боевого использования (раньше боевые биологические смеси военные мололи на тяжелых шаровых мельницах). Эту мельницу обнаружили американские специалисты во время инспекционного визита в январе 1991 года [10].
Здесь же далеко продвинулись в вопросах обеспечения хранения смесей боевых патогенов методом капсулирования. После высушивания их покрывали полимерным составом и превращали в капсулы, что и способствовало более длительному хранению и предохраняло от ультрафиолетовых лучей [10].
В этом же институте был выполнен расчет эффективности применения боевых аэрозолей, предлагавшихся к распылению с борта крылатых ракет (в техническом задании было изящно указано, что с «быстро и низколетящего объекта»). Речь шла о нескольких канистрах объемом в 20 л, в которых боевые биологические смеси должны были сбрасываться над целью [10]. Например, с крылатых ракет Х-22 (AS-4 Kitchen).
Среди важных химических работ укажем такую, например, как синтез пептидов, которые планировалось вшивать в соответствующие особо опасные бактерии [6]. По заданию армии в институте велись работы по переносу генэквивалента белка миелина в микроорганизм. Этот белок играет роль изолятора нервного волокна. Если микроорганизм модифицировать таким образом, то это может влиять на нормальную программу синтеза миелина в организме, что в конечном счете ведет к вялому параличу [67]. Имелось в виду подарить тот самый паралич людям из стран «вероятного противника».
