В октябре 1989 года В. А. Пасечник не возвратился из зарубежной командировки и перешел на положение перебежчика [5, 56, 158]. Время было такое, что М. С. Горбачев принял решение никого за это не наказывать, однако от выполнения в этом институте секретных работ пришлось отказаться [10]. Впрочем, публика о секретах не знала и раньше — для нее наготове была байка, что институт будто бы был занят созданием вакцин и средств защиты растений [158]. Ну а В. А. Пасечник «скончался от инсульта» на новой родине в Великобритании в 2001 году — бегство в чужой мир вряд ли принесло ему личное счастье.
В новую эпоху руководители института так и не заспешили на свет рампы [157].
Степногорск
Научно-производственный комплекс биологической войны был размещен в Целиноградской области (Казахстан) в 14 километрах от города Степногорска. Этот закрытый город находился в последние годы советской власти в ведении двух особо секретных ведомств — Минсредмаша и Главмикробиопрома.
По официальной версии, комплекс специализировался на выпуске удобрений и пестицидов [205]. Цеха комплекса, имевшего невинное название «Степногорская научная опытно-промышленная база» (СНОПБ), разместили на территории научно-производственного объединения (НПО) «Прогресс». Сделано это было постепенно, шаг за шагом. Само объединение было построено примерно в 15 км от Целинного горно-химического комбината — мощного уранового комплекса, имевшего более древнюю историю. Открытые названия «базы» СНОПБ — Казахстанское отделение института «Биохиммашпроект», Степногорский НИИ биотехнологии, Казахстанский научно-исследовательский комплекс ВО «Биопрепарат». В секретной переписке «база» СНОПБ именовалась как п/я 2076, а в открытой — как Макинск-2, Аксу и Целиноград-25. Руководителями СНОПБ последовательно были Э. И. Перов, Ю. П. Давыдкин, К. Б. Алибеков и Г. Н. Лепешкин [205].
В 1982 году постановлением ЦК КПСС и СМ СССР комплекс в Степногорске был преобразован в мощный завод по наполнению биологических боеприпасов [10]. Теперь комплекс биологической войны уже в мирное время занимал большую часть производственных помещений НПО «Прогресс». В «особый период» (во время войны) «Прогресс» должен был отбросить камуфляж и целиком перейти на выпуск только биологического оружия. Во всяком случае, первый директор «Прогресса» Э. И. Перов был удостоен Государственной премии за достижения 1984 года не за организацию производства биопестицидов — постановление о ее присуждении было секретным и говорилось в нем о неких «биологических препаратах».
В интересах безопасности растительность вокруг предприятия была полностью удалена (этому способствовал печальный «опыт» событий в Свердловске в 1979 году). Предприятие было обнесено глухой серой стеной и колючей проволокой и охранялось вооруженной охраной. Военный и гражданский персонал имели отдельные входы, и их потоки по возможности не пересекались [10].
Из жизни Степногорска:
«Есть какое-то НИИ, о котором никто ничего толком не знает. Из какой-то лаборатории этого НИИ выбрались необычные тараканы. Они все пожирали на своем пути: листву деревьев, траву, словом, вели себя хуже саранчи. Город запаниковал, когда эти твари, появившись на приусадебных участках, пожирали все, оставляя лишь голую землю» [40].
В СНОПБ исследования велись со многими особо опасными возбудителями, в частности с бактериями сибирской язвы и сапа. Здесь же проводились испытания оружия на основе бактерий (сибирской язвы, сапа и других) и вирусов (вирус геморрагической лихорадки Марбурга и другие).
Здания на СНОПБ объединялись в единую технологическую цепь.
В корпусе 600 высотой более 15 м проводились исследования и выполнялись камеральные испытания биологического оружия. В нем же находился виварий для подопытных животных [10]. Аэрозольные испытательные камеры, которые размещались в корпусе 600, были выполнены из нержавеющей стали и были самыми большими в Советском Союзе камерами для экспериментов с биологическим оружием (объем 200 м³). Одна была способна выдерживать мощный взрыв и использовалась для определения степени разрушения и мощности аэрозольных смесей, которые содержались в биологических боеприпасах. Другая предназначалась для проведения опытов над животными. Камеры размещались на цементной восьмиугольной платформе и имели специальный спуск для отходов [10, 11].
Цех 277 предназначался для обезвреживания отходов от работ с биологическим оружием (о качестве обезвреживания этих специфичных отходов данных не имеется). Полигон для хранения отходов производства биологического оружия был размещен под землей [10, 11].
Бердск
В г. Бердске недалеко от Новосибирска с его Академгородком в 1960-х годах с заглядом в будущее было организовано предприятие, которое в случае войны должно было быть преобразовано в производство биологических боеприпасов. В 1975 году на этой территории было образовано так называемое Сибирское отделение Института прикладной биохимии (научно-производственная база). В 1976 году оно начало свою фактическую жизнь, когда с использованием давно закупленного оборудования здесь начала действовать исследовательская микробиологическая лаборатория. В 1977 году здесь научились готовить питательный раствор, предназначавшийся для выращивания бактерии Brucella. Так еще одни вид биологического оружия — бруцеллез — получил путевку в жизнь [10].
Омутнинск
После принципиальных решений 1973 года в г. Омутнинске (ст. Стальная) в Кировской области было развернуто строительство «Омутнинской научной опытно-промышленной базы». Этот комплекс включал исследовательский бактериологический центр и мощности по производству биологического оружия нового поколения. Применялось и название комплекса как западноевропейское отделение московского Института прикладной биохимии. В секретной переписке он обозначался как В-8389. Исторически комплекс в Омутнинске начал свою жизнь еще в 1960-х годах, когда в недрах Госплана СССР было решено разместить именно здесь химический завод по выпуску биопестицидов (тогда в Госплане решали вопросы с заглядом в очень далекое будущее). Комплекс был размещен не в самом Омутнинске, а в соседнем лесу, где работали и жили почти 10 тысяч человек. Самые тяжелые строительные работы выполняли заключенные. Ну а старинный городок Омутнинск с литейным цехом для выпуска артиллерийских снарядов еще с петровских времен был совсем не в курсе того, что он стал и кузницей биологического оружия [10].
На базе в Омутнинске велись исследовательские работы с бактериями чумы и туляремии [10].
Основная деятельность по биологическому оружию осуществлялась в корпусе 107. В этом гигантском сооружении внутри зоны II находились лаборатории для работ с патогенными микроорганизмами.
В лаборатории объекта под руководством К. Б. Алибекова были изготовлены образцы биологического оружия на основе боевого штамма бактерии туляремии, который мог бы «пробить» иммунную защиту человека. Испытания, проведенные в 1982 году на острове Возрождения, прошли успешно. После повторных испытаний, выполненных следующим летом, оружие на основе новой рецептуры туляремии было принято на вооружение Советской армии [10].
